День чёрной собаки - Вадим Юрьевич Панов
Застонали они одновременно.
А замолчав, Руслан несколько секунд тяжело дышал, разглядывая подрагивающую девушку. Затем наклонился и поцеловал в губы.
– Тебе понравилось?
– Да.
– Очень?
Она промолчала.
– Очень? – с напором переспросил он.
– Мне не с чем сравнивать.
Руслан засмеялся, вновь поцеловал Аду и, продолжая мягко удерживать девушку за плечи, негромко сказал:
– Это пока.
– Что?
А в следующий миг она услышала шелест травы и попыталась встать.
– Ребята?
– Да, это ребята.
Ада покраснела от стыда, от мысли, что Илья и Платон увидят её голой. Их с Русланом – голыми, и его следы на её животе, и ещё…
– Они нас услышали? Давай скорее одеваться!
Сказала – и задрожала, прочитав ответ в глазах Руслана. Поняла, что ребята не услышали их, а слышали, слышали всё, что происходит, притаившись за кустами в ожидании своей очереди. Илья и Платон. Потные. Жадно разглядывающие голую девочку. С оттопыренными шортами.
– Не смейте! – простонала Ада.
– Мы ведь друзья, – напомнил Руслан, прижимая девочку к земле. – Друзья должны делиться всем, что у них есть, давать всё, что попросят, а не отталкивать… не вырываться…
За спиной Руслана появился Илья.
– Опомнись! – крикнула ему Ада. – Что ты творишь? Илья!
– Не тормози! – резко приказал Руслан.
– Илья!
– Не тормози, – повторил Руслан. – Тоша, помоги мне!
Ему становилось трудно удерживать вырывающуюся Аду, и Платон бросился на помощь. А Илья спустил шорты и неумело устроился сверху.
Ада взвыла.
И не прекращала кричать, несмотря на уговоры и попытки заткнуть рот. Кричала, вырывалась, рыдала, звала на помощь… Иногда получалось громко, но чаще – едва слышно, лишь широко раскрывая рот, но ей казалось – оглушительно громко. Кричала, чувствуя, что движения Ильи становятся всё более и более уверенными. Как он устраивается удобнее и управляет её бёдрами. Кричала, когда Руслан предупреждал Илью «не увлекаться и не остаться внутри». Кричала, когда поняла, что Илья всё выполнил в точности.
Кричала.
Ада отчаянно звала на помощь, и помощь пришла.
Мара прибежала, когда с Адой был Платон, и её появление заставило парня ускориться. Смазало удовольствие от первого раза, как он однажды признался. Но потом. Потом признался.
А Мара прибежала поздно, но вела себя так, будто успела вовремя. И готова была растерзать обидчиков девочки. И наверное, растерзала бы. Или покусала. Или позволила Аде убежать…
Но ловкий удар Ильи всё изменил.
И смерть большой чёрной собаки накрыла Аду крепче, чем учинённое насилие. Страшная смерть. Вид дикой расправы наполнил девушку ужасом, в котором Ада едва не захлебнулась. Но она справилась. Превозмогла себя, став другой второй раз за день.
Справилась.
И заставила себя, не отрываясь, смотреть, как Руслан, Илья и Платон пинали Мару, вымещая на ней страх и злобу, как Руслан приказал Платону отыскать подходящий сук, а сам достал из рюкзака верёвку, как Илья приподнимает голову Мары. Смотрела не отрываясь, но ей казалось, что видит сон. Не верила, что мальчики… что её мальчики, которых она знала с детства и которым безоговорочно верила, способны на такое. Ада отчаянно хотела проснуться, молила Бога, чтобы он обернул происходящее страшным сном, но услышала лишь вопрос Руслана: «Ты пойдёшь смотреть?» Ответила: «Да», – и отправилась смотреть, как Руслан, Илья и Платон вешают мёртвую Мару.
Большую чёрную собаку.
Её друга.
А потом слушала Руслана, который говорил, что они – самые лучшие друзья на свете, что они всегда будут вместе, что история их жизни не могла пойти иначе и что они всегда будут относиться к «своей принцессе» с уважением и любовью. Что теперь они не просто друзья, а настоящая семья.
– Мы тебя любим, Ада, мы все. И всё, что здесь произошло, – произошло из-за любви. Из-за нашей любви к тебе.
Он был и самым взрослым, и самым наглым.
Илья и Платон не показывались на глаза три дня, а Руслан заявился уже на следующий, дружески поздоровался с выглянувшей в окно мамой и позвал Аду кататься.
И Ада поехала.
25 июля, понедельник
– Ты ел сегодня? – спросила Криденс, глядя на то, с какой жадностью Вербин «сметает» суп-гуляш.
– Бутерброд утром, – ответил Феликс. – И кофе.
– И всё?
– И ещё кофе.
– Много?
– Меня от него тошнит.
– Понятно. – Криденс улыбнулась. – Ещё чего-нибудь съешь?
– Не, достаточно. – Феликс вытер губы, бросил салфетку на тарелку и вздохнул: – Разве что чай.
– Может, пива?
– Никакого желания.
Вчера, в воскресенье, Вербин пришёл домой поздно и сразу завалился спать, сегодня поднялся в шесть, бесшумно собрался, ухитрившись не разбудить Криденс, и явился в «Небеса» под вечер – голодный и недовольный.
– Как у тебя? – спросила девушка после того, как принесли чай.
– Так себе, – честно ответил Феликс. – Новости видела?
– Мне кажется, их все видели, – Криденс кивнула на ближайший телевизор, на котором как раз появилось изображение стоящего перед репортёрами Анзорова. Следователь был строг, сосредоточен и смотрел на журналистов с видом человека, который вышел победителем из тяжелейшей схватки, но в награду получил прыжок со скалы.
– Расследование продолжается, поэтому окончательные выводы будут представлены позже, – произнёс Анзоров, глядя прямо в объектив. – Однако у следственной бригады нет никаких сомнений в том, что бизнесмен Илья Бархин, который предположительно покончил жизнь самоубийством в ночь на воскресенье, имел непосредственное отношение к преступлениям Кровососа.
– Бархин и есть Кровосос? – уточнил один из репортёров.
– Я не могу делать подобные заявления до тех пор, пока не будут собраны все доказательства. Бархин причастен к преступлениям, однако степень его причастности ещё предстоит определить. Не забывайте, что Бархин попал в поле нашего зрения всего лишь два дня назад.
– Убийства будут продолжаться?
Анзоров вздрогнул, по всей видимости, ругнулся – про себя, – но ответил твёрдо:
– Мы считаем, что убийств больше не будет.
Посетители «Небес», которые внимательно слушали интервью, возбуждённо загалдели, и Криденс увлекла Феликса во двор – не хотела продолжать разговор там, где их могли услышать.
– Убийств действительно больше не будет?
– Мы на это надеемся. Особенно – наш следователь.
– Анзоров хочет повесить убийства на Бархина?
– На Бархина и Брызгуна, – уточнил Вербин. – У Бархина есть железное алиби на некоторые даты, а значит, если он убийца, то действовал не в одиночку. Сейчас идёт тщательная проверка и согласование всех фактов, но именно проверка: «вешать» убийства на Бархина нет необходимости – он абсолютно точно к ним причастен.
– Много улик? – поняла Криденс.
– Более чем достаточно, – подтвердил Феликс. – Мы нашли Бархина в машине, взятой на фейковый аккаунт: на пассажирском сиденье лежал дешёвый смартфон, с которого и была оформлена аренда. Разумеется, с отпечатками пальцев Бархина. Другими словами, есть совпадение по методу. Смартфон не является доказательством причастности Бархина, но для нас это подтверждающий фактор. – Вербин раскурил сигарету. – На заднем сиденье мы нашли рюкзак с ноутбуком, на котором были сделаны видеоролики Кровососа. На ноутбуке есть отпечатки Бархина. Как видишь, материалов более чем достаточно. Что же касается Брызгуна, то его привязывает к происходящему волосок из «Camry», очень прочно привязывает.
– А ты думаешь, что волосок подбросили?
– Думаю, хотя у меня нет никаких оснований так считать.
– И подбросила его…
– …Ада Кожина, – закончил за девушку Вербин. – Это гениальный ход: мы ничего не знаем о перемещениях Брызгуна за этот период времени. Зато знаем, что у Кожиной есть твёрдое алиби на некоторые важные даты.
И всё, что делала Ада, будет повешено на Брызгуна.
– Бархин оставил записку? Хоть как-то объяснил свой поступок? – поинтересовалась Криденс. – Он точно застрелился?
– Это самый важный вопрос, – серьёзно ответил Феликс. – Записки или другого послания мы не нашли, что, учитывая склонность Кровососа к эффектным постановкам, довольно странно. Сейчас эксперты проводят повторное, очень тщательное исследование, до миллиметра измеряют длину руки, ствола, сопоставляют их с траекторией полёта пули – поэтому Анзоров и уклоняется от прямых ответов. Я ещё не знаю, какие выводы сделают ребята на этот раз, но предварительное заключение – суицид.
– Однако его можно сымитировать? – спросила девушка.
– Конечно. Но если имитация выполнена хорошо, мы не сможем её доказать, поскольку всё, чем мы оперируем, – это геометрия.
– Согласна. – Криденс помолчала. – Но для суицида нужен мотив.
– Почему ты не веришь в самоубийство Бархина? – поинтересовался Вербин.
– А ты веришь?
– Пожалуйста,
