Сара Даймонд - Паутина
За два следующих дня я извелась в ожидании. О бесцельных поездках в Борнмут не было и речи, я опасалась выходить из дома даже на короткое время, чтобы не пропустить важный звонок, поскольку не надеялась, что Джералдина, не застав меня, позвонит снова. Пару раз мне все же пришлось отлучиться за продуктами или сигаретами, и, вернувшись, я первым делом бросалась к автоответчику, надеясь услышать голос с северным акцентом. Автоответчик упорно молчал.
Во второй половине дня в четверг я собралась пообедать, когда раздался телефонный звонок. У меня замерло сердце. Это, должно быть, Карл, внушала я себе, стараясь унять волнение, хотя отлично знала, что в это время дня он обычно не звонит, а Карл — человек привычки. Я схватила трубку:
— Алло?
— Здравствуйте. Могу я поговорить с Анной Джеффриз?
Это был тот самый голос, который я так ждала, — услышав четыре месяца назад, я узнала его моментально.
— Слушаю, — отозвалась я и спросила, наперед зная ответ: — А вы — мисс Хьюз?
— Да. Но прошу вас, называйте меня Джералдиной.
В марте, помнится, она такого не предлагала. Да и голос ее сейчас звучал совсем иначе. Какой бесконечно встревоженной была она тогда, как отчаянно спешила покончить с формальностями, чтобы перейти к вопросу, имевшему для нее жизненное значение. Теперь тревога бесследно исчезла, и чуть заметный северный акцент звучал даже забавно, приглашая к долгой задушевной беседе.
— Вчера вечером я говорила с Колином Уиллером, — сказала Джералдина. — Он рассказал мне о вас.
— Очень рада, что вы позвонили. А можно поинтересоваться — что именно он вам рассказал?
— Что вам угрожают, в доме выбили стекла, а вас ограбили, что убили вашего кота, что вам звонили по телефону и молчали в трубку. Почти все то же самое происходило и со мной. Я в ужасе, что это продолжается. — Короткий, нервный, невеселый смешок напомнил мне мисс Хьюз, которую я запомнила по нашей единственной встрече. — Похоже, этот дом проклят. Другого объяснения я просто не вижу.
— Не знаю. Может, и так.
Я вспомнила беседу с Дональдом Харгривзом, как много я узнала от него такого, что в телефонном разговоре осталось бы невысказанным. А ведь с точки зрения моей безопасности Джералдина Хьюз была бесспорно более важным свидетелем.
— Вы не будете против встречи с глазу на глаз? — спросила я нерешительно. — Я могу к вам приехать — никаких проблем.
— Замечательно. Буду только рада с кем-нибудь поделиться. — Она замялась. — Колин очень милый, но даже он наверняка устал от моих жалоб. Прямо он, конечно, не скажет, хотя я только и делаю, что извожу его воспоминаниями. Вряд ли кто-нибудь вообще способен понять — если не видел все собственными глазами или сам через такой ужас не прошел. Все это так странно. Я часто думаю об этом. Даже слишком часто. А о том, что так часто приходит тебе на ум, трудно не говорить.
— Я понимаю. Я вас очень хорошо понимаю.
— Детям я ничего не рассказала. Не хотела их расстраивать. — Она вздохнула. — Не стану уверять, что мне плохо здесь, где сейчас живу, — я счастлива, — но от воспоминаний никуда не деться. Я ведь не просто переехала, меня вынудили. И иногда мне кажется, что я не довела дело до конца… Итак, когда и где встретимся?
— Для меня — чем скорей, тем лучше. Как насчет завтрашнего дня, получится?
— Почему бы и нет? В Борнмуте, в центре? Я бы пригласила вас к себе, но после того, что случилось… вы же понимаете… я превращаюсь в параноика, когда дело касается моего дома.
— Ничего-ничего, на вашем месте и я чувствовала бы то же самое. Учитывая, что вы не имеете к Ребекке Фишер никакого отношения…
— Не совсем так. Строго говоря, кое-какое отношение я к ней имею.
— Как это?! — ахнула я.
— Вот завтра и расскажу.
— Нет, серьезно, — не отступала я. — Что вы о ней знаете?
— Да ничего особенно интригующего. Обещаю — завтра вы все услышите. — Похоже, моя горячность ее позабавила. — Вы ориентируетесь в Борнмуте?
Продолжая сейчас расспросы о Ребекке, я выглядела бы капризным малышом, который клянчит конфетку, дергая мать за рукав. И хотя любопытство прямо-таки жгло меня, я со вздохом условилась встретиться с Джералдиной в центре города в кафе. В два часа пополудни.
Вернувшись в кухню, я поняла, что аппетит пропал и я не хочу даже салата, от приготовления которого меня оторвал телефонный звонок.
Слова Джералдины многократным эхом отдавались в моей голове, с каждым разом все громче. Строго говоря, кое-какое отношение я к ней имею. Чем больше я размышляла, тем меньше понимала, что за ними стоит. В голове крутилось множество вопросов. Чтобы хоть как-то отвлечься, я вышла в сад. Лиз на своей половине возилась у изгороди.
— Здравствуйте, Анна, моя милая, — крикнула она. — Как поживаете?
— Неплохо. Решила подышать свежим воздухом — погода чудесная.
— Вы правы. Как хорошо вокруг, верно?
Последовавшее недолгое молчание почему-то показалось мне гнетущим. Когда Лиз снова заговорила, я уловила в ее голосе показное безразличие, за которым она скрывала тревогу обо мне.
— Насколько я понимаю, у вас больше не было…
Она не смогла заставить себя закончить фразу — я легко продолжила ее сама: происшествий, неприятных событий, угроз.
— Нет, — ответила я с чересчур лучезарной улыбкой. — Ничего не было.
— Рада слышать, моя милая. А то я испереживалась, после того, как вы рассказали… — И снова конец предложения повис в воздухе. — А как продвигается книга? Работали сегодня?
Она вроде бы проявляла вежливый соседский интерес, но ее обеспокоенность была очевидной. Я чуть было не выложила ей, что мое расследование никак не связано с преследующими меня неприятностями и что мистер Уиллер совершенно ни при чем. Но неразбериха в моей голове удержала меня: как объяснить ситуацию, моя роль в которой мне самой не понятна? Я решила, что расскажу Лиз все после беседы с Джералдиной. Тогда многое должно проясниться.
— Нет, сегодня я бездельничала. Честно говоря, не в настроении. Займусь после выходных. Может, придет вдохновение.
— Дело, конечно, ваше, моя милая. Мне все равно кажется, что лучше вам все это бросить, но если вы не можете себя заставить… — Она вздохнула, покачала головой. — Даже не понимаю, откуда у меня такое чувство. Скорее всего, в отношении мистера Уиллера вы правы — не может он знать, продолжаете вы расследование или нет. А с другой стороны… Ох, в такой ситуации не знаешь, что и думать.
Что правда, то правда. Тем более что Лиз не в курсе последних событий. Мои мысли настойчиво крутились вокруг слов Джералдины, как голодные собаки вокруг пакета с кормом «Педигри».
— Да уж, — кивнула я. — Но возможно, очень скоро все начнет проясняться.
41
Разумеется, Карлу я о предстоящей поездке в Борнмут не сообщила. Когда на следующее утро он уехал на работу, я встала и заранее собралась, а через несколько часов, включив охранную сигнализацию, вышла из дома. Открыв дверцу машины, я обернулась: освещенный солнцем, ослепительно белый фасад дома на фоне зеленой листвы выглядел сказочно живописно. А зеленовато-голубой «фиат» на подъездной дорожке Лиз как нельзя лучше дополнял картину, обещая спокойствие и безопасность.
И все же я невольно вспомнила о кошмаре прошлого вторника и о том, что я испытывала, уходя из дома в то утро, перед поездкой в Лондон на встречу с Дональдом Харгривзом. Тогда у меня было такое же предчувствие новых открытий, какое я ощущала сейчас.
Не буду думать об этом, внушала я себе, заводя мотор. Просто не буду — и все. Но уж слишком очевидны были параллели между тем днем и этим, чтобы от них так просто отмахнуться. Я снова ехала на встречу с практически чужим человеком, снова лелеяла надежду узнать нечто принципиально важное. И снова о том, куда я еду, никто не знал.
Когда в Борнмуте я въехала на многоэтажную парковку, сходство стало невыносимым: в тот вторник здесь стояла такая же мертвая тишина и так же не было ни души. Казалось, что и машины на полуосвещенном этаже парковки были теми же и стояли на прежних местах. Но на солнечной шумной улице дурные мысли исчезли. Осталась лишь одна — мысль о предстоящей встрече с Джералдиной.
Хотя до назначенного времени было почти три четверти часа, мне хотелось добраться до кафе поскорее, будто этим я могла поторопить и Джералдину. У кафе я появилась в половине второго. Четыре столика снаружи были заняты — судя по многочисленным сумкам с покупками, народ отдыхал от беготни по магазинам. А в затененном зале, где приятно пахло кофе, было пусто. Я села за столик у окна, заказала капучино и в ожидании Джералдины курила, глядя в окно.
Медленно тянулись минуты, незнакомые люди группами и по одиночке шли мимо. Мне то и дело казалось, что я вижу вдалеке Джералдину, но всякий раз это была другая женщина, даже не похожая на нее. Но вот наконец и она.
