Эрик Фраттини - Водный Лабиринт

От потери крови у Афдера начался бред.

— Теперь я вспомнила все, начиная от банка в Хиксвилле. Кажется, будто прошла вечность…

Лицо девушки сделалось белым как мел. Максу казалось, что жизнь уходила из нее.

Эпилог

Брат Альварадо рукой в перчатке взял желтого скорпиона, ввел ему в брюшко иглу для подкожного впрыскивания и извлек яд. Тварь пыталась сопротивляться, но безуспешно.

Этот вид, обитающий на севере Африки и на Ближнем Востоке, не отличался особенно длинным жалом, но все равно считался самым опасным из всех скорпионов. Его укус вызывал невыносимую боль, температуру, корчи, паралич, кому и, наконец, смерть. Альварадо набрал в шприц желтой жидкости, положил его в металлическую коробку и стал дожидаться наступления вечера.

Особняк Грека, расположенный в фешенебельном квартале Женевы, выглядел впечатляюще, но этого нельзя было сказать про его охрану. Несколько вооруженных людей бродили по дорожкам внутри усадьбы, не обращая особого внимания на стены, окружающие ее, хотя именно оттуда хозяину и могла грозить опасность.

Отец Альварадо вскарабкался на крышу фургончика, припаркованного вплотную к южной стене, и спрыгнул по другую сторону, не задев провода сигнализации. Он осторожно прошел через поле для гольфа и приблизился к главному дому.

В окно монаху было видно, как дворецкий возился в салоне, уставленном витринами с драгоценными археологическими экспонатами. Член братства знал, что каждый день, в один и тот же час, этот человек совершал последний обход дома и включал систему безопасности в каждой его части. Самое любопытное заключалось в том, что коридор при этом оставался не защищенным на случай, если хозяин решит ночью спуститься на кухню.

Именно его и решил использовать отец Альварадо, чтоб пробраться в спальню Каламатиано. Он спрятался под главной лестницей, за толстой занавеской, и подождал, пока все в доме не уснут. Затем монах взглянул на часы и стал подниматься по мраморным ступеням, держась правой стороны и прижимаясь к стене. Ведь провод системы безопасности был натянут с левой стороны лестницы.

Монах достал шприц и прокрался к двери, находящейся в конце коридора. За ней, судя по всему, и спал известный антиквар.

Альварадо проник в комнату и подошел к постели. На прикроватном столике лежал стеклянный глаз Каламатиано. Он словно наблюдал за непрошеным гостем.

Монах снял с иглы колпачок и вонзил ее в бедро жертвы. Грек даже ничего не почувствовал. Альварадо вынул из кармана восьмиугольник, положил его рядом с искусственным глазом, произнес ритуальные слова и покинул дом.

Через час, когда яд скорпиона начал действовать, Каламатиано стал испытывать сильные судороги, через сорок минут перешедшие в настоящие корчи. Температура его тела поднялась до сорока градусов. Прошло еще два часа, и хозяин роскошного особняка скончался при загадочных обстоятельствах. Еще одна проблема была умело разрешена.

Максимилиан Кронауэр положил на стол пергамент, пропитанный кровью Афдеры, и стал внимательно вглядываться в значки. Да, это были слова Элиазара, ученика Иуды Искариота.

Кронауэр принадлежал к числу тех немногих ученых, которые могли прочесть и перевести документ, вызвавший гибель стольких людей, начиная с первого столетия нашей эры. Он хотел узнать, о чем здесь говорится, что хотел донести до человечества Иуда, предавший или не предавший Христа. Какую тайну скрывал этот кусок папируса, исписанный арамейскими буквами? Из-за чего погибли все те люди, которые прикасались к нему?

Положив папирус между двумя стеклянными пластинами, Максимилиан при скудном свете лампы стал набрасывать перевод первых строк.

Damiltad-hayynthad-aniar li rabbuni w-Eliezertalmideh ktab… Это слова жизни, переданные Учителем и записанные его учеником Элиазаром. Amar Yeshua 1-rabbuni di: «in titrahaq min habraya w-ipashsher lakh razzaya d-malkhutha». Иисус сказал моему учителю: «Отойди от других, и я тебе поведаю тайны царства», Tukhal 1-mimteya lah, lahen b-isuraya saggiya «Ты можешь их постичь, но будешь много скорбеть…»

Несколько суток Максимилиан, сидя в надежном римском убежище, работал днем и ночью, переводя еретический документ. Наконец на свет появился связный текст — и Кронауэр понял, почему церковные иерархи так боятся его огласки. Он принялся перечитывать все с самого начала.

Максимилиан положил папирус между двумя стеклянными пластинами и при скудном свете лампы стал набрасывать перевод первых строк. Он несколько суток сидел в надежном убежище, днем и ночью переводил еретический документ.

Наконец на свет появился связный текст, и Кронауэр понял, почему церковные иерархи так боятся его огласки. Он принялся перечитывать все с самого начала.

Это слова жизни, переданные учителем и записанные его учеником Элиазаром.

Иисус сказал ему: «Отойди от других, и я тебе поведаю тайны царства. Ты можешь их постичь, но будешь много скорбеть. Ибо другой тебя заменит, дабы могли двенадцать учеников вновь исполниться со своим Богом».

Во время Тайной вечери Иисус обвел взглядом своих учеников, среди которых был и мой учитель, и сказал им: «Пусть любой из вас, кто достаточно силен среди людей, встанет перед лицом моим». И все сказали: «Мы сильны». Но ни у кого из них не хватило духа встать перед ним, кроме Иуды Искариота.

Иисус, по словам моего учителя, спросил их: «Почему волнение привело вас в гнев? Ваш бог, что внутри вас, возбудил гнев в душах ваших — в душах всех, кроме одного. Найдите в себе человека совершенного и представьте перед моим лицом».

Учитель также поведал, что незадолго до того, как его схватили в Гефсиманском саду, Иисус сказал: «Приди, дабы я мог научить тебя тайнам, которых не видел никто никогда. Ибо есть великое и бескрайнее царство, пределов которому не видел ни один род ангельский, в котором пребывает великий невидимый дух, которое никогда не видели глаза ангела, никогда не постигали помыслы сердца, и никогда его не называли никаким именем».

Иисус сказал моему учителю: «Ты превзойдешь их всех, ибо принесешь в жертву человека, в которого я облачен. Согласно велению Божьему, ты будешь следовать по моему пути и вести тех, кто пойдет за тобой».

Учитель поведал мне перед смертью, что Иисус отделил его от остальных, спросил: «Кто поведет народ Израилев?» — и сам же ответил: «Ты, Иуда, поведешь его и передашь всем мои слова — ты, самый опытный из всех, самый любимый мною и самый непонятый. Ты, а не Кифа, ибо он слишком неистов, чтобы сохранить мои слова для будущего. Ты, Иуда, воздвигнешь церковь праведных. Такова твоя миссия перед лицом Господа. Это говорю тебе я, его сын. Так будет возвеличен род Адама, ибо он существовал прежде небес, земли и ангелов в вечном царстве. Гляди, я сказал тебе все. Подними очи, взгляни на облако, на свет внутри его и на звезды, которые его окружают. Звезда, указывающая путь, — это твоя звезда».

Иуда возвел глаза к небу, увидел светящееся облако и вошел в него. Те, кто был на земле, услышали голос из облака: «Ты, Иуда, принадлежишь к великому роду, не имеющему над собой царя. Ты будешь моим посланцем и передашь мое слово».

Максимилиан понял, что Иуда не предавал Христа. Этот апостол был несправедливо оклеветан. Возможно, предателем был Петр, и Иисус узнал об этом в ночь Тайной вечери. Именно Иуда был избран Христом, чтобы распространять его учение. Поэтому Петр вынудил его отправиться в Александрию и окончить свой век в изгнании.

Если все это станет известно миру, то пошатнется краеугольный камень, на котором церковь стояла в течение двадцати веков.

«Что будет, если кто-то узнает, что этот камень — сомнительного происхождения? Как будет жить церковь, если выяснится, что Христа предал Петр, помешав Иуде возглавить ее, как того желал Спаситель?» — думал Кронауэр, рассматривая арамейские символы.

Тут Максимилиан понял, что избранным теперь стал он сам. Ему доверены слова Иуды Искариота. Он, обладатель этой тайны, может начать переговоры о важнейшей сделке. Речь пойдет о жизни и смерти.

Понтифик в одиночестве шагал к тюремной камере. Кардинал Белисарио Данди, возглавляющий разведку и контрразведку, Джованни Билетти, шеф жандармов, и личный секретарь Его Святейшества остались позади. Они ожидали какого-то события, которое никак не наступало.

Усталыми ногами, облаченными в красные туфли, Папа ступал по цементному полу узкого коридора, останавливался перед дверями камер и благословлял заключенных. Наконец он дошел до нужной двери.

Террорист увидел, что понтифик входит к нему, встал на колени и почтительно поцеловал перстень рыбака. Он был приговорен к пожизненному заключению в этих четырех стенах.

Оба уселись. Агджа склонил голову к уху Папы и что-то пошептал. Лицо Его Святейшества сделалось очень серьезным. Теперь он получил ответ на свой вопрос.