Андрей Троицкий - Черный Бумер
Сейчас, газовые трубы еще тянули, до заморозков далеко, база пустовала. Возле ворот с другой стороны забора стояли два списанных строительных вагончика, снятые с колес, трактор без движка, на задах навален штабель негодных труб разного диаметра. У базы был штатный сторож, он же завхоз, мужик из ближней деревни. Но летом и осенью, когда тут караулить нечего, а на ржавые трубы воров не найдется, сторож появлялся раз в неделю, не чаще.
Честная компания во главе с Бобриком оказались здесь волею случая. Вчера под вечер на берегу реки остановилась синяя Мазда, через пять минут на борт буксира поднялся парень, представившийся Константином Логиновым, другом Ларисы Демидовой. Гость побродил по палубе, спустился вниз и, осмотрев помещение с койками и печкой, заявил, что ночевать тут нельзя: у Ленки сломана нога, не хватало только воспаления легких, тогда до могилы два шага останется. Переезд не занял много времени. Собрали те продукты, что Бобрик выменял в деревне, Костя посадил Ленку на загривок и перетащил на берег. Бобрик вывез из кустов мотоцикл. Вскоре они въехали на территорию базы. Железным прутом Костя раскурочил навесной замок на двери дома, натаскал дров из поленицы и растопил печку. В доме оказалось все, что нужно для жизни. Несколько пружинных матрасов, поставленных на кирпичи, одеяла, кое-какая посуда и даже несколько стаканов.
***Элвиса усадили за стол у окна, накормили вареной картошкой и плохо прожаренным мясом с кровью. Махнув полстакана разведенного спирта, он закурил. На койке у окна лежала Ленка, под сломанную ногу, чтобы не развивался отек, подложили ватник. Она старалась улыбаться и весело поглядывать на Элвиса, словно ждала от него каких-то хороших слов. Но улыбка получалась жалкой, да и сама Ленка выглядела так себе. Паршивая жрачка и холодные ночи на старом буксире дают себя знать: нос покраснел от хронического насморка, губы потрескались, лицо бледное, глаза запали. На дворе копошился неряшливый заросший щетиной мужик Миша Блохин. Вместе со всеми, под одной крышей, ему тесно. Миша чувствует свою вину, что не довез до места чужие деньги, вот и нашел занятие во дворе. Развалил, а теперь перекладывает высокую поленицу дров у сарая.
Бобрик и Костя Логинов сидели с другого края стола и толковали о документах. Элвис, вслушиваясь в чужой разговор, думал о том, что сейчас, как только он откроет рот и все расскажет, веселье кончится. Ни Бобрик, ни Логинов не знают плохих новостей, но придется их выслушать. Возможно, труды и деньги Кости пропали даром, паспорта не понадобятся. Это уж как Бобрик решит.
— Насчет фамилии мы с Радченко не договаривались, — усмехался Костян. — Он меня не предупредил, что фамилия Наливайко может тебе не понравиться. Кстати, какая фамилия тебя устроила бы: Достоевский или что покруче? Пехват-Залихватский не хочешь? А заодно уж титул: граф. Или бери выше — князь. Князь Бобрик — звучит. Любая девчонка со смеху ляжет. И ты, пользуясь случаем, возьмешь ее за бесплатно.
— Дело не в Достоевском, — замялся Бобрик. — Скажет кто-нибудь: наливай-ка. А я за бутылку хвататься буду. Не сразу привыкнешь. Правда, и моя собственная фамилия не так чтобы звучная…
— Вот именно. Я привез тебе гражданский и заграничный паспорт. Главное — это не липовые ксивы. Два шнифта за зуб даю: документы настоящие, выписанные на реального фраера. И делал ксиву конкретный чувак, которого сто раз на ржавость просвечивали.
— Да я ничего против не имею, пусть будет Наливайко, — кивнул Бобрик, закончив спор, который не успел начаться. Он вертел в руках загранпаспорт, которого у него сроду не было, переворачивал странички, смотрел на свою фотку. — Все нормально. Спасибо. Кстати, а этот Наливайко, ну, хозяин паспорта, где он отирается?
— Он уже три месяца нигде не отирается, — ответил Костян. — Лежит себе чувак, сложив ласты на брюхе. На глубине двух метров от уровня земли. И даже деревянного бушлата ему не досталось. Между нами говоря, он был редкой поганью.
— То есть его…
— То есть его пришили, — кивнул Костя. — Но об этом никто не знает. Кроме нас с тобой. И в розыск его не объявляли, потому что родственников у него нет. И друзей тоже. И не было никогда.
— Опять мне везет: паспорт мертвяка достался.
— И еще, пока не забыл, — Костян выложил на стол плотный конверт. — Здесь авиабилеты до Турции. И немного денег на первое время. Отлет завтра в восемнадцать с копейками. Сейчас не сезон, цены божеские. Снимешь комнату в недорогом отеле, а там на месте просечешь тему.
— Деньги я верну, — пообещал Бобрик.
— Живы будем — сочтемся, — махнул рукой Костян.
Щеки Бобрика порозовели, а глаза затуманились, будто это он полстакана спирта дернул, мысленно он был уже за пределами отечества, в маленькой уютной гостинице у теплого моря. На завтрак там давали кофе, а день обещал веселые приключения с девочками. А вечером… Впрочем, до таких высот фантазия Бобрика уже не поднималась. При такой жизни к фамилии Наливайко привыкнуть очень даже просто.
Элвис раздавил окурок о стенку жестяной банки.
— Вот что, парни, — сказал он. — Я, честно говоря, приехал не спирт квасить. Надо кое-что решить между нами.
Элвис еще не успел начать свою историю, но Бобрик уже нутром понял, что мечты о теплом море и горячих девушках вряд ли сбудутся. Румянец сошел со щек, а глаза потухли. Ленка села на койке.
— Минутку, — сказал Логинов. — Это уже ваши дела. А мне нужно срыгнуть по-рыхлому. У меня забита стрелка с одним чертом. И опаздывать нельзя. И еще надо успеть девчонку забросить в больницу. Вы тут будете перетирать, а она гангрены дожидаться?
— Я тоже хочу послушать, — твердо заявила Ленка. — Я тут не случайный человек.
— Некогда, — Костя постучал ногтем по циферблату наручных часов. — Время капает. Элвис навестит тебе в больнице. И там вы пошепчитесь.
Элвис кивнул головой, мол, так и будет. Навещу и пошепчемся.
— Если хочешь, езжай отсюда, — Ленка повернулась к Косте. — Без тебя до больницы довезут. Мне надо знать все. И прямо сейчас.
— Хрен с вами, — махнул рукой Логинов. — Рассказывай.
***В полутемной комнате сельского дома слоился табачный был, а самогонный дух перебивал запах перестоявшей соленой капусты и огурцов, наваленных в глубокую плошку. За круглым столом, заставленным бутылками и грязными тарелками, устроился Серега Протасов, выменявший у Бобрика на харчи мобильный телефон. Веселье угасло на глазах. Осталась только эта табачная вонь и объедки в тарелках. Ночью за столом гудели еще два мужика и одна девка из местных. Сначала, когда были силы, плясали так, что матерчатый абажур люстры покачивался под потолком, а дощатый пол ходил ходуном. Потом то третьему разу сгоняли к Прокоповне за горючим. И завертелось дальше. Орали песни, Серега тренькал на гитаре и пел про мать старушку, проплакавшую глаза в ожидании сына, и какой-то централ, в котором Сереге париться пока не довелось.
Спьяну он несколько раз, выходил на крыльцо, и, набирая номера знакомых баб из Твери, пытался среди ночи выписать их сюда, в деревню, оплатив все дорожные расходы и прочее. Но, услышав в ответ только ругань, обиженный и злой, возвращался в избу. Мужики оказались некрепкими на градус, под утро разбрелись по домам, а конопатая девка, с которой Серега за неимением лучшего контингента, решил потереться, пропала неизвестно куда. Как сквозь землю провалилась, сучка. Остался только сосед через улицу Паша Теплов, самостоятельно передвигать ноги он не мог, поэтому, повалившись боком на лавку, дремал в полглаза, ожидая, когда пройдет хмельная слабость.
Серега подливал в стакан магазинского пива и, утоляю жажду, слушал, как на комоде шипел транзисторный приемник, в котором сели батарейки, а в закуте за печкой беспокойно ворочалась и тяжело стонала тетя Галя. Когда дверь открылась и в комнату ввалились два здоровенных мужика, Серега подумал, что явились новые гости, но тут же отогнал эту мысль. Мужики незнакомые, прикинутые по фирме. Такие фраера в эту глушь по праздникам не заворачивают.
— Кто тут хозяин сотового телефона? — Краснопольский подошел к столу, встав напротив Сереги, осмотрелся по сторонам, будто искал кого-то. — Ты что ли?
— Я хозяин, — Серега привстал со стула, решив, что проезжим фраерам нужно срочно позвонить, а свой телефон екнулся. — А откуда вы узнали? Ну, что мобила у меня?
— На всю деревню у тебя одного телефон, — ответил Фомин.
Настроенный на продолжение праздника, Серега потянулся было к бутылке, махнуть, как положено, за знакомство. Пашка Теплов сел на лавке, потряс тяжелой головой, поднял взгляд на гостей и недобро прищурился.
— Слышь, мужики, вы кто такие?
Вместо ответа, Краснопольский вцепился пятерней ему в волосы. Резко опустил руку, и так приложил Пашку мордой об стол, что на пол слетела пара тарелок, а на клеенку брызнула кровь. Снова рванул голову за волосы, и толкнул ладонью в затылок. Что-то хрустнуло, кажется, Пашкин нос. Краснопольский, дернув за волосы, поднял молодого человека на ноги, шагнув вперед, въехал ему тяжелым кулаком в левый глаз. Пашку отбросило в угол, в падении, он зацепился за лавку, проехался затылком по стене. Наконец грохнулся на пол, уронил голову на грудь и распустил красные сопли.
