Тень твоей улыбки - Мэри Хиггинс Кларк
— Мне тоже, но… — Карл Форест остановился на полуслове и вытащил свой сотовый. — Это Флинн, — сказал он, потом ответил на звонок. — Что случилось?
Джек Стэнтон наблюдал, как лицо Фореста вытягивается от удивления.
— Ты хочешь сказать, что в субботу Альтерман взял напрокат машину с водителем и поехал на кладбище в Саутгемптоне, а потом в дом Грега Гэннона? — недоверчиво переспросил Форест.
— Я разговаривал с шофером, — рассказывал Флинн. — Альтерман выяснил, что старая леди, Оливия Морроу, которая умерла во вторник ночью, ездила туда во вторник днем. Он связался с шофером и нанял его для такой же поездки, как и Морроу. Она рассказывала этому шоферу, что выросла в коттедже, стоявшем на участке Гэннона. Большой дом по-прежнему принадлежит Грегу Гэннону, брату Питера Гэннона. Водитель сообщил Скотту, что Оливия Морроу не заходила в дом, а вот сам Скотт Альтерман заходил туда в субботу вечером и пробыл там около часа.
— Ладно, Деннис. Спасибо. Водитель согласился прийти и сделать заявление?
Послушав ответ, Форест захлопнул телефон.
— Водителю не терпится рассказать нам подробности. Флинн сказал, что он очень разговорчив и получает удовольствие от всей ситуации.
— Побольше бы таких, — заметил Стэнтон. — А эта Оливия Морроу, которая умерла на прошлой неделе… Попробуй разузнать что-нибудь о ней.
Через пятнадцать минут Форест без стука ворвался в кабинет Стэнтона.
— Шеф, вы не поверите. Именно Моника Фаррел обнаружила умершую Морроу. Она рассказала медицинским работникам, принявшим вызов по «скорой» из квартиры, что у нее на тот вечер была назначена встреча с Оливией Морроу. Она сказала также, что Морроу намеревалась сообщить ей какие-то важные сведения о ее бабке и деде. Кажется, отец Фаррел был приемным ребенком и не имел представления о своем происхождении.
Детективы переглянулись.
— Может быть, Скотт Альтерман и не был чокнутым, — задумчиво произнес Стэнтон. — Может, он стал для кого-то опасным. И давайте-ка разберемся в смерти Оливии Морроу. Выясните, кто подписывал свидетельство о ее смерти.
75
Когда Харви Рот разговаривал с Питером Гэнноном по телефону, его обычно спокойный голос срывался от возбуждения.
— Питер, у нас два больших прорыва. Надежный свидетель готов показать, что видел, как вы брели в одиночестве по Йорк-авеню сразу после того, как вместе с Рене вышли из бара. Он сказал, что Рене уже уехала к тому моменту. Сегодня утром наши парни нашли его, и он сделал заявление в полиции.
— Этого достаточно для обоснованного алиби? — спросил Питер.
— Позвольте сказать вам, это большое подспорье. Как и тот факт, что в вашей машине нет никаких следов присутствия Рене. На одежде, кстати, тоже ничего не обнаружено.
— Спасибо, Харви. Для того чтобы это переварить, потребуется некоторое время.
— Понимаю. Питер, мы еще очень далеки от того, чтобы в суде вас признали невиновным. Мы по-прежнему не можем прояснить дело насчет денег, спрятанных в вашем столе, и подарочного пакета. Но появились некоторые просветы.
Через пятнадцать минут Харви Рот позвонил снова.
— Питер, я только что беседовал с Эстер Чемберс. Она нашла ту женщину-дизайнера, которая заказывала стол с двойным дном в ящике. Дело в том, что она заказала два стола. Один для вас, а другой для доктора Лэнгдона. Дизайнер говорит, что точно не обсуждала потайной ящик стола с вами, но отчетливо помнит, что сказала об этом Лэнгдону и вашей невестке Памеле. Что интересно, дизайнер подозревает какую-то связь между ними.
«Пэм и Дуг Лэнгдон, — с бьющимся сердцем подумал Питер. — Разумеется, вполне допустимо, что у них роман! Попытались бы они не дать Рене разоблачить инсайдерские махинации Грега? Возможно. Конечно же. В этом есть смысл. Если Грегом займется Комиссия по ценным бумагам, им придется потратить все свои активы для выплаты инвесторам, потерявшим из-за него деньги, и сюда войдут все деньги, собственность и драгоценности, которые Грег подарил Памеле за несколько лет».
Питер почувствовал огромное облегчение.
«Я вполне мог забыть в фонде ключи от моего офиса, — подумал он. — И Дуг, и Памела бывали там и знают его расположение. Я ведь не видел, кто был за рулем машины Грега. Это мог быть Дуг. Мой брат, может быть, и вор, но я не верю, что он убийца».
— Питер, вы слушаете? — с тревогой в голосе спросил Харви Рот.
— Еще бы, — откликнулся Питер. — Еще бы.
76
В половине четвертого настал момент, которого Грег Гэннон уже давно страшился. Два федеральных офицера бесцеремонно прошли мимо секретарши, сидевшей за столом Эстер, и открыли дверь его кабинета.
— Мистер Гэннон, встаньте, руки за спину. У нас есть ордер на ваш арест, — сказал один из них.
Почувствовав вдруг бесконечную усталость, Грег повиновался. Слушая слова о своих правах, он опустил взгляд в корзину для мусора. Он успел уничтожить подписанные Артуром Сэлингом документы, дававшие ему право распоряжаться портфелем его ценных бумаг. «Хоть одно маленькое доброе дело напоследок, — мрачно думал он. — Теперь все пойдет прахом. Они к тому же проведут проверку фонда. Мы все рассматривали его как копилку. Нам могут предъявить обвинения. Я знаю, что проиграл, но выведу на чистую воду и Пэм с Дугом. Я рад, что наконец узнал об их любовном гнездышке на Двенадцатой авеню. У нее там, наверное, припрятано много драгоценностей. Пусть у каждого из них тоже не останется ни гроша».
Когда его выводили из офиса, на ум ему пришла еще одна мысль. «Мой брат — убийца. Я — вор. А мой сын — государственный защитник. Интересно, согласится ли он быть адвокатом одного из нас?»
Он не был в этом уверен.
77
В половине седьмого, осмотрев последнего из маленьких пациентов, Моника отправилась в свой кабинет, где ее терпеливо дожидались детективы Форест, Уилан и Джон Хартман.
— Может быть, перейдем в приемную? — предложила она. — Осторожно, не споткнитесь об игрушки, но здесь у нас просто больше места.
Вернувшись с совещания в фонде Гэннона, она попросила Нэн
