Джой Филдинг - Не делись со мной секретами
— Вы что-нибудь сказали?
— Шерри спросила тебя, любишь ли ты рисовать.
— Ах, простите. Я не услышала.
— Это было видно, — заметил Барри, и Джесс заметила беспокойство, появившееся во взгляде Морин.
— Я спросила просто так, — тут же пояснила Шерри, — чтобы поддержать разговор.
— В общем-то я не знаю, нравится мне рисовать или нет, — призналась Джесс. — Я не возвращалась к этому занятию с самого детства.
— А помнишь, как ты добралась до цветных карандашей и разрисовала все стены гостиной, — напомнила Морин, — и мама ужасно рассердилась, потому что стены только что покрасили.
— Я этого не помню.
— А я этого никогда не забуду, — продолжала Морин. — Мама никогда больше так громко не кричала.
— Она вообще не кричала.
— В тот день она ужасно раскричалась. Ее было слышно за целый квартал.
— Она никогда не кричала, — упрямо повторила Джесс.
— Кажется, ты сказала, что не запомнила этот случай, — напомнил ей Барри.
— Я помню немало случаев, когда она повышала голос, — заметила Морин.
Джесс пожала плечами, пытаясь скрыть растущее раздражение.
— Но не на меня.
— Всегда на тебя.
Джесс встала, подошла к рождественской сосне; в сильно порезанной руке пульсировала кровь.
— Когда мы будем украшать это дерево?
— Мы собирались сразу после ужина, — ответил Барри.
— Ты никогда не уступала, — продолжала Морин, как будто не произошло никакой заминки. — Ты всегда старалась настоять на своем. — Она засмеялась. — Я помню, как мама говорила, что ей нравиться быть с тобой, потому что приятно находиться с человеком, который все знает.
Все рассмеялись. Джесс начинало не нравиться звучание колокольчиков на ветру.
— Все мои мальчики были такими же, — продолжила эту тему Шерри. — Каждый думал, что он все знает. А когда им исполнилось по семнадцать лет, они относились ко мне, как к самой глупой женщине на земле. А когда доросли до двадцати одного года, то поражались, какой я стала умной и умелой.
Все опять рассмеялись.
— В общем нам пришлось пережить несколько очень тяжелых лет, — разоткровенничалась Шерри. — Особенно после того, как от нас ушел их отец. Да и когда он жил с нами, мы видели его редко. Но когда он ушел, мои мальчики просто распоясались. Они грубили и перечили мне, и что бы я ни делала, что бы ни говорила, я всегда была неправа. У нас всегда стоял дым коромыслом. Я, бывало, поступлю иначе — и тут же оказываюсь в центре ссоры, но никак не могу понять, как я там очутилась. Они говорили, что я очень строгая, очень старомодная, очень наивная. Какой бы я им ни казалась, я не укладывалась, с их точки зрения, в нормальные рамки. Мы постоянно готовы были вцепиться друг другу в глотку. И потом как-то неожиданно все они повзрослели, и я обнаружила, что сохранилась как личность. Они разъехались по колледжам, потом стали жить самостоятельно. Я приобрела собаку. Она любит без всяких условий. Сидит около двери и ждет, если я ухожу. А когда я возвращаюсь, она радуется, считает, что я самое прекрасное создание на свете. Она стала для меня ребенком, о котором я мечтала всю жизнь.
Арт Костэр засмеялся от восторга.
— Может быть, нам приобрести собачку? — спросил Барри и подмигнул жене.
— Думаю, что каждая мать переживает такой период, когда задумывается над тем, зачем ей все это нужно, — высказала предположение Морин.
И опять Джесс мысленно увидела лицо матери. Мне это не нужно, Джесс. Мне не нужно этого от тебя!
— Я хочу сказать, видит Бог, что я просто обожаю своих детей, — продолжала Морин. — Но бывают минуты…
— Когда тебе хочется оказаться на старой работе? — спросила Джесс, заметив, как напряглись плечи Барри.
— Когда мне хочется, чтобы было немного потише, — закончила свою мысль Морин.
— Может быть, нам следует завести собаку, — сказал Барри.
— О, великолепно! — воскликнула Джесс. — Что-нибудь еще, о ком будет заботиться Морин.
— Джесс… — предостерегающе произнесла Морин.
— Собака Шерри необычайно забавная, — быстро включился в разговор Арт Костэр. — Настоящий игрушечный пудель. С прекрасной рыжеватой шерстью, совершенно необычная окраска для пуделей. Когда Шерри первый раз сказала мне, что у нее пудель, я подумал: «О нет, я не могу связываться с женщиной, которая любит такую собаку». Я хочу сказать, что почти все заводят пуделей.
— И потом он увидел Кейси, — вставила Шерри.
— И потом я увидел Кейси.
— Любовь с первого взгляда.
— Ну, скорее любовь после первой прогулки, — уточнил Арт Костэр. — Однажды после обеда я пошел с несчастным песиком на прогулку и меня поразило, что абсолютно все прохожие подходили, чтобы погладить и потрепать это чертово создание. Я никогда не видел так много улыбок на лицах такого количества людей за один вечер. Шерри утверждает, что если у собак и есть какая-то сообразительность, то пудели среди таких собак.
Джесс с трудом верила своим ушам. Неужели ее отец действительно может с такой живостью рассуждать о домашних пуделях?
— Джесс всегда очень любила животных, — говорил между тем ее отец.
— Правда? Есть ли у вас какие-нибудь домашние животные? — спросила Шерри.
— Нет, — кратко ответила Джесс.
— А куда девался Фред? — спросила Морин.
— Подох. На прошлой неделе.
— Фред подох? — повторила Морин. — Очень жаль. Что, птичке нездоровилось?
— Разве можно определить, больна или здорова канарейка? — усмехнулся Барри.
— Не разговаривай о ней таким тоном, — резко заметила Джесс.
— Прошу прощения. — В его голосе было больше удивления, чем гнева.
— Каким тоном? — спросила Морин.
— Мальчики в этом году приезжают на Рождество? — неожиданно спросил Арт Костэр. Казалось, что некоторое время никто не понимал, о чем он говорит.
— Да, — ответила Шерри несколько более громким и взволнованным голосом и тем самым привлекла к себе внимание. — Во всяком случае таково было их желание. Но, конечно, невозможно узнать, что они решат в последний момент.
— Где находятся теперь ваши сыновья? — спросила Джесс, позволив опять втянуть себя в беседу. Улыбайся, не разжимая зубов, говорила она себе. Будь любезной, приветливой. Не ссорься.
— Уоррен — преподаватель физкультуры в средней школе в городе Рокфорд. Колин учится в колледже кинематографии в Нью-Йорке, хочет стать режиссером. А Майкл живет в Вартоне. Он мой антрепренер.
— Все трое умные молодые люди, — гордо заявил отец Джесс.
— У Морин диплом Гарвардского университета, — задиристо произнесла Джесс, ее решимость не ссориться улетучилась.
— Папа, ты уже встречался с ними? — спросила Морин, как будто Джесс ничего не сказала.
— Пока что нет, — ответил отец.
— Я надеялась, что смогу уговорить всех вас приехать ко мне на Рождество в этом году, — высказала предположение Шерри. — В этом случае я могла бы познакомить вас с ними.
— Отличная идея, — тут же отозвалась Морин.
— На нас можете рассчитывать, — с подчеркнутой уверенностью произнес Барри. — А ты, Джесс?
— Идея хорошая, — согласилась Джесс, стараясь быть искренней. Улыбайся, думала она. Будь любезной. Не задирайся. Не кипятись. — Что же касается обеда…
— Обед устроим в любое время, когда ты сможешь прийти, — сказала Морин.
Джесс долгим взглядом посмотрела на женщину, которая приготовилась занять место ее матери.
— Это не так уж и важно, можно обойтись и без обеда, — ответила она.
Глава 26
— Это жаркое очень вкусное, — говорила Шерри Хасек, мягко отирая розовой салфеткой рот с обеих сторон. — Теперь я редко ем мясо. Начала забывать вкус различных мясных блюд.
— Я пытался и Морин немного отвадить от мяса, — сказал Барри, — но она говорит, что росла у матери на молоке и традиционных чикагских ростбифах, поэтому что же остается делать?
— Наслаждаться ими, — ответил Арт Костэр.
— Думаю, что пока ты не переходишь норму, все хорошо и полезно, — заметила Шерри. — Во всем нужна умеренность, так ведь говорят?
— Много чего говорят, — продолжала Морин. — Всего не запомнишь. Одни говорят, что надо избегать плохо прожаренного мяса, другие, наоборот, утверждают, что оно очень полезно для организма. Нас предупреждают об опасности алкоголя, а потом вдруг заявляют, что стакан красного вина в день предотвращает сердечные приступы. В данный момент предлагают побольше потреблять клетчатки и поменьше жиров. А в будущем году, возможно, все будет наоборот.
— За умеренность! — предложил тост отец и поднял бокал с красным вином.
— За здоровье и благополучие! — отозвался Барри.
— На днях я читал одну статью в приемной у доктора, — начал рассказывать Арт Костэр. — Мне в руки попался старый журнал, журналист спрашивал знаменитость, которую интервьюировал, забыл, кто она такая. Он попросил ее назвать ее любимый напиток и привести три причины, почему он ей нравится.
