Крис Кузнецки - Крестное знамение
— Папессой Иоанной? Так ее звали?
— На самом деле, конечно, нет. Так назвали ее только в четырнадцатом веке.
Легенда о папессе Иоанне уходит далеко в глубь веков. Даже в средневековой колоде карт таро есть карта «папесса».
— И она ведь не единственная, кто нарушал церковные законы. Насколько мне известно, папы, пренебрегая законом о безбрачии духовенства, имели бессчетное потомство. Кроме того, хорошо известно, что многие папы захватили папский трон незаконными способами: подкупом, шантажом, вымогательством. Иные не остановились и на этом. Они совершали чудовищные преступления, уже будучи папами, начиная от мелкого воровства до самых жестоких убийств.
Пейн выслушал друга и наконец сказал:
— Если бы ты работал на Ватикан и до тебя дошли слухи, что обнаружен древний свиток, который угрожает всему тому, чему ты посвятил свою жизнь, что бы ты сделал?
— Боюсь, ты задал не совсем корректный вопрос. Надо было бы спросить: «Чего бы ты не сделал?»
Фургон остановился на расстоянии четверти мили от дворца. Пейн подошел к кабине, намереваясь поговорить о Хофбурге с Альстером и Францем. Он знал, что тот и другой бывали там, но не знал, насколько хорошо они осведомлены о расположении внутренних помещений дворца и о том, как он охраняется.
— Сколько раз вы бывали во дворце?
— Сложный вопрос, — ответил Франц. — Я уже и счет потерял. Наверное, тысячу раз.
— Вы серьезно?
— Ja! Разве Петр не говорил вам? Из Вены к нам в архив постоянно приезжают ученые, в основном из-за деда Петра. Хофбург является национальным музеем и поддерживает связь с несколькими крупными музеями. Их кураторы привозили в архив экспонаты для исследования. Иногда они бывают довольно больших размеров, а иногда слишком ценны, чтобы их можно было перевозить без охраны. Для этого мы и завели фургоны.
— Из ваших слов я делаю вывод, что вам известна и охрана дворца.
Франц улыбнулся:
— Ja, ja! Я их всех знаю по именам.
Значит, проникнуть в Хофбург вовсе не так сложно, как поначалу казалось Пейну.
Джонс остался в фургоне вместе с Альстером и Францем, а Пейн тем временем прошел через Фольксгартен, роскошную парковую зону вокруг здания парламента. За ним следовала Мария, надвинув на лоб элегантную шляпку, а лицо прикрыв громадными солнцезащитными очками, купленными у уличного торговца. Дальше шел доктор Бойд. Он больше всего беспокоил Пейна, так как его фотография была на первых полосах всех европейских газет. К счастью, Бойд превосходно вписался в группу туристов из Шотландии, которая тоже направлялась к Хофбургу. Бледную физиономию и лысину скрывала широкая панама. Нос профессора был покрыт густым слоем окиси цинка. Поначалу он пытался протестовать, говоря, что будет выглядеть совсем дряхлым стариком. Пейн попытался убедить его, что это вовсе не так плохо, как ему кажется. Вся Европа ищет жестокого убийцу, а вовсе не старую развалину с одутловатой физиономией.
Через несколько минут они уже были на Хельденплатц, центральном дворе перед Хофбургом. Пейн, заметив, что Мария с Бойдом немного отстали, сделал вид, что ему надо завязать шнурок, и дождался их. Затем они пересекли двор у ряда фиакров, которые в течение трех столетий служили главным транспортом в городе.
— Как мы поступим? — спросил Бойд. — Наверное, мне следует подойти к статуе и осмотреть ее?
— Почему бы и нет? — ответил Пейн. — Но как только приедет фургон, мы тут же уходим. — Он указал на конную скульптуру рядом с внешними воротами. — Я буду прохаживаться вон там и наблюдать за вами. За это время сделайте одолжение и все-таки выясните, над чем смеется этот ублюдок.
Статуя смеющегося человека в Вене оказалась абсолютно идентична миланской. Правда, мрамор здесь был значительно сильнее подпорчен более жестким австрийским климатом, и тем не менее у Марии не возникло ни малейших сомнений относительно того, что они обе созданы одним скульптором. Это ввело Бойда в некоторое замешательство. Зачем скульптору тратить время на изготовление двух совершенно идентичных статуй? Почему немного не изменить положение фигуры или выражение ее лица? И почему на всех изображениях смеющегося человека присутствует одна и та же неприятная широкая ухмылка?
— Существует ли какой-нибудь способ узнать имя скульптора? — прошептала Мария.
Бойд, усмехнувшись, ответил:
— Как странно, что вы задали тот вопрос, который я только что сам собирался задать. Увы, полагаю, любое исследование в данном направлении закончится тупиком. Несмотря на то что со времен Римской империи до наших дней дошло очень много скульптурных изображений, имена подавляющего большинства их авторов нам не известны. Творения древних мастеров должны были радовать глаз, а не прославлять своих создателей.
— И даже имена самых выдающихся неизвестны?
Бойд отрицательно покачал головой.
— Скажите мне, дорогая, кто построил Колизей? Или Пантеон? А мы ведь говорим о двух самых прославленных зданиях в мире, но имен их создателей назвать не может никто. Таков был подход римлян к искусству. Они совсем не ценили его творцов.
— В таком случае бог с ним, со скульптором, давайте попробуем узнать что-нибудь об истории самой статуи. Если римляне действительно так серьезно, как вы говорите, относились к документированию даже самых незначительных событий, возможно, нам удастся установить, когда были созданы статуи и почему их установили в разных городах. Кто знает, возможно, все, что мы ищем, находится внутри здешних стен.
Бойд вздохнул.
— Надеюсь, дорогая. В противном случае истина о Христе так навсегда и останется недоступной.
Глава 63
Австрийская национальная библиотека
Территория дворца Хофбург
Вена, Австрия
Франц загнал фургон на Йозефплатц, небольшую площадь с восточной стороны Хофбурга. Полвека назад американские солдаты, рискуя жизнью, спасали липицианских лошадей от немцев, тайком вывозя их из Вены. Теперь Франц возвращал долг американцам, тайком провозя их туда, где когда-то размещались лошади, мимо охранника, отец которого во Второй мировой войне сражался на стороне Гитлера.
Восхитительная ирония истории!
Карл, сидевший в будке охраны, моментально узнал фургон, нажал кнопку — и массивные железные ворота, увенчанные многочисленными декоративными пиками, медленно, с жутким скрежетом начали отодвигаться. Франц въехал в узкий дворик, постаравшись, чтобы его физиономия не попала в объектив камер слежения.
— Привет! — крикнул ему по-немецки старик охранник. — Уж и не знал, увидимся ли мы когда-нибудь снова, дружище.
Франц вылез из фургона и крепко обнял друга.
— Почему же, Карл?
— Я думал, что хотя бы один из нас уже в лучшем из миров.
Франц рассмеялся и указал на место рядом с водительским.
— Ты помнишь моего начальника, Петра Альстера?
— Ну конечно! — воскликнул Карл. — Семью Альстер в наших краях почитают.
Альстер пожал руку охраннику.
— Рад был снова с вами встретиться.
Все трое проследовали к задней части фургона. Как правило, Карл бывал гораздо более осторожен с приезжавшими в Хофбург машинами, но только не сейчас, когда речь шла о машине Франца. Они так часто встречались, что между ними завязалась давняя и теплая дружба.
— Знаешь, тебе посчастливилось, что я вообще открыл ворота.
В голове Франца сразу же мелькнуло самое страшное подозрение.
— Что стряслось?
— В здании начали генеральную уборку, и большая часть помещений закрыта для посетителей до воскресенья.
— Мы не хотели бы причинять вам никаких неудобств, — заметил Альстер. — Возможно, нам лучше приехать в другой раз?
— Нет, герр Альстер, для вас мы всегда готовы сделать исключение. — Карл смотрел, как Франц открывает дверцы. — Вы сегодня забираете или оставляете что-то?
Альстер с улыбкой ответил:
— Оставляем. Определенно оставляем.
Здравый смысл подсказывал Пейну, что проникнуть в здание, где хранится множество величайших сокровищ мира, окажется вовсе не так просто, как утверждал Франц. Однако старик не бахвалился — Карл помог вынести один из ящиков, а на остальной груз просто не обратил никакого внимания. Поэтому они просто дождались, когда Карл войдет внутрь дворца, и выскочили из фургона.
Затем все четверо проследовали на первый этаж того крыла Хофбурга, которое было построено в XVIII веке, рядом с входом в Австрийскую национальную библиотеку, одно из крупнейших хранилищ книг и рукописей в мире. Грандиозная центральная часть библиотеки называлась Большим залом и тянулась на всю длину Йозефплатц. Галерея была 250 футов длиной, 46 шириной и 65 высотой, уставлена резными книжными шкафами и увешана полками, украшена фресками, коринфскими колоннами и несколькими мраморными статуями. Сегодня библиотека была закрыта для посетителей, поэтому помещение освещалось только солнечным лучами, проникавшими внутрь сквозь круглые окошки в куполе потолка.
