Крис Юэн - Прибежище
– Вот поэтому я не хотела брать с твоих родителей никаких денег, – сказала Ребекка, прервав мои мысли. – Я уже получала деньги от Алекса.
– А что, если бы оказалось, что это моя сестра – убийца Алекса? Что бы ты стала делать тогда?
– Но такого просто не могло случиться. Лора же не наемник, не киллер, убивающий за деньги. Она, может быть, была наивной. Но я иногда думаю, что это хорошее качество. Лора была чем-то похожа на Алекса. Тоже была идеалисткой. Убежденной идеалисткой.
– Значит, ты убила этих людей из-за Алекса? В отместку?
– Только не Андерсона. – Льюис покачала головой. – Ты слишком хорошо обо мне думаешь. Я просто была перепугана. И перестаралась.
– А того парня, что валяется сзади? Этого Джона Мензера?
Ребекка посмотрела мне прямо в глаза.
– Я никогда с ним не работала, но слышала о нем. О его долгой карьере. О его значительных заслугах. И да, я убила его. Отомстила за Алекса. И за твою сестру. Я знаю, как работают подобные конторы, Роб. И твоя сестра тоже это знала. Он был из этой системы, изнутри. Он был частью некоей маленькой гнусной команды. Система их прикрывала и прикрыла бы в любом случае. Все было бы вычищено, все хвосты подвязаны, все улики смыты. Ты можешь подумать, что это трудная задача, но ты просто недооцениваешь людей, завязанных в таких делах. Они не могут допустить публичного скандала. Это для них не выход из положения. Стало быть, справедливость должна была быть восстановлена снаружи. Должна была исходить от меня.
Мы объехали холм Саут-Бэррал и начали спускаться к сгустившимся дождевым тучам. Ребекка свернула вбок, на дорожку с раскрошившимся покрытием, где я попал в ДТП со своим мотоциклом. Мы миновали загородку от скота. Проехали мимо грунтового мотоциклетного трека и развалин зданий старой шахты. И достигли опушки лесных зарослей.
Некоторое время я молчал. Думал. Потом сказал:
– Ты все это сделала не только потому, что Алекс Тайлер был твоим клиентом, не так ли? Видимо, он для тебя значил больше, чем просто клиент.
– Да, действительно. – Ребекка сглотнула. – Какое-то время. Но факт остается фактом – Алекс любил Лену. По-настоящему любил, что бы там ни говорил ее папаша. Но он мне нравился, тут ты прав. Он мне нравился, потому что это был добрый человек, добрый душой. Настоящий идеалист. Убежденный. – Льюис украдкой бросила на меня быстрый взгляд. – Ты в этом плане тоже на него похож.
Она съехала с дороги и свернула на грязную грунтовку, что вела к коттеджу. Фургон начал раскачиваться и болтаться, двигаясь по неровной земле. Ворота впереди оказались закрыты. Мы остановились. Мотор продолжал работать на холостом ходу. Фургон трясся и содрогался.
Убежденный идеалист? Я? Что-то я в это не верю. В чем это я был убежден хоть когда-либо? В том, что нужно хорошо работать? Делать доброе дело для своих клиентов, добросовестно ремонтировать их отопление или канализацию? Гонять на байке настолько быстро, насколько хватит смелости? Носиться на сумасшедшей скорости по шоссе и дорогам, стараясь лететь быстрее, чем кто-то еще? Быстрее, чем мой отец?
Ребекка заметила удивленное выражение у меня на лице, вызванное ее словами. И положила мне руку на колено.
– Все дело в твоей сестре, – пояснила она. – Ты верил в нее с самого начала. Верил все это время.
Льюис распахнула дверцу и спрыгнула на утоптанную землю, оставив меня в недоумении раздумывать над ее словами, продолжавшими вертеться в голове. Очень доброе замечание. Трогательное. Но я-то отнюдь не собирался дурить самого себя. Не был я таким уж хорошим и любящим братом. Да, конечно, я очень старался возместить этот свой недостаток. И делал все, что мог, чтобы исправить такое положение вещей. Но уже понимал, что этих усилий всегда было недостаточно.
Ребекка подошла к воротам, раскачивая бедрами, туго обтянутыми джинсами. С усилием отвалила створки в стороны, превозмогая сопротивление высокой травы. Махнула рукой моему папе и Шиммину, забралась обратно на водительское сиденье и поехала дальше.
Начал накрапывать дождик. Тяжелые капли упали на лобовое стекло. Они ударялись о поверхность, рассыпались на мелкие брызги и стекали вниз тоненькими струйками. Ребекка включила «дворники». Они разнесли воду. Деревья вокруг превратились в смазанную массу. И собравшиеся над нами облака тоже.
Фургон раскачивался, подпрыгивал и скрипел, дождевая влага била в стекла окон и в металлические сайдинги. Мы словно были в лодке, попавшей в водоворот. Фургон достиг трехстороннего перекрестка. И поехал дальше по среднему ответвлению дороги, в глубь лесных зарослей. Как только мы въехали под прикрытие миллионов сосновых иголок, висящих над нашими головами, дождь тут же стих. Подъехали ко вторым воротам. Увидели старую графитовую доску. И это название – «Yn Dorraghys». Серо-зеленый полумрак, что нас сейчас окружал, приносил холод, влагу и духоту. Больше я сюда ни за что не поеду. И в этот лес даже не сунусь, пока жив.
Ребекка подъехала поближе к коттеджу. Шиммин подвел машину убитого лысого и поставил ее рядом с нашим фургоном. Синяя краска кузова была вся мокрая и скользкая от дождя. Инспектор достал из кармана платок, протер ключи от машины. И засунул ключи за противосолнечный козырек. Протер козырек, руль и все остальное, чего мог касаться. Обернув руку платком, открыл водительскую дверцу. Выбрался наружу и поднял воротник своего макинтоша.
Я глянул на отца. Он пустым взглядом смотрел куда-то вперед, в мрачные глубины леса. Мне показалось, что он так погрузился в собственные мысли, что улетел отсюда куда-то далеко-далеко. Отрешился. Выпал из окружающей действительности. Я подумал, что он, наверное, воображает себе, как тут бывала Лора. Выполняла поручения и просьбы прячущихся в коттедже. Проверяла, как тут Лена. Пыталась найти решение проблемы, которая была ей не по зубам.
Папа открыл дверцу машины. Вышел наружу. Выпрямился и посмотрел на Шиммина поверх мокрой крыши «Воксхолла». Обошел машину спереди и положил руку Шиммину на плечо. После чего повел его к задку фургона, где к ним присоединились Ребекка и я.
Шиммин поглядел на меня и покачал головой, глубоко засунув руки в карманы макинтоша. Выпятил челюсть в сторону коттеджа.
– Так и не желаешь сдаваться, а, парень? – Он чуть улыбнулся, кажется, невольно. – Похоже, я насчет тебя ошибался. Яблоко упало не так уж далеко от яблони.
– Мик мне все рассказал, – сказал папа. Его голос прозвучал хрипло и торопливо. – Про то, как ты там управился в отеле. И чего все это тебе стоило. – У него вдруг перехватило горло, и он опустил взгляд вниз, потом выругался и вытер слезы с глаз. Подошел ко мне, взял меня ладонью за затылок и прижал мое лицо к своей груди. – Я горжусь тобой, сынок, – прошептал он, дыша мне в ухо. – И Лора бы тоже гордилась. Ты ее не подвел.
Я ничего ему не ответил. Просто не мог. Вместо этого я сильно сжал его и уткнулся лицом ему в грудь, а потом отступил назад к фургону и отворил одну из задних дверей, а Ребекка распахнула другую. Шиммин забрался внутрь, чуть задержавшись, чтобы положить ладонь на мое целое плечо, а затем потащил тело человека по имени Мензер по дощатому полу к двери. Папа ухватил тело за ноги, уже держа пластиковый пакет со всеми вещичками покойника, и отступил назад, давая Шиммину возможность вылезти из машины, удерживая труп за руки. Голова покойника безвольно болталась между коленями Шиммина.
– Подождите, – сказала Ребекка. Она сунула руку в пластиковый пакет. Достала оттуда мобильник лысого. – Все, – кивнула она. – Пошли.
Я отпер парадную дверь коттеджа и отступил в сторону, а папа и Шиммин занесли тело внутрь и потащили его в кухню. Шиммин остановился, подождал, пока папа откроет дверь в гараж. Потом они, кряхтя и тяжело дыша, потащили труп дальше, и я слышал шарканье их ног и шорох трущегося о бетонный пол тела, пока они дотащили его и уложили рядом с трупом Андерсона.
– Нельзя их тут оставлять просто так, – сказал я Ребекке. – Кто-нибудь на них обязательно наткнется. Машину нетрудно заметить. И тогда начнут разнюхивать.
– Они тут долго не пролежат, – качнула головой Ребекка. – Как я тебе уже говорила, в разведке умеют убирать за собой. У меня там есть связи и контакты. Люди, с которыми можно договориться. Я скажу им, чтобы приехали, все тут убрали и подчистили. Много времени это не займет.
– Значит, это все? Этим все и кончается? – Говоря это, я уже понимал, что для меня все это дело кончается там же, где и началось.
– Нет, – сказала Ребекка твердо и убежденно. – Первое – следует убедиться, что Эрик сумел освободить Лену. Потом я намерена ее найти и побеседовать с ней. Нужно выяснить, что ей известно.
– А потом?
– Кто-то ведь стоит за всем этим делом. Кто-то изнутри этой конторы. – Льюис показала мне мобильник покойного. – Я их найду. Все отслежу и доберусь до первоисточника. И заставлю этого человека за все заплатить. За Алекса. За Лену. И за твою сестру. А потом приеду и все тебе расскажу. Вот только тогда ты поймешь, что все кончено.
