Михаил Вершовский - Твари
— Значит — не мимо? Работает, значит?
— Похоже на то. Но время покажет.
Участковый Костя стоял на тротуаре четной стороны Казанской, на внешней стороне омоновского оцепления. Рядом с ним пристроился старик в спортивном костюме и осенней куртке-плащевке.
— Слышь, Костя, а не стреляют больше! — возбужденно проговорил он. — Чего ж, всех уже перебили?
Старлей вздохнул.
— Петрович…
— А?
— Ну шел бы ты домой, честное слово. Хозяйка уже заждалась. Чего ты здесь крутишься?
— Какая хозяйка, ты что. Я ж ее еще на второй день, после Ромео, да как радио про других рассказало — так на дачу ее и снарядил. Дуй, говорю, старая, от греха подальше. А чего, радио у нас там есть. Так что в курсе будет.
— Вот ты бы и сам.
— Чего сам?
— Дул. Туда же. Там бы в курсе и был.
Старик покачал головой.
— Не-е-е… Я ж на хозяйстве! Видал вон, народ сегодня погнали?
Костя нахмурился.
— Ты, Петрович, думай хоть, что говоришь. Кого погнали? Эвакуация была, люди шли, сознательно. В отличие от некоторых, не будем называть фамилию…
— Ну, эт неважно, эт хоть горшком назови. Эвакуация, перетрубация, комбинация… А могли ж и нас, верно я этот вопрос понимаю?
Участковый мотнул головой.
— Со старости у вас, что ли, такое занудство? Правильно говоришь, могли бы и вас. А вот свалил бы ты с супружницей своей на дачу — и поплевывал бы семечками возле радиоприемника, раз уж такой жадный до новостей. Тебя б оно тогда волновало, кого и куда эвакуировать будут?
— А как же? — изумился дед. — А хозяйство?
— Да у тебя хозяйства того — холодильник «Орск» да кот драный.
— Кошка, — уточнил Петрович.
Костя махнул рукой.
— Так чего, — не унимался старик, — постреляли, говорю, всех? Чего-то не палят больше?
В этот момент со стороны оцепленного треугольника грохнули два выстрела и, спустя несколько секунд — еще один.
2
Корзун, стоявший рядом с незнакомым ему спасателем, первым увидел змею. Прозевал он другой момент: он так и не понял, откуда она выползла, появившись на бетонном приступочке у дверей подъезда. Сверху или из подвала, дверь в который здесь, как и во всех остальных домах, была открыта настежь?
Однако в самый первый момент его это абсолютно не занимало. Пока второй МЧС-ник с двуствольным дробовиком, остолбенев, смотрел на огромного даймондбэка, лежавшего на бетоне и судорожно дергавшего головой во все стороны, Корзун уже передернул помповое ружье и всадил в гремучника один заряд, а потом и другой. Второй выстрел, похоже, перебил даймондбэку позвоночник. Змея забилась на месте, сворачиваясь в кольца и разворачиваясь снова. Корзун выстрелил в третий раз. Картечь разорвала тело рептилии пополам.
— Е… — выдохнул второй стрелок.
— Ага, — мрачно подтвердил Корзун.
К ним с разных сторон уже спешили Болтянский и Кремер.
— С почином, товарищи бойцы! — Майор-убойщик похлопал Корзуна по плечу. — Справно службу несут, а, капитан?
— Правильно несут, — согласился Болтянский. — Здоровая змеюка, а, Корзун?
— Ага, — согласился тот.
— Нормальная, — поправил Кремер. — Не больше других, уже знакомых.
Болтянский повернулся к нему.
— А много довелось видеть?
Майор с безразличным видом пожал плечами.
— Да пару-тройку штук. Такие же, в общем. Не Змей-Горынычи.
Капитан сплюнул.
— Вблизи они те еще Горынычи.
— Так а вблизи их рассматривать не надо, — сказал Кремер. — Не самое здоровое занятие.
— Да. — Болтянский снова сплюнул. — Кто бы об этом Володьке Полухину рассказал. До того, как он с ними вблизи…
Кремер направился к двум молодым ментам, стоявшим поодаль. Один из них сжимал в руке свой «Макаров», который выхватил после первого же выстрела Корзуна.
— Для чего пушка? — поинтересовался майор.
— Так это… — пробормотал сержантик, вертя пистолет в руках.
— Смотри, сынок, — мягко проговорил Кремер. — Сам видишь, связно ответить не в состоянии. А почему? Потому что не только слова, но и мысли скачут, обрывками да ошметками. А в таком состоянии оружие в руке — неполезная штука. Для окружающих в особенности.
Молодой мент тупо смотрел на него.
— Спрячь, — сказал майор. — Спрячь и застегни. Кобуру застегни. И руке своей на сегодня команду дай: к разработке самородка русского Николая Федоровича Макарова ни даже прикасаться. Почему — сейчас поясню.
Кремер сделал жест рукой, подзывая к себе милиционеров, стоявших у остальных подъездов. Когда вся группа собралась, он продолжил свою речь:
— Слушай сюда, голуби. Вот тут коллеги из МЧС работу свою делали — завалили, как и положено, змеюку. А наш с вами коллега — пальцем показывать не стану, мне его перед товарищами стыдить незачем — пушку свою тут же вынул и то ли размахивать ей принялся, то ли сама она от избытка адреналина в руке у него заплясала-запрыгала.
Он обвел взглядом притихших ментов.
— Так вот это — чтобы ни в коем разе. Объясняю свою мысль. Змея ты из «макара» с такого расстояния ни за что не положишь. Ты этого змея не напугаешь даже. А вот своего брата — хоть МЧС-ника, хоть того же мента — это не то, что запросто, а почти что с гарантией. Я не насчет напугать, а насчет положить. Это ясно?
Один из милиционеров поднял руку.
— Так товарищ майор… А для чего ж они тогда сегодня?
— Кто? — ответил вопросом на вопрос Кремер. — «Макарычи» ваши?
— Ну да.
Майор покрутил головой.
— Н-да… Ты сегодня его что, в первый раз нацепил?
— Нет…
— Постоянно таскаешь?
— Так положено ж…
— Правильно положено. А таскаешь где?
Мент растерялся, потом похлопал себя по кобуре.
— Да вот тут же.
Кремер даже обрадовался.
— Ну, видишь? Ты же его из этого «вот тут же», по городу перемещаясь, не выхватываешь? По улицам родным с пушкой в руке не шествуешь? — Он обвел глазами окруживших его ментов. — А почему? Да потому, что место его — «вот тут же». При нормальных, конечно, обстоятельствах. Потому что «вот тут же» он не выстрелит, а в потной ладони зажатый — очень даже может. А чаще всего и стреляет. Такая нехитрая наука.
Майор выпрямился, заложив руки за спину.
— Но и сейчас они у вас не для антуражу. Потому как вы есть кто?
— Кто? — эхом отозвался один из молодых.
— Вы есть последняя линия обороны. В том числе — обороны самих себя. И завалить гниду ползучую можно будет, — даже нужно — но тогда, когда она по вот тем ребятам пройдет и дальше двинется. Не должна, конечно, пройти, но если все же — вот тут и ваш черед. И стрелять ты ее будешь с того же расстояния, с которого она сама тебя уже досягнуть сможет. А иначе боезапас с десяти метров пропукаешь, а потом чем ее стращать будешь, уголовным кодексом?
Кремер похлопал проштрафившегося сержантика по плечу.
— Вот такие на текущий момент ваши действия.
Где-то в темноте ухнули выстрелы. Несколько подряд. Потом еще два — позади соседнего здания.
— Пошли, родимые, — сказал Кремер. — Поползли. Пожаловали.
Он повернулся к ментам.
— Чего приклеились? А ну по местам живо!
Милиционеры разбежались по своим точкам.
Стрелки, стоявшие у первого подъезда, открыли огонь практически одновременно. Помповое ружье грохотало почти без перерыва, но и МЧС-ник с дробовиком замешкался буквально на пару секунд, перезаряжая свой двенадцатый калибр.
— Что? — крикнул кто-то.
— Три штуки, — отозвался стрелок с помповым. — Два дяди, один гаденыш. Мелкий был. Теперь его и не соберешь.
— Неплохой урожай для одной секции, — заметила Алина, стоявшая на метр ближе Сергея от места происшествия. Тот не отозвался. Она повернулась к нему.
— Сережа?
На лице Телешова явственно проступила бледность. Ламанча, поняв все без слов, вытянула руку в сторону освещенного проема подъезда.
— Твой?
Сергей кивнул. Потом полез в карман за сигаретами.
— Черт, глупость какая-то… Умом понимаю, что до сих пор были они наверняка в квартире какой-то, взаперти. На лестницу во всяком случае не попали бы. А вот… То есть, сидел я, лежал, спал, ел — в каких-то метрах от этой мрази.
Он взглянул на руку, в которой подрагивала сигарета.
— Ну вот. — Телешов поймал на себе взгляд спутницы. — Нет, Аля, это не страх. Ты же знаешь, по части страха я академик. Понимаешь, люди. Живут, едят, любят, ссорятся, телевизор смотрят — и вот это. В нескольких шагах. Причем оно уже каких-то таких же живших и любивших убить уже успело. То есть, за стеной у тебя, понимаешь? Это же нельзя. Так не должно ведь быть.
Ламанча кивнула.
— Не должно. Потому все эти люди здесь, что так не должно. Чтобы никогда больше так не было.
