Берег. Территория любви - Юлия Крынская
— По рукам, но только потому, что сегодня я понял, как она любит меня, — Роберт впервые улыбнулся за день. — А я не ожидал от тебя такой прыти.
— Ты про окно?
— Про у окна, — злость, скрипя зубами, покинула его сердце. — Черт побери! Я даже должен поблагодарить тебя за это.
— А мне, видимо, стоит ответить, что всегда буду рад помочь? — улыбнулся Эдвард.
— Я пойду к ней.
— Иди, посиди. Но разбудить поцелуями тебе ее все равно не удастся. Я ей завтра передам, что ты заходил, — пожал плечами Эдвард и почесал затылок. — Чертов прогресс, везде камер понатыкали. Ну Виктор, ну сукин сын!
— Этот сукин сын просил тебя зайти.
Глава 22
От аромата горячего ржаного хлеба, смешавшегося с уже знакомыми, бодрящими нотами бергамота, щекотало в носу. «Судя по звяканью посуды кто-то накрывает на стол. И этот кто-то судя по запаху бергамота не Роберт, — вздохнула она и, не открывая глаз, неожиданно осознала, что лежит в пижаме под одеялом. — Странно, последнее, что я помню, Эдвард сказал, что нужно сделать уколы антибиотика и противовоспалительного. И что? Очередной провал в памяти или этот докторишка опять меня обездвижил. Что сейчас: утро, день, вечер? В последнее время я сплю сутками. Но это полбеды. Я не я из-за этих проклятых прокачек по вене. Так однажды очнусь беременной на Карибах, и привет».
— Знаю, что ты проснулась, — обронил Эдвард по-английски.
— Доброе утро, — Юля неохотно открыла глаза и взглянула на часы на стене, но их там не было. Она напрягла память, вспоминая английские слова. — А где часы? Сколько времени?
— Часы сломались, — уклончиво ответил Эдвард. Сегодня он пришел к ней в голубой рубашке, с закатанными в три четверти рукавами, и синих джинсах. Юля невольно залюбовалась его статью. — Времени — десять утра. Вставай, умывайся, завтракай.
Она немного помялась, но наступила себе на горло и спросила беззаботным тоном:
— Где Роберт?
Юля, прогоняя "утренние вертолеты" из головы, села в кровати и потянулась за халатом. Эдвард шагнул к ней и помог встать.
— Думаю, скоро приземлится в Лондоне.
— Он… Он так и не приходил? — Юля перешла на русский, земля поплыла у нее из-под ног.
— Ну почему? — Эдвард продолжал говорить на своем языке. — Вчера вечером провел около тебя пару часов.
Юля не увидела насмешки в его глазах. Взгляд пылал так же призывно, как и вчера. Неведомая сила притягивала и ее к нему. Казалось, что напряжение, повисшее в их общем поле, сейчас пробьет мощным разрядом молнии и швырнет в объятья друг друга. Она судорожно составляла в голове абракадабру из знакомых английских слов.
— И кто из вас вчера мне делать раздевать?
Эдвард не сдержался и прыснул от смеха, но продолжил урок английского.
— Пусть это останется для тебя загадкой.
— Эдвард? — отчего-то на сердце полегчало, и она слегка стукнула его кулаками в грудь.
Он цокнул языком и развел руками.
Юля фыркнула и продефилировала в ванную. Со вчерашнего дня здесь появились приятные мелочи: красивые полотенца, стаканчик с новой зубной щеткой и пастой, мыльница с душистым куском мыла, мандариновый гель, шампунь, бальзам, мягкая бумага и освежитель. Юля забралась в душ в томительных размышлениях: «Зачем он приходил? Просто попрощаться? Кто-то меня оговорил перед ним? Или испугался, что я теперь никогда не стану прежней?»
Юля выключила воду, шагнула к зеркалу и удивленно замерла. На запотевшем стекле проступила надпись:
«I'm sorry my beloved Princess[1]». Не веря своим глазам, Юля пальцами коснулась заветных слов, но тут же отдернула их, в испуге, что они исчезнут: «Мой мобильник! — схватилась она за сердце. — Вдруг Роберт мне звонил?». Она наскоро вытерлась, обмотала голову полотенцем и, запахнув халат, поспешила из ванной. Эдварда в палате не было, но Юля только обрадовалась этому. Она плюхнулась на колени, достала из-под кровати сумку и перетрясла платья, юбки, брюки, но так и не нашла своего телефона. Кроме одежды, обуви и косметички в отдельном пакетике лежали кошелек, драгоценности, ключи от машины, паспорт и права. «А когда я в последний раз видела трубку? В прошлой жизни в руках Сергея. И что делать теперь? Просить у мистера Фаррелла, — Юля надела спортивный костюм и представила воображаемый разговор: — Эдвард, можно я позвоню Роберту с твоего телефона? Зачем, Джулия, у тебя же есть я! Ты можешь обсудить все со мной». Она взяла с тумбочки щетку, в задумчивости расчесала волосы и уставилась на стол, накрытый на двоих: «Приятно, все-таки, что Эдвард такой внимательный».
В дверь постучали.
— Войдите, — встрепенулась она.
— Джулия, — Фаррелл-старший прошел к столу. — Садимся завтракать. Через час приедет Кирилл Иванович и полиция.
— Полиция! — фыркнула Юля. — Громко сказано.
— Да, кстати, выкажи к следователю уважение и не рычи на него, как тигр с тумбы. — Эдвард налил чай из термоса, положил на остывший тост кусочек сыра и поставил перед ней. — Разговаривай так, будто ты только что вернулась из монастыря или института благородных девиц.
— Попробую, хотя нервы ни к черту. Как ты думаешь… — Юля сделала несколько глотков чая и свернула на опасную дорожку. — Роберт вернется?
— К тебе? — резанул в лоб Эдвард. — Не знаю. Разбирайтесь сами.
Слова прозвучали как пощечина. Юля отвела глаза: «А что ты хотела? Чтобы Эдвард еще подсветил над вашей постелькой в безлунную ночь?»
— Я не нашла своего телефона…
— Роберт собирал твои вещи. Ничего не могу сказать по этому поводу.
Встреча с долговязым, лысоватым с бесцветным лицом следователем Нафанаилом Колышковым, оставила горький осадок в Юлиной душе. Он задавал неприятные, порой неожиданные вопросы. Сергей имел в запасе хорошего адвоката и, видимо, поставил себе целью растоптать достоинство без пяти минут миссис Фаррелл.
— Сколько вам платили за ночь работы в клубе? — впивался в нее клещом Нафанаил.
— Я танцевала в клубе Сергея только один раз, в день моего похищения.
— Я спрашиваю не про танцы. Он утверждает, что познакомился с вами, как с девушкой, обслуживающей клиентов.
— В силу моей добродетели, это исключено, — Юля поймала одобрительный взгляд Эдварда.
— Как лечащий врач, я подтверждаю, — вставил он.
— Добродетели, — хмыкнул в кулак блюститель закона, но тут же кашлянул и вернулся к допросу. — Сергей утверждает, что вы неоднократно делали гиминопластику.
— Опровергаю, — снова вмешался Эдвард. — Если понадобится заключение, мы соберем медицинскую комиссию.
Следователь сделал пометки в своих бумагах.
— Вы профессиональная танцовщица эротического кордебалета? — как бы между прочим спросил он.
— Моя подопечная работала одно время в известном танцевальном коллективе, но к данному делу это отношение не имеет, — вставил ремарку Кирилл Иванович.
Эдвард
