Жан-Кристоф Гранже - Лес мертвецов
В архиве «Кларина» материалы хранились в тематических папках. Она выбрала одну, озаглавленную «Правосудие, диктатуры и реформы». Открыла первую же статью и стала читать, вслух переводя текст своему товарищу.
Факты.
Март 1976-го. Генерал Хорхе Рафаэль Видела, главнокомандующий сухопутными войсками, свергает Изабеллу Перон — последнюю супругу тогдашнего президента республики Хуана Доминго Перона. Начиная с этой даты у власти сменяют друг друга сплошь генералы. С 1976-го по 1981-й — Видела. Затем на несколько месяцев — Роберто Виола. С 1981-го по 1982-й — Леопольдо Гальтиери, зачинщик Фолклендской войны, после поражения Аргентины вынужденный уйти в отставку. Он уступил место Рейнальдо Биньоне, который, в свою очередь, в 1983 году был вынужден оставить высокий пост, после чего наконец-то установилась демократическая республика.
Итак, на протяжении семи лет в стране царствовал террор. Генералы преследовали одну и ту же цель: извести под корень всякое сопротивление. Ради этого не чурались и массовых убийств. Не только людей, которых в чем-то подозревали, но и их близких. Печальную известность получило высказывание тогдашнего губернатора Буэнос-Айреса генерала Иберико Мануэля Сент-Хуана:
«Сначала мы уничтожим всех диверсантов, затем их пособников, затем тех, кто им симпатизирует, затем тех, кто к ним безразличен, а уж затем тех, кто ни во что не вмешивается».
Начались повальные похищения людей. Военные в штатском разъезжали по городам в зеленых «фордах-фалькон» без номерных знаков. Хватали и увозили в неизвестном направлении мужчин, женщин, детей. Опасность подстерегала всюду — на улице, на рабочем месте, дома. Они могли появиться в любую минуту, в любой час дня или ночи. Невольным свидетелям преступлений просто велели держать рот на замке: «No te metas» («Не лезь не в свое дело»). Таким образом при испуганном попустительстве остальных без следа исчезли тысячи человек.
Но самым поразительным во всем этом были технологии уничтожения людей. Подвергнув сотни и тысячи человек пыткам, необходимо избавиться от тел. Один из способов назывался el vuelo — полет. Заключенным сообщали, что их переводят в другую тюрьму, но перед этим всем следует пройти вакцинацию. Им делали инъекцию психотропного препарата, превращающего человека в безвольную тряпку. В таком состоянии их перетаскивали в самолет, где делали еще один укол, погружающий в глубокий сон. После чего солдаты раздевали пленников, открывали люки и сбрасывали обнаженные тела в воды Южной Атлантики. С высоты две тысячи метров. Подобной участи подверглись тысячи человек. В каждом концентрационном лагере несколько дней в неделю отводилось под это «морское дежурство». Военщина полагала, что тем самым полностью обезопасит себя от международных преследований: нет тел — нет преступления.
Между тем массовые исчезновения людей подняли в Буэнос-Айресе волну возмущения. В 1980 году выступили матери пропавших без вести, требуя правды о судьбе своих сыновей. Если они убиты, пусть им возвратят прах. Вскоре движение «Madres de Plaza de Mayo» — матерей с площади Мая — гремело на всю страну. Солдатня именовала их не иначе как «психопатками с площади Мая». Каждый четверг женщины собирались перед Касо Росадо — президентским дворцом. Они стали символом протеста всего населения, которое, не в силах сопротивляться диктатуре, настаивало хотя бы на праве хоронить своих мертвых.
Эти события знаменовали начало краха военной хунты, в 1982 году ввязавшейся в Фолклендскую войну. Британской армии понадобилась всего пара недель и несколько боевых кораблей, чтобы раздавить аргентинские силы. В 1983 году генералы сложили с себя властные полномочия, не забыв перед тем принять закон об амнистии, освобождающий их от любого судебного преследования.
Но эта стратегия сработала только наполовину. Демократическое правительство учредило государственную комиссию по поиску пропавших без вести, которая опубликовала отчет, озаглавленный «Nunca mas» («Больше никогда»). В нем говорится о тридцати тысячах исчезнувших людей. Однако в официальной печати появилась другая цифра — пятнадцать тысяч. Были также обнародованы данные о методах пыток. Самым популярным инструментом оставалась picana — своего рода электрическое стрекало, которым воздействовали на разные части тела жертвы: веки, десны, подмышки, гениталии… Свидетели рассказывали также о других зверствах: заключенным при помощи электропилы ампутировали конечности, прижигали кожу сигаретами, перебивали кости, вырывали ногти на руках и ногах, женщин насиловали или запускали им в вагину живых грызунов, мужчинам отсекали бритвой детородные органы, натравливали на людей специально натасканных на убийство собак…
Разве могут подобные злодеяния остаться безнаказанными? Демократическое правительство Рауля Альфонсина не имело права закрыть на них глаза. Несмотря на угрозу нового военного переворота, были приняты соответствующие указы; кое-кто был арестован и предстал перед судом. И тогда между гражданской властью и обвиняемыми началась игра в «кошки-мышки» — обвинительные приговоры чередовались с постановлениями об амнистии. В частности, в 1986 году был принят закон, известный как «punto final» («последняя точка»), установивший крайний срок для подачи исков; очевидно, что он позволил многим преступникам уйти от наказания. Еще один закон — «obediencia debida» («о повиновении долгу») освобождал от ответственности исполнителей, действовавших по приказу свыше.
Но оставались главари. Генералы. Адмиралы. Члены военного правительства. Но и они ухитрились выскользнуть сквозь ячейки сети. И по очень простой причине — все они успели достичь преклонного возраста. В лучшем случае они умирали своей смертью до начала процесса. В худшем — их приговаривали к домашнему аресту, и они как ни в чем не бывало продолжали жить на своих роскошных виллах, поскольку большинство из них за годы власти сколотили огромные состояния.
Жанна отвела глаза от экрана монитора и повернулась к Антуану Феро. Они поняли друг друга без слов. Они ищут убийцу-любителя в стране палачей-профессионалов. Какая судьба постигла участников страшной бойни Альфонсо Палина и Винисьо Пельегрини?
Палину удалось исчезнуть.
Зато Пельегрини оставался в стране и жил на широкую ногу.
Жанна вернулась к подборке посвященных ему статей. С тех пор как начались судебные процессы, его имя то и дело мелькало на газетных страницах. Против Пумы — организатора и вдохновителя бесчинств, творимых в Кампо-Алегре, было выдвинуто немало обвинений. Его причастность к преступлениям не вызывала никаких сомнений. Его фамилия фигурировала в официальных документах. Он даже собственноручно — редчайший случай! — подписывал приказы. Об убийствах. Пытках. Похищениях людей…
Несмотря на обилие доказательств, Пельегрини всякий раз выворачивался. Но даже если суд выносил ему обвинительный приговор, он немедленно подавал апелляцию. Оспаривал меры наказания. Находясь под домашним арестом, ни в чем себе не отказывал. Не таясь, закатывал у себя на вилле балы и даже вложил немалые деньги в футбольный клуб. Бывший палач превратился в одну из ключевых, а следовательно, неприкасаемых фигур аргентинского спорта, требовал и получал право на нарушение режима домашнего ареста, чтобы присутствовать на матчах или выступать по телевидению.
Жанна распечатала его портрет. Высокий и крепкий семидесятилетний старик с ежиком волос на голове, в очках в тонкой позолоченной оправе и с улыбкой сытого крокодила.
— Вот кто нам нужен, — сказала она.
— Но где его искать?
Жанна выключила компьютер:
— Есть одна идея.
67
Офис движения «Madrуs de Plaza de Mayo» находился в южной части авениды Коррьентес. Найти его оказалось проще простого — он располагался в отдельном здании. Такси пересекло площадь Мая, миновало президентский дворец, выбралось на авениду Рока и свернуло на улицу Пьедрас.
По пути Жанна изложила Феро свой план. На протяжении последних тридцати лет «Матери» представляли собой единственную силу, осмелившуюся выступить против генералов. Они организовали отделения по всей стране и занимались расследованиями с привлечением адвокатов, детективов, генетиков и патологоанатомов. Пока они действуют, преступникам нечего и мечтать о спокойной жизни! Тем более что время от времени они устраивали митинги протеста прямо у дверей их домов, скандируя лозунги — «La casa no es un penal!» («Дом — не тюрьма!») или «Si no hay justicia, hay escrache popular!» (Суд оправдает — осудит народ!»). Жанна сама участвовала в такой манифестации в свой первый приезд сюда. Ее тогда потряс вид этих женщин, почти старух. Все как одна в белых платках, все поют, завывают и под грохот барабанов выкрикивают обвинения, требуя справедливости.
В последние годы они организовали еще одну ассоциацию — «Бабушки с площади Мая», — которая занялась поиском и установлением личности детей, похищенных в период диктатуры. С 1976 по 1983 год младенцев, рожденных беременными пленницами, передавали в «хорошие семьи», то есть тем, кто поддерживал режим. Иногда какой-нибудь офицер «дарил» такого ребенка своей бездетной горничной. Существовала даже целая сеть торговли детьми — ловкие дельцы продавали их в богатые семьи. В результате сотни детей утратили свои корни, оказавшись в лагере палачей, замучивших до смерти их собственных родителей.
