Майкл Бонд - Огонь подобный солнцу
Опустившись на колено, Клэр вытерла руки о снег. Кровь Морта растекалась большим темным кругом. По хрустящему снегу Коэн подошел к спокойно стоявшей лошади, возле которой лежало уже остывшее и окоченевшее тело Уолта. Он высвободил ботинок из стремени. Лошадь пугливо отшатнулась.
– Спокойно, – прошептал он. – Все уже позади. – Держа лошадь за поводья, он подвел ее к Клэр. – Откуда ты взялась?
Она осторожно встала.
– Я немного прошла вверх по ручью, но потом меня взбесило то, что ты учишь, что мне делать. И я спряталась там в кустах, пока Морт не появился у ручья. Он было начал спускаться, но потом вернулся и поехал верхом. Я последовала за ним в надежде, что мне удастся убить его. Затем сверху появился Уолт – я думала, ты убил его! Он чуть не увидел меня! – Она передернула плечами. – Я так испугалась. Уолт поехал по каньону снизу, а Морт остался в деревьях. Я пыталась подойти поближе, чтобы можно было его зарезать. Но потом из каньона появились вы с Уолтом, Морт слез с лошади и стал спускаться за тобой.
На фоне угасавших звезд покачивались теперь уже различимые листья. Коэн сложил охотничий нож и протянул Клэр руку, помогая ей сесть в седло лошади Уолта. Она молча ехала рядом с ним, хромавшим между деревьев к тому месту, где стояла лошадь Морта. Он сел на нее, и они стали подниматься по каньону к бобровым запрудам.
– Подожди, – сказал он и въехал в лагерь один.
* * *Костер и тело Лу были покрыты снегом. Из-за деревьев слышалось ржание голодных остававшихся в лагере лошадей. Спрыгнув с лошади, он осмотрел палатки. В одной в окровавленном спальном мешке лежал замерзший Линк; в другой было пусто. Он позвал Клэр. Переодевшись в теплую одежду, они поели на скорую руку и, прихватив палатку, спальные мешки, патроны и всю оставшуюся еду, погрузили это на двух лошадей. Вытащив из снега вторую винтовку и двое ножен, они нагрузили вьючную лошадь и, отвязав остальных, поехали через светлеющий лес в сторону Клир Форк.
Повернув лошадей, они направились вверх по течению, стараясь ехать по воде. Через час они свернули на запад и поехали по притоку. Проехав полмили, они вышли на берег на протоптанную лосиную тропу. Небо на востоке зарумянилось, когда они оказались на длинном хребте, восходившем к северным вершинам гор, которых он еще никогда не видел. Они дали лошадям отдохнуть на свежем ветру.
«Я ухожу от всего этого. Пол. Я оставляю и тебя, и Алекса, и всех погибших. Я делаю это не с радостью и примирением, а с чувством боли и уверенности в том, что никогда не смогу это забыть. Я ухожу, чтобы прожить каждый свой день, как Исаак, но не как Авраам. Чтобы уехать с ней, если она захочет, куда-нибудь в Мексику. Чтобы залечить раны и думать. Чтобы написать книгу, о которой ты просил».
Насколько он мог охватить взором, перед ним волнистым лесным морем раскинулись горы с белевшим на них снегом. На юго-западном горизонте тускнел Орион, его кинжал померк. Румянец на востоке становился ярче, обрисовывая верхушки елей на ближайших вершинах. Снизу из лощин доносился оживленный лай койотов. Он подвел свою лошадь вплотную к ее.
– Мы похожи на тех койотов, – сказал он. – Мы, как звери, свободны.
– Но на них тоже охотятся. Их травят, ставят капканы, отстреливают с самолетов...
– И все же, слышишь, как они ликуют! Благодарные за счастье жить!
Примечания
1
«Я не провожу никакой определенной линии – ни прямой, ни кривой» (фр.)
