Клэр Фрэнсис - Обман
Молли вскидывает голову.
– Я тоже так считаю, – неожиданно соглашается она и, резко выключив газ, стряхивает лопаточку с таким видом, будто эта идея давно пришла ей в голову. – Конечно, никто не будет есть, – со вздохом говорит Молли. Затем вытирает руки о фартук, тянется к тлеющей в пепельнице сигарете и глубоко затягивается. – Выпьешь чего-нибудь?
Я бы не против выпить, но тут же внутренне отговариваю себя. Мне нельзя сейчас расслабляться, мне нужна свежая голова. Я все еще тешу себя надеждой, что если хорошенько подумаю, то найду какие-то удачные ходы, благодаря которым смогу убедить Доусона, что мне не в чем признаваться.
– В чем дело, дорогая? – Молли смотрит мне прямо в глаза и ловко выпускает через нос узкую струйку дыма.
Несколько секунд я колеблюсь.
– Хочу попросить тебя об одолжении.
Молли тушит сигарету в пепельнице. Затем она делает свой характерный жест руками – широкое приглашающее движение, сопровождаемое звоном браслетов.
– Для тебя – что угодно.
Я приглашаю ее к столу, и мы усаживаемся рядышком.
– Дело в том, что полицейские, видимо, снова придут к тебе и будут расспрашивать обо мне. Если это произойдет, не могла бы ты… Одним словом, я была бы благодарна, если бы ты не рассказывала им о звонке от Кэти. В ту пятницу.
Молли понимает, о чем я говорю. Она уже энергично кивает головой.
– Я и раньше не говорила им об этом, так с какой стати стану делать это теперь.
– И еще…
– Что?
– Если у тебя возникают сомнения, если тебе не нравится моя просьба, то сразу откажись.
– Перестань! – Молли отмахивается от моих слов.
– В общем, ситуация для полицейских стала бы понятнее, если бы ты сказала им, что я очень беспокоилась за Гарри.
– Но ты же действительно беспокоилась за него!
– Я имею в виду, беспокоилась именно в тот вечер, в пятницу.
– Конечно, – Молли пожимает плечами, как бы удивляясь незначительности моих просьб. – Какие-то конкретные причины для беспокойства? Он был болен? В плохом настроении? – В голосе Молли интерес и одновременно облегчение от того, что я не попросила о большем.
– Плохое настроение. Депрессия. Поэтому я и уехала от тебя так рано.
– А ты уехала рано?
– Да, около десяти вечера.
– Значит, ты хотела убедиться, что с ним все в порядке?
– Да.
– Нет проблем. – Молли прижимается ко мне щекой.
– Мне, конечно, очень неудобно…
Молли резко отодвигается от меня и предостерегающе поднимает руку.
– Ничего не говори. Не нужно. – Чувствуется, она довольна, что проявляет черты конспиративности. Как будто мы играем в какую-то безобидную игру, а Молли удалось быстро понять ее правила.
Звонит телефон, и Молли, продолжая роль моего ангела-хранителя, идет к аппарату.
– О, Чарльз, привет! – Она скашивает глаза в мою сторону. И получив сигнал «Меня нет!», спокойно говорит Чарльзу, что я приняла снотворное и уже сплю.
Со стороны подъездной дорожки слышится шум машины. Наконец-то! Я с облегчением вздыхаю и выскальзываю на улицу через кухонную дверь. При виде старенького черного «гольфа» моментально забываю обо всех своих проблемах. Во мне просыпается давно забытое волнение любви и ощущение счастья. Я смотрю, как Морланд вылезает из машины и мысленно сравниваю его с тем образом, который живет во мне. Все сходится. Просто он стал мне еще роднее, как человек, которого я знаю уже много-много лет. В груди поднимается теплая волна. Это, наверное, и есть любовь.
Когда я вижу глаза Морланда, то без слов понимаю, что случилось нечто очень неприятное.
– У тебя есть немного времени? – спрашивает Ричард. Он не целует и даже не касается меня. Взгляд у него серьезный и жесткий.
В горле у меня вдруг становится сухо. Я безмолвно киваю и иду предупредить Молли, что ненадолго отлучусь. Когда я возвращаюсь, то вижу, что Морланд держит для меня открытой левую переднюю дверцу.
– В чем дело? Что случилось? – спрашиваю я, когда мы уже трясемся на кочках аллеи.
Ричард хмурится и с трудом отвечает:
– Я скажу тебе, когда приедем на место. – Он бросает на меня быстрый взгляд. – Если ты, конечно, не возражаешь. – И эта его вежливость меня убивает.
На основной дороге мы не сворачиваем в сторону Вудбриджа и дома Морланда, двигаемся по направлению к морю. Если бы даже я и захотела что-то сказать, меня останавливает жесткий профиль Ричарда, его крепко сжатые губы. Мы проезжаем один поселок, другой, затем сворачиваем на небольшую дорогу, потом попадаем на совсем узкую аллею, где едва могут разъехаться две встречные машины. И вдруг я понимаю, куда мы едем.
Солнце уже почти село, землю окутывают сумерки, верхушки высоких деревьев позолочены отблеском заката. За рядами деревьев начинаются обширные поля. Эта – некогда болотистая низменность, теперь осушена. Мы пересекаем ее и перед моими глазами встает огромный земляной вал, похожий на крепостную стену. За ним уже море.
Мы едем по узкой бетонной дороге, которая, поднимаясь на вал, разветвляется. Одна дорожка ведет в сторону группы строений, принадлежавших береговой охране; они стоят на самом гребне вала. Другая поворачивает налево, проходит несколько сот метров по валу и спускается к морю. Его свинцово-серая громада расстилается перед нами до самого горизонта. Морланд проезжает немного вдоль берега, находит какую-то только ему ведомую точку и выключает двигатель. В ту же секунду нас обволакивает рокот волн и шуршание гальки. Я ощущаю соленое дыхание моря.
Морланд кладет руки высоко на руль и упирается в них лбом. Такое впечатление, что он сильно устал. Медленно выпрямившись, Ричард устремляет взгляд вдаль и начинает говорить. В его голосе сквозит что-то близкое к отчаянию.
– Еще пару дней назад, когда я относился к версии с Аткинсом всерьез, когда мне казалось, что она отвечает на все вопросы… – Морланд быстро взглядывает на меня, затем снова переводит взгляд в сторону моря. – Я попытался представить себе, как именно Аткинс мог бы осуществить задуманное. Представить чисто логически. – Ричард горько усмехается. – Доморощенный детектив! – С трудом он продолжает: – Я рассчитал, что Аткинс должен был бы подплыть на плоскодонке к берегу где-то в этом районе. А отсюда добираться до какого-нибудь транспортного средства. Но в какой именно точке этого района он высадился? И что за транспорт у него был? Я не допускал, что он проплыл вверх по реке. Слишком уж заметно. Если предположить, что он оставил машину возле Пеннигейта, то должен бы был высадиться где-то здесь. А затем ему нужно было пройти через болота.
Неожиданно Морланд замолкает, прищуривает глаза и смотрит в сторону горизонта, словно пытаясь там что-то отыскать. Немного погодя он с какой-то неохотой возобновляет свои размышления вслух:
– И я стал расспрашивать людей в этом районе. Местных жителей, рыбаков, знакомого парня, приезжающего на выходные дни в один из домиков, занятых береговой охраной. Всех, кто мог бы хоть что-нибудь знать по поводу этого происшествия. Я даже встречался еще раз с тем человеком, который прогуливался здесь утром в ту субботу и видел, как «Минерва» выходила в море. Но из всех этих бесед не выяснил ничего конкретного. – Ричард явно старается не смотреть в мою сторону. – А сегодня мне позвонил тот парень, что наезжает сюда на выходные. Он сказал, что у него был случайный разговор с одним стариком, который живет в соседнем коттедже, и что мне следовало бы с ним переговорить. И вот этим вечером я ездил к нему.
Морланд наконец встречается со мной взглядом. Выражение лица у него грустное и одновременно испуганное. Меня вдруг охватывает нежность к нему и жалость по отношению к нам обоим. Я понимаю, что он собирается мне сказать.
– Однажды утром он видел болтающуюся на волнах лодку-плоскодонку. Дату он, конечно, не помнит, но думает, что это было в марте. В конце недели. Лодка была белая. Ему показалось, что в ней никого не было. Старик понаблюдал за ней некоторое время. Она двигалась на север и вскоре, из-за тумана, он потерял ее из виду. Зато вскоре увидел, как по берегу в сторону земляного вала шел человек. Это было как раз там, где мы сейчас находимся. На человеке была белая непромокаемая одежда с какими-то цветными полосами. Старику показалось, что зелеными. Это он помнит точно, потому что его внимание привлекла неуверенная походка шедшего по берегу человека. Он видел, как этот человек упал и некоторое время лежал на гальке. Старик даже хотел выйти и посмотреть, не нужна ли его помощь, но когда он уже собрался это сделать, незнакомец поднялся и двинулся дальше. Старик спустился в кухню и через некоторое время увидел, как этот человек обходит домики береговой охраны с задней стороны, затем направился в сторону прибрежной болотистой низины. – Тут Морланд хмурится и голос у него начинает слегка дрожать. – Старик сказал, что это была женщина. Он в этом вполне уверен.
Молчание заполняет пространство между нами.
