Александр Бородыня - Крепы
В ушах зазвенело, загудело… Правда, очень далеко, на грани слышимости, он различил множество голосов… Крики, стоны… Пулеметные очереди… Скрежет гусениц.
Было какое-то остаточное действие цветка — слишком долго он вдыхал эти наркотические ароматы и теперь запах обыкновенной полыни рассеял слепоту. Но ясности не было, вокруг только невесомые прозрачные тени.
Двигаясь быстрым шагом — бежать он не хотел, бежать не хватало сил, — Алан Маркович против воли наблюдал за разворачивающимся побоищем. Невесомые тени солдат, тени танков и минометов, острые крылья бомбардировщиков, сквозь которые видно солнце, — все это было в движении, все это неслось и пересекалось, как потоки горячего разноцветного воздуха: вскипали взрывы, летели осколки, вздымалась земля. Он даже отдернул ногу, когда тень сапера скользнула прямо под подошву. Давно погибший сапер обезвредил какую-то ржавую мину.
Невесомые, разворачивались у самой лесной опушки полтора десятка танков. Это были немецкие «пантеры». Сквозь прозрачный металл брони, сквозь черные кресты можно было различить напряженные фигуры танкистов. Будто где-то далеко захрустели ветки — это ударили полевые орудия. Алан увидел эти орудия в низких окопчиках, беззащитные против лезущих танков. Две «пантеры» загорелись, но остальные гусеницами смяли линию обороны. В одном из окопчиков, разворачиваясь, «пантера» застряла, потом взорвалась.
Налетел порыв холодного ветра. Ничего. Пустое поле вокруг. Бетонная полоса бункера и рев приближающегося автомобиля. Теперь уже можно было различить лицо Анны. Она сидела сзади, в руке ее был бинокль.
«Что же я, бабы испугался? — спросил себя Алан Маркович, снова приближая свои пальцы к ноздрям и втягивая горький воздух. — Что я, не справлюсь с ней? Пусть она и креп!»
От сильного вдоха закружилась голова. Алан увидел, что, оказывается, слева от него стоит на колене молодой партизан в окровавленной телогрейке и бьет из автомата. Всего их было человек пятнадцать — мертвых солдат, добровольных телохранителей; вооруженные только автоматами, они рассредоточились вокруг него в радиусе нескольких метров. Немецкие каски все надвигались — надвигались, казалось, со всех сторон. Штыки, зеленые мундиры. Первая мировая. Все происходило гораздо быстрее, чем когда-то в прошлом, но имело ту же неумолимую логику военного расчета. Зашипел миномет. Вспыхнул еще один танк. На большой скорости приближались «пантеры». Одним из снарядов был в клочья разорван партизан в телогрейке.
«Пули мертвых не опасны. Если до меня доберется один солдат — это ничего, — думал Алан Маркович, ускоряя шаг. — Но если их будет пятеро — конец, удушат!»
Со стороны леса появились еще несколько десятков «пантер», и одновременно из-за бетонного края бункера выплыли два огромных старинных танка. Партизаны вокруг падали под шквалом огня. Краем глаза Алан Маркович заметил, что с другой стороны, возле деревни, завязалась кавалерийская свара; ему даже показалось, что он слышит зов боевого рожка. Прозрачное тело сапера, отброшенное взрывом, ударило его в лицо, будто порывом теплого ветра.
Размытые головы в рогатых касках приплясывали уже рядом, все ближе сверкали штыки, как вдруг из лощины вынырнул первый танк со звездочкой. «Тридцатьчетверки» били точно. Они оказались маневренны и, ввязавшись в бой с «пантерами», отвлекли их на себя. Танков со звездочками было всего четыре. «Пантеры» разворачивались. Рядом с Аланом появились несколько красноармейцев. Двое из них сразу залегли и поставили пулемет. Каски падали. Одно из старинных гусеничных чудовищ задымилось, второе, освобождая вход в бункер, неуклюже развернулось и покатило в сторону деревни.
Еще полсотни быстрых шагов, и задыхающийся на бегу Алан Маркович оказался у темного провала в низкой бетонной стене. Расчищая ему дорогу, четыре автоматчика сбежали вниз по ступеням. Машина была еще в нескольких километрах позади. Земля под ногами Алана слегка вздрогнула. Знакомый голос невидимого Лепешникова прошептал ему в самое ухо:
— Теперь дело за вами, Алан Маркович!
Он вошел в бункер и обернулся. Позади, на глазах уплотняясь и обретая вес, пылающий танк со звездочкой давил в лобовой атаке бегущую роту немецких солдат.
XI
Свет проникал внутрь этого обширного помещения, на девять десятых ушедшего под землю, лишь через узкие щели. Алан нащупывал ногой каждую следующую ступеньку. Приходилось ждать, пока глаза свыкнутся с темнотой. Проверяя стену левой рукой, Алан обнаружил кабель — судя по скользкой обмотке, совершенно новенький, не призрачный. Его проложили здесь совсем недавно.
«Значит, должен быть свет… Должен быть где-то рубильник».
Чувствуя рядом во мраке движение невидимого боя, он сделал еще несколько шагов вниз и оказался перед широкой металлической дверью. Рядом с дверью действительно нашелся рубильник — красная деревянная рукоять. Под нажимом ладони рукоять неприятно скрипнула.
Вспыхнули лампы. Упершись плечом, Алан Маркович подвинул тяжелую дверь. После темноты глазам стало больно. Здесь не было никаких пулеметных гнезд. Вероятно, этот бункер использовали как бомбоубежище, или еще что-то в этом роде. В кубической комнате с бетонными стенами не было ничего. Только возле одной из стен стояли девять роботов. Знакомые фигуры: этих или точно таких он видел в коридорах ГКАЯ. Одетые в черные костюмчики, теперь они были отключены и неподвижны. Снаружи долетел скрежет тормозов.
«Как же я не подумал-то? — Алан Маркович толкнул ближайшего робота, но тот остался на месте. — Чем же мне вас, мальчики, вскрыть? — Он поискал вокруг себя, но, кроме какой-то ржавой трухи на бетонном полу, в бункере не было ничего подходящего. — Как же мне вас?»
Посмотрев в неподвижные стеклянные глаза, Алан Маркович размахнулся и ударил робота в скулу. Результата никакого, только отбил костяшки пальцев. Наверху хлопнула дверца машины, по ступенькам простучали каблучки. Заскрипела железная дверь.
— Хотите их уничтожить? — спросила Анна, делая несколько медленных шагов по бетонному полу. — И знаете, Алан Маркович, я ведь не буду вам мешать. Я тоже не против погромить эти машины. Я даже могу дать вам инструмент. Впрочем, здесь не нужен инструмент, — она показала на стену, из которой торчали два толстых оголенных провода, — вы могли бы их просто сжечь. Вы сожжете их?
Анна вопросительно смотрела на Алана, и было неясно, издевается она или говорит серьезно.
— Предположим, так! — сказал Алан, прикидывая расстояние до проводов.
«Сначала отключить рубильник, — подумал он. — Потом подтащить эти манекены к стене. Потом опять включить рубильник».
— Я не стану вам мешать, — сказала Анна. — Но только при одном условии.
— Каком?
— Вы выслушаете меня.
— Говорите!
— Уничтожить роботов просто, — сказала Анна и ласково потрепала по щеке одного из неподвижных молодых людей. — Только что потом? Вы знаете, для чего они предназначены? Конечно, знаете: для того, чтобы в ближайшие часы могли возникнуть несколько новых крепов. Но вы не знаете, — голос ее звучал искренне, — вы не знаете, что произойдет, если крепы не будут созданы. Вы не знаете, что пути живых и мертвых должны вот-вот разойтись, и тогда, может быть, навсегда кончится период соприкосновения миров. Крепы — это единственный мостик, способный еще связать берега Леты…
— Вы уверены, что это так?
— Я единственный организм, в равной степени состоящий как из живого, так и из мертвого. Процесс разъединения внутри меня уже идет, я это чувствую. Первая волна прошла… Думаю, и второй долго ждать не придется.
— Вы не боитесь создать нечто подобное этим сумасшедшим птицам — нечто неуправляемое, лишенное логики? Вы не боитесь создать убийц?
— Возможно, конечно… Вполне! Но если не попробовать, то и убивать станет некого. Вы, например, лишаетесь своей семьи…
Анна отступила назад и опять туго завернулась в плащ: ее снова била дрожь.
— Да не тряситесь вы так! Что с вами?!
— Холодно! Наверное, я одна чувствую приближение следующей волны.
— А остальные крепы?
— Я вызвала Эльвиру.
— Они знают?
— Нет. Толком они не знают…
— Вы действительно не помешаете мне уничтожить их?
Анна отвернулась. Она ничего не сказала. Алан Маркович понял, что она не лжет. Он взял за плечи первого робота, повернул; робот оказался тяжелым, но не слишком. Его вполне можно было подвинуть к проводу. Через пять минут уже все девять роботов, сцепленные в одну связку, стояли у стены. Если рука первого в связке будет замкнута на провод — все они сгорят.
«Теперь рубильник, — сказал себе Алан Маркович. — Соединить их в темноте — и все!.. Вот такая электрическая цепь…»
