Дэвид Голмон - Легенда

Начальник штаба бразильской армии снял деньги со своих секретных счетов в «Банко де Хуарес». Сеньор Мендес, его благодетель, был где-то за городом. Во всяком случае, так ответили генералу, когда он поинтересовался, можно ли увидеться с банкиром. Впрочем, генерала это устраивало. Все равно они никогда больше не встретятся, ведь карьера начальника штаба была безнадежно загублена из-за последних событий.

Он вышел из офиса и взглянул на часы. До авиарейса в Венесуэлу оставалась еще масса времени. Генерал не торопясь пошел к лифту, чувствуя сладкую тяжесть кейса, в котором лежали шесть миллионов долларов США. Результат его многолетней работы на наркокартели, когда он позволял им провозить свои грузы по территории Бразилии, а также снабжал нужной информацией. У лифта уже стояла привлекательная девушка лет двадцати с хвостиком. Генерал улыбнулся и галантно предложил ей войти в лифт первой. Двери лифта закрылись, и генерал, улыбаясь, повернулся к девушке. Но улыбка быстро исчезла с его губ, когда ему в лицо плюнул пулей девятимиллиметровый «глок» с глушителем. Девушка спрятала дымящийся пистолет в сумочку, взяла из мертвой руки генерала кейс и высыпала деньги на труп генерала.

Президенту Бразилии не понравилось, что его выставили дураком перед американцами.

Переполненный зал для пресс-конференций затаил дыхание, когда госсекретарь открыл папку с подготовленным заявлением. Он оглядел всех собравшихся и краем глаза заметил президента, который стоял так, чтобы не попадать в обзор камер. Госсекретарь Насбаум на секунду прикрыл глаза, а когда открыл их, попытался улыбнуться.

— Добрый день, дамы и господа. С тяжелым сердцем я должен сообщить вам, что, несмотря на успешную предвыборную компанию и поддержку нашей партии, я не буду выставлять свою кандидатуру на пост президента Соединенных Штатов из-за проблем со здоровьем, о которых мне не хотелось бы распространяться…

Президент еще несколько секунд слушал его, а потом отвернулся. Еще никогда в жизни у него не было такого желания публично придушить человека, которого он считал близким другом и советником. Человека, который шел к верховной власти, не брезгуя никакими методами.

— Привет, пап. — К нему подошла Келли.

— Привет, дорогая, — улыбнулся президент и обнял ее.

Они направились в Овальный кабинет.

— И что теперь будет с этим гадом и его дружками? — спросила Келли, думая о Робби, профессоре Закари и остальных, которым выпали такие испытания из-за тех, кому доверял отец.

— Они уже никогда не смогут появиться на политической или общественной арене.

— И все? После всего, что они натворили? — не могла поверить Келли.

Президент с радостью объяснил бы дочери, да и остальным выжившим, что нет никакого смысла объявлять публично, что под носом у президента страны его доверенные лица завладели таким страшным оружием и пользовались им для достижения своих личных целей. Всех военных, замешанных в скандале, пока перевели на другие должности, но в ближайшем будущем их всех тихо отправят в отставку, и они будут доживать свой век в мечтах о тех постах, которые могли бы занять в правительстве бывшего госсекретаря Насбаума. Что касается последнего, то он спокойно умрет во сне от сердечного спазма. Таким образом, свершится правосудие над человеком, погубившим жизни более чем семидесяти американцев. Но Келли совсем не обязательно знать эти подробности.

— Так уж обстоят дела, малышка. — Он остановился и привлек ее к себе. — Извини, что так вышло. Ты возвращаешься в Калифорнию, чтобы навестить своего парня… Робби, верно?

— Ага.

— Передай ему наилучшие пожелания; а о подробностях ваших летних приключений мы поговорим, когда он поправится.

Президент поцеловал дочь в щеку и отправил наверх, к матери, а сам вошел в Овальный кабинет.

Четыре агента секретной службы и трое сотрудников ФБР молча стояли вокруг Эмброуза, сидевшего на кушетке. Напротив него расположился сам директор ФБР.

Президент обошел их и сел за стол. Бывший советник по национальной безопасности поднял глаза и взглянул на своего бывшего босса.

— Ну и что мне делать с вами, Эмброуз? — спросил президент, глядя на своего Иуду.

Агент секретной службы у входа в Овальный кабинет тихо закрыл двери.

Эпилог

Казалось, прошла целая вечность с того момента, как они ступили на борт транспортного самолета, чтобы отправиться на задание, до итогового брифинга, созванного Комптоном. Приглашенные на брифинг ждали только Найлза. Джек, Вирджиния, Сара, Хейди Родригес, профессор Элленшоу и Карл Эверетт расселись у стола, а Элис, чуть улыбаясь, смотрела на них.

— Это ведь не обычный разбор полетов? — спросила ее Вирджиния, поглядывая на часы.

— Не обычный, — кивнула Элис, прекрасно зная, что Вирджиния ждет не дождется, чтобы улететь в Лос-Анджелес к старшине Дженксу, который лежит там в госпитале.

Со студентами, выжившими в экспедиции, провели беседу три агента ФБР и договорились, что для всех экспедиция Закари попала в кораблекрушение. Студенты охотно согласились. Никому не хотелось даже вспоминать о пережитых ужасах. Трое студентов получили повышенные дозы радиации, и среди них ассистент профессора Закари и приятель Келли, Роберт. Он получил дозу, достаточную, чтобы вызвать раковую болезнь, но остальным двоим повезло еще меньше. Они вряд ли протянут больше месяца.

Команда ОЧП, возглавляемая Коллинзом, потеряла, включая «Протей», тридцать три человека, блестящих ученых и специалистов, хороших друзей и надежных солдат — Китинга, Джексона, доктора Уолтрип, Ларри Ито и многих других. Это были тяжелые утраты, и таким людям было непросто найти замену.

Дверь открылась, и вошел Найлз. Он посторонился, и в конференц-зал вошел сенатор Гаррисон Ли, прежний директор ОЧП. А за ним следовал президент Соединенных Штатов Америки, который, как известно, должен был находиться в поездке по Аризоне, Неваде и Калифорнии для поддержки избирательной кампании нового кандидата в президенты от правящей партии, бывшего армейского генерала, выдвинутого после отставки госсекретаря.

Все вскочили на ноги, но президент остановил их жестом.

— Прошу вас, не вставайте. — Ему было тяжело смотреть им в глаза.

Из уважения к возрасту сенатора Ли президент дождался, пока тот сядет в кресло, и только после этого сам расположился на дальнем конце стола.

Элис улыбнулась своему бывшему шефу, а ныне мужу, и сенатор ласково погладил ее по руке.

Неожиданно для Найлза президент заговорил первым.

— Нет, — сказал он, глядя через стол на Комптона. — Я не приму вашей отставки, Найлз, даже не пытайтесь.

Комптон сердито стащил с себя пиджак и посмотрел на сенатора, который и бровью не повел.

— Мне врали на каждом шагу, — возмущенно сказал Комптон.

— Но ведь не я, — заметил президент.

Наступило молчание, и наконец заговорил сам президент:

— Правительство Соединенных Штатов знало о долине Падиллы с 1941 года. Эту информацию передал агент, работавший тогда в Ватикане. Его куратор в военной разведке, без сомнения, понял, о какой руде идет речь. Агенту удалось с санкции Ватикана получить копию карты Падиллы. В Ватикане надеялись, что мы, американцы, найдем правильное применение этому руднику. Так образцы и карта попали в Чикагский университет, где Энрико Ферми столкнулся с серьезными проблемами при постройке реактора. Он исследовал образцы руды, и вопрос об экспедиции был решен.

Президент сам настоял на том, что будет говорить лично и возьмет на себя всю ответственность за погибших.

— Дальше вы знаете. Его друг Альберт Эйнштейн выделил десять своих лучших и доверенных помощников, и Ферми, в свою очередь, послал с ними в экспедицию нескольких своих ученых. К сожалению, многих он уже так и не увидел, а те, кто вернулся, прожили не более трех месяцев, за исключением профессора Фримена в Аризоне. Правда, гений Ферми взял свое, и он добился результата в тот самый месяц, когда почти вся экспедиция погибла. Образцы руды из Эльдорадо на многие годы оказались позабыты, но недавно командующий корпусом инженерных войск обнаружил эти файлы в архиве и поделился информацией с несколькими друзьями, включая моего советника по национальной безопасности и бывшего госсекретаря. Они вместе решили воспользоваться таким случаем и наложить лапу на столь грозное оружие. Им нужно было некое событие, которое вознесло бы госсекретаря в этот кабинет, а его соратники получили бы в награду соответствующие посты.

Президент взглянул на все еще сердитого Найлза.

— Так что ваша отставка не принимается, мистер Комптон, вы представляете слишком большую ценность для американского народа. Мы не можем позволить себе потерять вас.