Т. Паркер - Лето страха
— Ну, две недели.
— Заткнись! Заткнись, пока я думаю.
Неожиданно в тишину, окружавшую раздумья Инга, вторгся донесшийся с верхнего этажа пронзительный скрип, к которому тут же присоединился стон мотора. Лифт!
Инг поднял к потолку изумленный взгляд. А я в эту секунду вцепился обеими руками в корпус машинки и что было силы швырнул тяжелый механизм через себя прямо в грудь Полуночного Глаза.
Еще через секунду я был на нем. Подхватил его снизу, протащил немного через кухню и яростно, с лютой злобой шмякнул о холодильник. Я услышал звук ударившегося о пол пистолета.
Уже в следующий миг я вцепился ему в горло.
Но то, чего я боялся — что подсказывал мне опыт работы в управлении шерифа, — случилось. И в самом деле сила разъяренного, обезумевшего маньяка может быть поистине потрясающей. Обеими руками Инг перехватил мои руки и одним рывком оторвал их от своего горла. Через секунду уже я, распростертый, застыл под ним и беспомощно уставился в его темные глаза.
Чистая случайность позволила мне удержать инициативу. Я резко двинул коленом и ощутил, как оно буквально впаялось в его мягкий пах.
Он пронзительно вскрикнул и — мгновенно обмяк, в результате чего мне удалось высвободить одну руку, нанести ему рубящий удар справа, и удар этот пришелся как раз в то место, в какое я и метил, — в его висок.
Он вздрогнул, и я почувствовал, как стало опадать его тело.
Преодолевая оставшуюся после удара инерцию собственного тела, я отвесил ему левый хук, нацеленный в челюсть.
То, что случилось в следующий миг, казалось, заняло самое большее одну секунду: его правая рука поднялась и перехватила в полете мой кулак. От нового прилива ярости его тело напряглось, левая рука вцепилась в мою шею и, подобно лопастям комбайна, собирающего сжатые колосья пшеницы, плотно прижала к вонючей груди.
Я оттолкнулся от пола и со сдавленным стоном бросил нас обоих на ножку стола. Мы врезались в нее, покатились по полу и оказались на ковре. Теперь уже обе мощные его руки замкнулись на моей шее, почти перекрыв доступ воздуха в легкие. Я вцепился пальцами в его волосы, рванул их на себя, но ощутил в руках лишь парик. Тогда я — с великим напряжением — дотянулся до его глаз и надавил на них большими пальцами обеих рук изо всех своих угасающих сил, какие смог наскрести.
Прямо у меня над ухом посвистывало его разгоряченное, какое-то свинячье дыхание, на фоне которого вдруг отчетливо послышался постанывающий щелчок лифта, наконец-то опустившегося на платформу первого этажа.
Мои пальцы вонзились в его глаза!
Он взвыл от боли, и в тот миг, как он инстинктивно потянулся руками к лицу, я освободился от его хватки, мгновенно сместил свои руки о его глаз на горло и с такой силой сдавил его пальцами, с какой впился бы в последнюю ветвь дерева, удерживающую меня над пропастью.
Я перевернул его, сдавил еще сильнее и постарался использовать в качестве нагрузки даже массу своего тела, явно недостаточную.
Но как только в мои легкие ворвался воздух и к голове понеслись потоки свежей крови, я увидел — рука его потянулась и легла на пистолет. Я крикнул и призвал все свои последние силы, чтобы вышибить жизнь из него прежде, чем он сумеет направить дуло пистолета на меня. Увы, их оказалось явно недостаточно. Его рука вцепилась в рукоятку пистолета, а палец скользнул под рамку спускового крючка.
И в ту секунду, как я должен был отпустить его горло, чтобы попытаться защититься от пистолета, правым краем глаза я увидел зависшую над нами человеческую фигуру, и — палка Изабеллы яростно вонзилась в запястье Глаза, жестоко придавив к ковру и руку, и зажатое в ней оружие.
Лишь на мгновение я смог поднять на нее взгляд. Но никогда в жизни мне не забыть того, что я увидел. Изабелла, в своем марлевом тюрбане на голове, в своей голубой пижаме, со своими недействующими ногами, навалилась на палку всем своим весом — изо всех сил пыталась она не упасть и удержать в равновесии верхнюю часть корпуса. Она раскачивалась, как тополь на сильном ветру.
Подзарядившись от ее мужества, я ощутил в себе новую силу и сосредоточился на том, чтобы лишить жизни то чудовище, которое билось в моих руках.
Я впился взглядом в его озверевшие глаза, издал дикое рычание, эхом прокатившееся по всему дому и, казалось, даже по глазам ударившее его, потому что они задрожали, сосредоточили на мне переполненный лютой яростью взгляд и — чуть не полезли из орбит. Я исторг из себя новый рев и почувствовал, как под натиском моих пальцев хрящи его горла треснули.
Через мгновение его безжизненно запрокинутая голова стала биться о пол. Снова, и снова, и снова билась она в агонии об пол. Иззи же все еще продолжала воевать!
Почти бездыханный и лишившийся последних сил, я с трудом встал на колени и отпустил его горло. Наконец смог взглянуть на Изабеллу. Она отчаянно старалась удержаться на своих безжизненных ногах. Глаза ее были закрыты, а лицо, в ореоле белой марли, поднято вверх — словно к небесам. Она качнулась, выпрямилась, снова качнулась, И — начала падать. Все так же стоя на коленях, я подхватил ее и, каким-то образом ухитрившись подставить ей под голову левое плечо, мягко опустил на пол. Другой рукой я взял пистолет Инга и приставил дуло к голове, готовый выстрелить, если в нем осталась еще хоть капля жизни. Все так же держа пистолет в вытянутой правой руке и положив ослабевшую голову Изабеллы на согнутую в локте левую, я лежал, словно распятый, на ковре и был неспособен ни на что, кроме как вслушиваться в судорожное дыхание собственных легких и глубокие спокойные вздохи Изабеллы.
Постепенно наше дыхание вошло в единый ритм. Над нами сияли огни люстры. Пот застилал мне глаза.
Я повернулся и посмотрел на свою жену.
Позади нее стояло кресло, зафиксированное на месте. Изабелла уже открыла глаза и медленно моргала. Быстро подрагивала хлопковая ткань там, где было ее сердце. От непривычного напряжения ноги ее слегка подрагивали.
— Все кончено? — прошептала она.
— Все кончено. Все кончено. Все кончено.
Первым прибыл Мартин Пэриш.
Я беззвучно поприветствовал его. Так же молча указал на лежавшее на лестнице тело Ди, после чего проводил его в гостиную, где Изабелла уже снова сидела в своем кресле, а Полуночный Глаз валялся на полу между кухней и столовой.
— Привет, Изабелла, — мягко сказал Пэриш.
— Привет, Марти.
— Ты в порядке?
— Кажется, да.
Мартин надолго застыл над распростертым телом Глаза.
Я стоял рядом с Изабеллой.
Потом Марти сдернул с лица Глаза бороду и положил ее рядом с его головой.
Мы почувствовали что-то похожее на шок. Перед нами было самое заурядное и притом довольно симпатичное, хотя и изуродованное шрамами лицо. Прямой и вполне интеллигентный нос. Высокий лоб, с залысинами, под тонкими, торчащими в разные стороны волосами. Пара глубоко посаженных, очень темных и все еще раскрытых глаз, в которых затаилась пережитая боль.
Мартин покачал головой и посмотрел на нас.
Я возвышался над Изабеллой, опустив обе руки на ее все еще подрагивающие плечи, и смотрел на безжизненное тело человека, занимавшего половину моей кухни.
Подойдя к нам, Мартин указал на диван и спросил:
— Не возражаешь?
— Располагайся, — ответил я.
Он тяжело плюхнулся на диван.
— Надо же, одиннадцать человеческих жизней — а взамен них всего одна-единственная, жалкая жизнь его самого.
— Рак, — сказала Изабелла.
— Поздновато, однако, мы от него излечились, — заметил Марти.
— Л-л-лучше поздно, чем никогда, — откликнулась Изабелла.
После долгого молчания, на фоне которого все более отчетливым становилось завывание приближающихся автомобильных сирен, Мартин откашлялся и посмотрел на меня.
— Примерно через час после твоего ухода Грейс окончательно сломалась. Элис они прикончили на пару с Вальдом, а после этого навели там марафет. Впрочем, если вы не хотите, можно сейчас не говорить на эту тему. Изабелла вздрогнула.
— Кто именно сделал это?
— Дубинкой работал Вальд. Они собирались разбогатеть и — пожениться. Тело же перевезла она, подчиняясь указаниям Вальда. Упаковала его в мусорные мешки, чтобы не запачкать машину. По словам Грейс, дубинку они выбросили в конце пирса Алисо. Завтра днем водолазы обыщут дно.
— Ну что ж, хорошо.
— А меня за фокусы той ночи Дэн собирается уволить. Все будет зависеть от того, пожалуешься ты на меня или нет. Я не собираюсь просить тебя, Расс, о каком-то одолжении, но хочу, чтобы ты знал: я действительно был уверен в том, что сделал это ты. Как уверен был в том, что я-то не убивал ее.
Мне так и не пришла на ум какая-то ответная фраза.
— Вальд пару раз намекнул мне... — продолжал он. — Подкинул информацию о твоем финансовом положении. Спрашивал о твоих прежних отношениях с Эмбер. Мне казалось, я — умен: делаю точные выводы. Будь я и в самом деле поумнее, давно бы уже заподозрил не тебя, а именно его.
