Кристофер Райх - Правила мести
Там были также и фотографии.
Эмма в школе, тощая словно жердь, с жуткой экземой, хуже которой Джонатану видеть не доводилось, с рукой в гипсе. Эмма в форме. Наверное, снимок, сделанный после поступления на военную службу. Сколько ей на нем? Пятнадцать? Шестнадцать? Она явно чересчур молода, чтобы служить. А вот Эмма опять в форме, на этот раз с какими-то знаками различия на погонах, и кожа теперь чистая, подбородок гордо приподнят. На следующей она постарше, — возможно, ей теперь восемнадцать, — лицо ее округлилось, в глазах больше уверенности.
Вот Эмма в гражданской одежде: она получает диплом, и ей пожимает руку какой-то важный начальник — тучный седовласый мужчина лет на двадцать старше ее, со страшными кругами под глазами. На стене весит изображение щита и меча — эмблема ФСБ. На фотографии стоит проставленная штемпелем дата: «01.06.94».
Другие фотографии Эммы, сделанные, когда она не догадывалась, что ее снимают. Эмма на параде, проходящая перед трибуной в строю таких же девушек-курсанток, с винтовкой на плече.
Эмма с подругой: они что-то покупают на многолюдной улице какого-то города.
Эмма в своей комнате подносит ко рту бокал вина.
Еще фотографии. Теперь уже интимного свойства, сделанные явно с целью последующего шантажа, по долгу службы… Фотографии, при виде которых он почувствовал отвращение. На всех имелся штамп «Соловей» — у нижней кромки мелкими черными буквами.
Соловей. Эта кличка была у нее и в «Дивизии».
— Удивлены? — спросил мягкий, вежливый мужской голос.
Джонатан вскочил со стула. Быстро повернулся и увидел, что в дверях, направив на него пистолет, стоит Алекс.
— А на кого, вы думали, она работает?
— Не знаю… — пробормотал Джонатан. — Во всяком случае, не ожидал, что на вас.
— Она ведь из Сибири. На кого еще ей работать? — Потом Алекс взмахнул пистолетом. — Вставайте. Пойдемте со мной. Не бойтесь. Мы не хотим причинить вам вреда. Вы были добры к Ларе. Мы не из тех, кто не знает, что такое признательность.
— Если вы хотите ее выразить, можно начать с того, чтобы убрать пистолет.
— Это мера предосторожности. — Алекс обыскал Джонатана и, не найдя оружия, жестом пригласил его пройти по коридору. — Может, хотите воды? Или сыра?
— Спасибо, я сыт, — отказался Джонатан. — Лучше скажите мне вот что. Какое задание сейчас выполняет для вас Эмма?
— Вы хотите сказать Лара? Я думал, вы уже знаете. Разве не для того, чтобы это выяснить, вы заставили меня тащиться в Монако? — При этих словах Алекс кивнул в сторону гостиной. — Сигнализация здесь повсюду. Не прошло и десяти минут, как ко мне поступило сообщение о вторжении.
— Вы заплатили двадцать пять тысяч евро, чтобы вытащить ее из больницы. Такими деньгами просто так не швыряются.
В ответ Алекс загадочно улыбнулся.
На кухне он позвонил по телефону. Говорил так быстро, что Джонатану не удалось понять ни слова. Когда же хозяин дома выслушал ответ, его лицо помрачнело.
— Что вы прочли в компьютере?
Но у Джонатана был наготове другой вопрос:
— Где Сименон?
— Я не шучу, доктор Рэнсом. Вы без приглашения явились в мой дом. Теперь мой черед задавать вопросы. Что вы успели прочесть?
— Ничего. Я не знаю русского.
— Вот как? Тогда объясните, на каком языке вы обучали врачей в Кабуле?
Разумеется, они всё про меня знают, подумал Джонатан.
— Посмотрел ее личное дело, — признался он. — Просто взглянул на несколько фотографий.
— И все? Вы уверены?
— Этого мне хватило.
— Тогда нам нечего беспокоиться. Вы уверены, что не желаете чего-нибудь перекусить? Возьмите апельсин. Это «королек» из Израиля. А теперь нам надо кое-куда съездить.
Русский вынул из кармана ключи.
— Лестница в конце коридора. После вас…
— Жандармерия. Откройте дверь! — проговорил по-французски громкий голос, подтвердив свое требование серией яростных ударов в дверь.
Алекс сделал шаг и встал впереди Джонатана, вперив взгляд в дверь.
— Оставайтесь здесь, — велел он и пошел вперед.
Полицейские вновь постучали. На этот раз еще громче.
Окинув взглядом кухню, Джонатан схватил первую попавшуюся вещь, которая могла послужить орудием. Это оказалась массивная граненая ваза для фруктов. Он ринулся вперед и с силой ударил русского в висок. Агент пошатнулся и упал на кухонный стол. Джонатан еще раз ударил его вазой, теперь в основание черепа. Алекс рухнул на пол. Затем, охваченный какой-то животной яростью, Джонатан ударил Алекса еще раз. Тот захрипел, потом вздрогнул всем телом и затих. Он был мертв.
— Полиция! Открывайте дверь! Сейчас же! — Удары в дверь становились все настойчивее.
Взгляд Джонатана остановился на пистолете Алекса. Прежний, принадлежавший Пруденс Медоуз пистолет, он оставил в Риме, поклявшись никогда более не прикасаться к оружию. Это было, как он теперь понял, опрометчивое решение. Он взял пистолет и вихрем понесся по коридору. Дверь на лестницу была открыта. Крутые ступени вели вниз, в темный подвал. Он пробежал несколько ступеней, затем вдруг остановился и взглянул вверх. Оттуда, где он стоял, просматривалась полуоткрытая дверь в кабинет, а за ней портативный компьютер.
— Полиция! Откройте!
Джонатан поколебался еще мгновение и лишь затем сорвался с места.
63
Кейт Форд выпрыгнула из вертолета «Экюрей» на обочину, как только полозковое шасси коснулось земли. Наклонив голову, она подбежала к небольшой группе полицейских, стоящей на другой стороне дороги.
— Где все? — спросила она.
— В доме, — перекрикивая шум двигателя, ответил один из них, провожая гостью до белого «рено» с оранжевыми флюоресцентными полосами — знак его принадлежности Французской национальной полиции. — Вы опоздали. Поедемте со мной. Я вас туда отвезу. Меня зовут Клод Мартен.
Кейт пожала ему руку и тоже представилась.
— Что значит — опоздала? Вы должны были меня ждать.
— Мсье комиссар начал нервничать. Он не мог допустить, чтобы Рэнсом ускользнул.
Вот оно что. Сперва Рэнсом ускользнул от англичан. Потом от итальянцев. Мсье комиссар не мог допустить, чтобы он ускользнул и от французов. Он решил показать, что его полицейские знают свое дело. Все очень просто.
— Значит, Рэнсом там?
— Мы не уверены, но его мотоцикл припаркован рядом, у дороги.
Кейт кивнула и отвернулась, пытаясь скрыть досаду. Перелет во Францию прошел под аккомпанемент дипломатических пререканий. То и дело приходилось звонить из Скотленд-Ярда во Французскую национальную полицию, из МИ-5 — в Управление территориальной безопасности, то есть французскую контрразведку, сокращенно — ДСТ, а затем уже в другой последовательности опять сводить по телефону все четыре службы. Французы очень настороженно отнеслись к перспективе бессмысленной погони, к попытке настигнуть беглеца-иностранца, который находится непонятно где и, скорее всего, едва ли вообще пересек границу их страны. Целый час ушел только на обсуждение того, мог ли Рэнсом преодолеть столь большое расстояние за столь короткое время. Еще час обсуждали, кто будет оплачивать операцию, Англия или Франция. В конце концов решили, что полиция департамента Приморские Альпы должна координировать свои действия с местной бригадой ДСТ, которая вылетит из Марселя. О том, кто оплатит счет, договорятся позднее.
— Сколько у вас там человек? — спросила Кейт, чувствуя, что холодок, который она ощущала внутри, пока летела из Италии, теперь сжал ее сердце ледяной рукой.
— Пять минут назад мы приказали двум нашим лучшим полицейским войти в дом, — сообщил ей Мартен, который, судя по погонам, имел звание капрала, а судя по нежному пушку на персиковых щеках и неуклюжей осанке, совсем недавно закончил университет. — И с десяток людей расставили по периметру.
Кейт показалось, будто она что-то не так расслышала:
— Но я просила о группе захвата ДСТ. Кажется, это было решено окончательно.
— Ну, я не знаю. Мы сами приехали только пятнадцать минут назад.
— Так здесь только местная полиция?
— Пока да.
И с чего это она вдруг так удивилась? В конце концов, она не у себя дома, в Лондоне, где можно, ничего не объясняя, вызвать на подмогу практически родную команду, чтобы, к примеру, устроить засаду на злоумышленников, собравшихся ограбить банк. Здесь же проводилась международная операция, а именно такие редко проходят быстро и без накладок.
— Как далеко отсюда до дома? — спросила она.
— Это в пяти минутах, но я домчу вас быстрее.
Кейт забралась на переднее сиденье. Мартен рванул с места, оставив на асфальте резиновый след не меньше метра длиной, и понесся по дороге так, словно это была трасса гонок «Формулы-1».
— Вы говорите, на дороге нашли припаркованный мотоцикл, а Рэнсома-то кто-нибудь видел?
