Лев Пучков - Джихад по-русски
Вместо Мента в рейд отправился Шведов. Это было большой неожиданностью для всех членов команды. Обычно полковник занимался сугубо интеллектуальной работой: нащупывал в потоке информации идею, разрабатывал операцию и принимал участие в обеспечении, а силовые акции поручал Антону.
— Нам сейчас каждый ствол погоду делает, — счел нужным пояснить свое решение Шведов. — Мы так глубоко давненько не забирались…
У Антона было свое объяснение неожиданному решению полковника.
«Не доверяет, — уныло подумал он. — Мог бы сказать: у нас давненько не было акций с потерями. Перед завершающим этапом операции потерять бойца практически на ровном месте — веский повод для размышлений…»
Мент был плох. Контузия, сильнейшие ушибы, масса переломов — думали, не довезут. Шведов истерику закатывать не стал и отчета о случившемся ни от кого не потребовал — некогда было. Вызвал второго Бирюка (первый Ахмеда стерег), отсчитал пачку «соток», распорядился:
— Бери «уазик», выбрасывай, на хер, заднее сиденье — и бегом в райцентр. Ты меня понял? Во все лопатки! Денег не жалей, дай всем, кому надо, чтобы сделали все, что можно. Скажешь — казак, с кручи упал, когда дрова добывал. С атаманом я договорюсь…
При обсуждении деталей предстоящего рейда выяснилось, что полковник действительно испытывает сомнения относительно Антона, но сомнения эти совсем иного рода. Это, скорее, по вопросу лояльности.
— Если маяк будет действовать, пойдем след в след, — предупредил Шведов, испытующе посмотрев на соратника. — Грех упускать такую возможность…
Антон, разумеется, стал возражать. При разработке операции на карте «набили» два наиболее безопасных маршрута, по каждому из которых можно было с относительным комфортом выйти в район предполагаемого нахождения базы Руслана Умаева. Три ночных автоперехода, две дневки — и мы на месте. Остается сидеть и ждать, когда объявится сигнал. Кроме того, чтобы даром время не терять, в течение двух суток можно организовать осторожное прощупывание территории на предмет самостоятельного обнаружения базы: по расчетам Шведова, конвой с арабом будет двигаться зигзагами и потратит на все путешествие минимум пять суток.
Вариант с движением по пятам Антону не понравился сразу, как чрезвычайно рискованный, и он не замедлил уведомить об этом полковника. Но в тот момент Шведов не стал заострять на этом внимания, сказал — разберемся…
Теперь полковник вновь вернулся к спорному вопросу.
— Беслан будет перемещаться по утоптанному маршруту, гарантированному от неприятностей со стороны федералов. Значит, и мы от этого застрахованы. Кроме того, есть почти стопроцентная уверенность, что вслед за Бесланом не попрется по ночи никто из его соплеменников. Выбираем дистанцию безопасного удаления, чтобы не услышали да не унюхали, — и вперед. То есть тут у нас все получается очень даже неплохо…
Антон в ответ возразил: вариант, безусловно, ничего себе… с точки зрения штабного военного, давно не гулявшего в рейд. Красив, хорош, но, в отличие от первых двух, имеет огромный минус — чреват осложнениями с организацией дневок. А это сводит на нет все его прелести. Одно дело — маскировать транспорт и пережидать светлое время в малолюдных районах, на периферии, и совсем другое — в густонаселенных местах, на подконтрольной «духам» территории. Кроме того, какое-то время Беслан будет перемещаться по подконтрольной «духам» территории. Это значит, что конвой при определенных условиях может двигаться днем. То есть можно потеряться. Элементарно.
— Я Чечню не хуже тебя знаю! Излазил в свое время вдоль и поперек! — обидевшись на «штабного», отмахнулся полковник. — Леса, холмы, хребты, балки и все такое прочее… А насчет поездок днем — сильно сомневаюсь. Ты посмотри, какая погода стоит! И вообще не стоит сейчас ломать копья. Давай сначала дождемся сигнала, потом будем думать.
«Скажи просто — хочу дневки Беслана на карту «набить», — досадливо меряя полковника взглядом, подумал Антон, вслух, разумеется, высказываться не посмел. — Дневки — сиречь базы. И продать эти базы бывшим коллегам. За кругленькую сумму. И самое приятное — с командой делиться не надо будет…»
Попарившись в бане, принялись собираться. Подготовили к дальнему следованию «Лендкрузер» и «УАЗ», взяли сухпай на десять дней, две зимние масксети, запас горючего в оба конца с НЗ на непредвиденные ситуации, ночные приборы с запасными аккумуляторами, необходимую экипировку, медикаменты. Правильно сказал Шведов — так глубоко им не приходилось путешествовать давненько. Знать бы, что толк из этого будет…
Выехали с закатом. Настроение у членов команды было подавленное: все, кроме Мо и Шведова, переживали случившееся с Ментом. Мо вообще равнодушен к чужой боли, он считает смерть и увечья неизбежным проявлением войны и относится к ним философски. Кроме того, Мо не прощает соратникам профессиональных ошибок, коль скоро для совершения таковых не имеется очень веского повода. С точки зрения Мо, Мент ошибся, что называется, на ровном месте — поводы отсутствовали. Угробился сам, подвел боевых братьев. Вердикт однозначен — виноват сам. Значит, и жалеть его нечего…
Полковник же пребывал в приподнято-возбужденном состоянии — то ли ввиду того, что давно не был в рейде, то ли в силу каких-то других мотивов, о которых Антон, кроме как с неприязнью, думать не мог.
В происшествии с Ментом Антон в первую голову винил себя. До сего момента получалось так, что потери команды, несмотря на чрезвычайно рискованную деятельность, были минимальными. Если не брать в расчет «зачистку», произведенную в свое время пресловутым Зелимханом Ахсалтаковым (УАЕД) в Стародубовске, можно даже сказать, что потерь вообще не было. Легкие ранения по касательной, мелкие осколки, ушибы, травмы конечностей — мелочь для человека ратного труда.
Такое положение дел было нормой вовсе не из-за особого благорасположения к санитарам ЗОНЫ ветреной дамы Фортуны. Чтобы эта дама тебе регулярно улыбалась, нужно постоянно держать ее в узде и умело управлять поводьями. Тщательный анализ ситуации, скрупулезный просчет каждой детали предстоящей акции и всесторонняя подготовка к ее проведению, знание психологии противника, умение влезть в его шкуру, просчитать на десять шагов вперед любой его шаг, ну и, разумеется, незаурядные боевые качества каждого из членов команды — вот залог постоянной принудительной любви с этой самой Фортуной. Плюс к тому — большущий плюс, надо заметить! — признанный гений мастера оперативного искусства господина Шведова. Потому-то все и получалось как надо…
В этот раз, кажется, тоже все рассчитали до мелочей. По секундам. Но — «…складно было на бумаге, да забыли про овраги. А по ним ходить…».
Человеческий фактор не учли. Забыли как-то, в суматохе недосуг было вспомнить, что каждый член команды — это не просто многофункциональная боевая машина, а прежде всего человек с присущими ему индивидуальными особенностями и человеческими слабостями. Минуты и секунды посчитали, варианты действий конвоя на десять лет вперед предвосхитили… а Мента упустили.
Мент торчал на пятаке за бруствером как минимум десять секунд лишних. Как раз то время — да еще и с запасом, чтобы благополучно скользнуть вниз по тросу и удрать совместно с Севером и Салом в кустики. Чего он там, спрашивается, мать его ети, делал?!
Да ничего особенного. Он пленных расстреливал. Безоружных людей, у которых от полусуточного нахождения в связанном состоянии конечности настолько атрофировались, что они не то чтобы напасть — встать без посторонней помощи не могли.
Ну и дрогнула ручонка у парня. Сомнения возникли — а надо ли? А может, и не надо было. Никуда бы они в принципе не делись. Трос забрали. Да они и с тросом бы не удрали — не в том состоянии. Залп из гранатометов был на загляденье. Потом гранатами добавили…
Но по штатному расписанию надо было «мочить». А десять секунд на сомнения штатным расписанием не предусматривались. Вот и результат.
Для такого дела в расчет огневой группы № 1 нужно было включить Мо. Или самому Антону идти. Но Мо — лучший стрелок, а Антон пожелал самолично контролировать ход проведения акции, руку на пульсе держать. Для этого, безусловно, самое удобное место рядом с Мо, в кармашке.
Получается, Антон кругом прав. Но легче от этого не становится…
Уже в кромешной тьме добрались до леса, вплотную примыкавшего к пологим скатам холма, на котором расположились Челуши. Ближе подъезжать было опасно.
— Стоим до появления сигнала, — буркнул полковник и тут же суеверно добавил:
— Может быть, чего-нибудь и выстоим. Нет — так обратно поедем, выспимся наконец…
Антон, помаявшись несколько минут, решил было возобновить полемику на предмет охаивания полковнику приглянувшегося варианта, но в этот момент Шведов издал странный хлюпающий звук и возбужденно ткнул пальцем в экран прикрепленного к приборной панели приемника, на котором засветилась отчетливая желтая точка.
