Питер Джеймс - Убийственно красиво
Грейс проехал через красивый исторический пригород Роттингдин на скалистой вершине утеса, вдоль по серпантину, вверх, вниз, снова вверх, мимо беспорядочно расползшегося во все стороны послевоенного пригорода Солтдин, добрался до Писхейвена неподалеку от дома Гленна Брэнсона и места обнаружения трупа Джейни Стреттон.
Свернул с берегового шоссе в лабиринт крутых улиц, тесно застроенных маленькими, отдельно стоящими домиками и бунгало, тормознул рядом с одним из них – крошечным, убогим, возле которого находился старый обшарпанный фургон-автоприцеп.
Напоследок позвонил Норману Поттингу, который, похоже, сильно продвинулся в поисках поставщиков серной кислоты; высосал еще две банки «Ред булл», проглотил еще две таблетки «ПроПлюс», пошел по короткой дорожке, обрамленной садовыми гномами, поднялся на веранду мимо неподвижных ветряных колокольчиков, нажал кнопку звонка.
Крошечный жилистый мужчина далеко за семьдесят, отличавшийся вовсе не отдаленным сходством с вышеупомянутыми гномами, отворил дверь. У него была козлиная бородка, длинные седые волосы, забранные в конский хвост. Одет в восточный халат, грубые хлопчатобумажные штаны, на шее на золотой цепочке египетский амулет «ангх». Он многословно приветствовал Грейса писклявым тонким голосом, переполненный кипучей энергией, схватил его за руку, радостно глядя, как на давно пропавшего друга.
– Суперинтендент Грейс! Как рад вновь видеть тебя так скоро!
– И я тоже, друг мой. Извини за опоздание. – Всего неделю назад Грейс в последний раз обращался к его услугам.
Тогда Фрейм, без сомнения, помог спасти жизнь невинного человека.
Гарри Фрейм пожал ему руку с силой, не соответствующей ни его возрасту, ни размерам, и уставился на него пронзительными зелеными глазами.
– Чему на сей раз обязан таким удовольствием? Заходи!
Грейс вошел следом за Фреймом в узкий коридор, освещенный маломощной лампочкой в абажуре с морскими мотивами, а оттуда в гостиную с полками, заставленными моделями судов в бутылках. Жилище состояло из трех мрачных смежных комнаток, обставленных мягкой мебелью с салфетками на спинках, с выключенным телевизором, круглым дубовым столом у окна, окруженным четырьмя деревянными стульями. Грейс, как при каждом визите, обратил внимание на старомодную гравюру с изображением коттеджа Энн Хэтауэй[34] и на афоризм в рамке, гласивший:
«Разум, однажды расцветший, не вернется более к изначальному ничтожеству».
– Чаю?
– Нет, спасибо, – отказался Грейс, хотя с удовольствием выпил бы чашку. – Страшно тороплюсь.
– Жизнь не скачки, дорогой суперинтендент, а танец, – заявил Гарри Фрейм слегка укоризненным тоном.
– Запомню, – усмехнулся Грейс. – На летнем балу приглашу тебя на медленный вальс. – И уселся за стол.
– Итак? – спросил Гарри, сев напротив. – Ты, случайно, явился сюда не по поводу несчастной молодой женщины, на прошлой неделе найденной мертвой в Писхейвене?
Гарри Фрейм был медиумом и ясновидящим, отыскивал предметы при помощи своего «маятника» – грузика на леске. Грейс не раз с ним встречался. Порой он был немыслимо точен, в других случаях – абсолютно бессилен.
Суперинтендент полез в карман, вытащил три небольших пластиковых пакетика с вещественными доказательствами, выложил их на стол перед Фреймом. Сначала указал на перстень с печаткой, который забрал из спальни Джейми Стреттон.
– Что можешь сказать о владельце?
Фрейм взял перстень, зажал в кулаке, закрыл глаза. Просидел неподвижно добрую минуту, сосредоточенно сморщив иссохшее лицо.
В комнате стоял запах старой мебели, старого ковра, старого человека.
Наконец Гарри Фрейм покачал головой:
– Извини, Рой. Ничего. Сегодня у меня плохой день. Никаких контактов с духами.
– Кольцо вообще ни о чем не говорит?
– Извини. Может быть, завтра заедешь? Можно снова попробовать.
Грейс забрал кольцо, сунул в пакет, положил в карман. Потом перешел к серебряным запонкам, найденным в ящике комода в спальне Брайсов, и к серебряному браслету из шкатулки Келли Брайс.
– Я должен найти их владельцев. И должен найти их сегодня. Не знаю, где они, но полагаю, что где-то в пределах Брайтона и Хоува.
Медиум вышел из комнаты и быстро вернулся с крупномасштабной картой района Брайтон и Хоув. Отодвинув в сторону свечу в стеклянном подсвечнике, расстелил ее на столе, вытащил из кармана свинцовый грузик на леске.
– Посмотрим, что нам удастся выяснить, – пробормотал он. – В самом деле, давайте посмотрим.
Взял в левую руку запонки и браслет, поставил на стол локти, наклонился над картой и принялся распевать про себя:
– Ур-р-р-р… Ур-р-р… Бр-р-р… Ур-р-р…
Потом выпрямился, словно штык проглотил, держа грузик над картой большим и указательным пальцами, раскачивая его, словно маятник, и, сосредоточенно выпятив губы, принялся энергично описывать им небольшие круги, проходя всю карту дюйм за дюймом.
– Телскомб? – спрашивал он. – Пиддинго? Овингдин? Кемптаун? Брайтон? Хоув? Портслейд? Саутуик? Шорэм? – Потом покачал головой. – Нет, в этих районах мне ничего не открылось, прости.
– Может, возьмем масштаб покрупнее? – предложил Грейс.
Фрейм опять вышел, вернувшись с картой всего Восточного и Западного Суссекса. Но снова, через несколько минут сосредоточенных поисков с грузиком, не получил результата.
Грейсу хотелось схватить его и встряхнуть. Дьявольская неудача.
– Совсем ничего, Гарри?
Медиум покачал головой.
– Если я их не найду, они будут мертвы.
Гарри Фрейм протянул ему запонки и браслет:
– Позже можно еще раз попробовать. Извини. Мне очень жаль.
– Сегодня во второй половине дня?
Фрейм кивнул.
– Может быть, ты мне оставишь вещи? Целый день буду с ними работать.
– Спасибо, я очень ценю твою помощь, – ответил Грейс, понимая, что цепляется за соломинку, и ушел с тяжелым сердцем.
76
После инструктажа в половине девятого Джон Рай провел два часа сорок пять минут, работая с ноутбуком, изъятым из разбитого фургона «форд-транзит». И потерпел поражение.
В двадцать минут двенадцатого он, измотанный и безнадежно расстроенный, вышел из отдела за кофе, потом вернулся, глубоко погруженный в раздумья. Обычно в любом компьютере он мог взломать любую защиту, обойти любой пароль, применяя программу, позволяющую войти через черный ход и полностью просмотреть историю связей с Интернетом. А с этой машиной полный ноль.
Он чиркнул карточкой по щели электронного замка на дверях отдела высоких технологий, вошел, миновал помещение, которое шуточно окрестили клеткой для хомяков: зарешеченный закуток, где работала следственная бригада по делу о детской порнографии – «Операция Глазго», кивнул одному-другому из шести сотрудников, склонившихся над мониторами и оглянувшихся на него, прошел дальше к себе в отдел.
Энди Гидни и прочие члены команды сидели за своими столами, погрузившись в работу. Он уселся за свой стол. Сам ноутбук хранился в камере вещественных доказательств, а скопированный жесткий диск был загружен в его компьютер.
Хотя Рай уже три года возглавлял бригаду, ему хватало ума признавать ограниченность своих возможностей. Он проходил переподготовку после службы в дорожной полиции, а некоторые члены команды были настоящими технарями, имели университетские дипломы, с колыбели жили и дышали компьютерами. Самый лучший из всех – Энди Гидни. Если здесь есть человек, способный уговорить ноутбук открыть свои секреты, то это именно он.
Рай вытащил из процессора скопированный жесткий диск, встал и направился к рабочему столу Гидни. Тот все пытался взломать код доступа, которым пользовался некий банковский мошенник.
– Энди, прошу тебя на несколько часов все бросить и помочь мне вот с этим. На карте стоят две жизни.
– М-м-м, – промычал Гидни. – Видишь ли, я совсем уже близко.
– Энди, на это мне глубоко наплевать.
– Если сейчас брошу, упущу всю последовательность! – Гидни повернулся к Раю в вертящемся кресле с горящими от возбуждения глазами. – По-моему, осталась всего одна цифра!
– Долго еще будешь искать?
– М-м-м, да-да-да, м-м-м… – задумчиво промычал он, закрыл глаза, снова забормотал энергично: – М-м-м… м-м-м… – Открыл глаза и уставился в пол. – Надеюсь к концу недели найти.
– Извини, – решительно сказал Рой, – придется отложить. Ты мне нужен немедленно.
– М-м-м… Дело в том, что в отделе нас целых девять, правда, Джон?
– Ну и что? – нерешительно буркнул Рай.
– Почему именно я? – спросил Гидни, упорно глядя в пол.
Рай задумался, не поможет ли лесть.
– Потому что ты лучший. Понятно?
Гидни раздраженно развернулся в кресле и, сидя спиной к сержанту, поднял руку, сердито буркнув:
