Оке Эдвардсон - Зов издалека
— Т — торп. Хутор.
— Очень может быть.
— Место встречи? — спросил Рингмар. — А на словах объяснить нельзя?
— Можно… если говоришь на одном языке. Эту бумажку скорее всего должны были уничтожить.
— Но почему-то прошляпили.
— Да… прошляпили. Отпечатки пальчиков маленькой Хелены мы нашли… это же факт.
— Да… — Рингмар рассматривал бумагу. — А остальное?
— Не знаю… Может быть, количество людей, деньги… отпра… — Винтер осекся.
— Что?
— Вдруг подумал… эта цифра двадцать три с вопросительным знаком… Может, это время отправления? Например, парома?
— Они же не идиоты, чтобы сесть на паром после такой заварухи… После вооруженного ограбления с трупами…
— Нет. Не идиоты. Но мог быть кто-то еще, не участвовавший в ограблении. Или уверенный, что его не опознают. Можешь позвонить в «Стена-лайн» и узнать, был ли рейс парома из Фредериксхавна в те годы в одиннадцать часов вечера?
— И «Сессан-лайн», — сказал Рингмар. — Я больше любил «Сессан». Мой любимый паром.
Во второй половине дня из Дании пришло еще одно увеличение. Человек в окне вполне мог быть Георгом Бремером, но, конечно, для прокурора и тем более для суда этого недостаточно. Но суд, как ни странно, дал добро на обыск в доме в Блокхусе.
— Благодаря увеличенным снимкам, — сказала Микаэла Польсен. — Мы сейчас туда едем. Здесь у нас парень из Копенгагена, криминалист. Говорят, лучший дактилоскопист в стране.
— Там может быть несколько слоев обоев, — заметил Винтер.
— Он, по-моему, даже обрадовался… Экспертов такие штуки только подзуживают.
— Наверное… Но как ты объяснишь, что они решились так надолго задержаться в чужом доме? Выглядит по меньшей мере странно.
— Не так уж странно, если знать, что владелец этого дома никогда там не бывал. Мы только сейчас это выяснили. Те, кто въехал позже, начали менять обои и что-то там нашли — не хозяева. Они просто сняли дом.
Прибежал запыхавшийся Хальдерс, и для Винтера это стало подтверждением. Это и было подтверждение.
— Мы едем за ним прямо сейчас, — сказал он.
58
Георг Бремер отказался от адвоката. Он сидел в ярком свете лампы в комнате для допросов, не поднимая глаз. Винтер решил допросить его сам. Коэн не возражал, Габриеля Коэна престижные соображения не волновали.
У Винтера в буквальном смысле чесались руки, и он все время невольно их потирал. Может быть, что-то с кровообращением. Микроциркуляция, или как там сказала Лотта.
Он уселся напротив Бремера. «Ты» или «вы»?
Он начал допрос.
Эрик Винтер. Мы попросили вас вернуться, чтобы ответить еще на несколько вопросов.
Георг Бремер. Это я и без ваших слов понял.
Э.В. В тот раз вы сказали, что охотно нам поможете.
Г.Б. Разве?
Э.В. Я так вас понял.
Г.Б. Вы ничего не поняли.
Э.В. Объяснитесь.
Г.Б. Что объяснять-то?
Э.В. Почему вы считаете, что я ничего не понял.
Г.Б. Да потому что понимать нечего.
Э.В. А мы все же пытаемся. Мы делаем все, чтобы разобраться в случившемся.
Г.Б. Пузырь вам на хвост. Желаю успеха.
Э.В. И это все, что вы можете сказать?
Г.Б. Конечно, все. Что мне еще говорить? Я занимаюсь своими делами.
Э.В. Понятно… Но у вас наверняка есть знакомые. Именно в этом нам нужна ваша помощь. Если бы вы попросили их встретиться с нами и поговорить…
Г.Б. У меня… да чего там…
Э.В. Я не понял ответ.
Г.Б. Это был не ответ, потому и не поняли.
Э.В. Если бы кто-то из ваших знакомых смог нам рассказать… и подтвердить, что вы делали в тот вечер, это помогло бы и нам, и в первую очередь вам.
Г.Б. Я уже сказал — я был один.
Э.В. Весь вечер?
Г.Б. Да.
Э.В. А что вы делали ночью?
Г.Б. Какой ночью?
Э.В. В ночь на восемнадцатое августа.
Г.Б. Дома был.
Э.В. Вы позволяете кому-то пользоваться вашей машиной?
Г.Б. Никогда в жизни. Как мне тогда из дома выбраться?
Э.В. У вас есть еще одно средство передвижения.
Г.Б. Это средство не на ходу. Лежит в сарае в разобранном виде. Собрать его и запустить — пара недель, не меньше. Разве что когда машина ломается…
Э.В. А вы раньше говорили…
Г.Б. Мало ли что я раньше говорил.
Э.В. Вы хороший автомеханик?
Г.Б. Уж мотоцикл-то разобрать и собрать смогу.
Э.В. Как давно вы приобрели мотоцикл?
Г.Б. Давно… еще в молодости. А это было давно.
Э.В. Когда вы совершили взлом, вы были на мотоцикле.
Г. Б. Как это?
Э.В. Когда вы совершили взлом, вы были на мотоцикле.
Г.Б. Может быть… но я за это расплатился. Возместил, так сказать, общественный ущерб.
Э.В. Вы были не один.
Г.Б. Как это?
Э.В. Вас было несколько. Все на мотоциклах.
Г.Б. Не знаю… Я свое отсидел. После этого живу для себя и ничего не нарушаю. И до того так жил.
Э.В. Но у вас остались приятели с тех времен.
Г.Б. Никого.
Э.В. Вы отдали машину в ремонт вашему другу. Юнасу Свенску.
Г.Б. Он мне не друг.
Э.В. А кто он вам?
Г.Б. Он… как бы это…
Э.В. Кто?
Г.Б. Автомеханик. Он автомеханик. Машины чинит.
Э.В. Мы уже об этом говорили. Вашу машину видели в ночь на восемнадцатое августа. Вы это отрицаете?
Г.Б. Черта с два! Видели… Когда видели?
Э.В. В ночь на восемнадцатое августа.
Г.Б. Я спал. Если машину и угнали, то вернули до того, как я проснулся.
Э.В. Вы хотите сказать, что машина могла быть угнана, а потом ее вернули?
Г.Б. Я хочу сказать, что это бред собачий. Кто ее угонит? Сказал просто так, чтобы и вы поняли, что это бред собачий.
Э.В. Свидетель видел вашу машину в ту ночь.
Г.Б. Какой еще свидетель? Сами вы небось и свидетели. Когда полиции нужен свидетель, они сами и свидетельствуют.
Э.В. Что вы имеете в виду?
Г.Б. Я имею в виду, что никакого свидетеля нет и быть не может, все вы выдумали.
Э.В. Я ничего не выдумал. Свидетель видел вашу машину. В ней был пассажир.
Г.Б. Это еще что за новости?
Э.В. Когда в последний раз кто-нибудь к вам заезжал? Я имею в виду за последние три месяца?
Г.Б. Что?
Э.В. Кто-то к вам заезжал за последние три месяца?
Г.Б. Это может быть… Три месяца? Вполне возможно.
Э.В. Кто?
Г.Б. Сосед проезжал мимо. Такое бывает.
Э.В. До ближайшего соседа три километра.
Г.Б. А они не каждый день и проезжают.
Э.В. Вы кого-нибудь приглашали?
Г.Б. Я никого не приглашаю.
Э.В. Свидетели видели, как вы везли к себе домой женщину и ребенка.
Г.Б. Вранье. Никого я не вез.
Э.В. Есть люди, утверждающие, что везли.
Г.Б. Кто же это такие? Соседи? Сами сказали — три километра до ближайшего соседа. Зрение у них, прямо скажем, орлиное.
Э.В. У дороги стоит дом.
Г.Б. Там никто не живет.
Э.В. В доме у дороги живут люди.
Г.Б. Вот как? Никогда никого не видел.
Э.В. А вас видели.
Георга Бремера и вправду видели. Хальдерс и Анета опросили всех хозяев домов и дач неподалеку от бремеровского Пустынного хутора.
— Старик несколько раз проезжал мимо. Иногда в машине еще кто-то был.
Парень только что развелся, квартира осталась жене, и он арендовал по дешевке дом, где размышлял над своей горькой участью. Он много пил и часто бродил по лесу. Похмелье и депрессия, по-видимому, обострили его внимание.
— Из моей халупы дороги не видать, но там не больше пары сотен метров. Как-то я добрел до его дома… не знаю, его ли, но машина во дворе была его.
— А кого-то еще вы там видели?
— Нет… тогда нет. Но пару раз он проезжал с кем-то. Как-то видел ребенка. И женщину… скорее всего женщину. Длинные светлые волосы, но сейчас и парни такие носят.
— А когда это было? Можете вспомнить, хотя бы примерно?
— Точно не скажу… Летом. Я развелся… Э, наплевать. Жарко было. Июль, август… скорее в августе. Еще до дождей.
