Полина Дашкова - Золотой песок
– Да… урну… – кивнул он. – Оленька, ты как себя чувствуешь?
– Вполне нормально. Надо всех обзвонить, организовать поминки. И еще, надо заказать отпевание.
– Нет, – быстро произнес Юрий Петрович, не глядя на жену, опустился рядом с ней на диван. Она поймала его руку, сжала до боли пальцы.
– Что – нет? Юра, прости, что ты сказал?
– Не надо отпевать Никиту.
– Но как же?..
– Полчаса назад я говорил с Надей по телефону. Она сказала, чтобы Никиту мы не отпевали.
– Я еду к ней! – выкрикнула Ольга Всеволодовна вскакивая. – Я сейчас же еду к ней!
– Подожди, Оленька. Не надо пока. Она сама к нам приедет, позже. Завтра.
– Юра, ты с ума сошел? Она знает что-то! Почему ты сразу мне не сказал? Даже о звонке не сказал! Нет я должна поговорить. Это невозможно…
– Оленька, успокойся, пожалуйста, – Юрий Петрович обнял ее и прижал к себе, чувствуя, как она дрожит, как тяжело дышит, – скажи мне, ты веришь, что Никита погиб?
– Нет, – выдохнула она ему в плечо.
– Вот и правильно. Не верь.
Глава 24
Мифы, конечно, вещь недостоверная, вздорная, и идти на поводу у них не стоит, однако профессиональная этика все-таки не совсем миф, особенно если ты «диспетчер», посредник, и занимаешься таким деликатным ремеслом, как организация заказных убийств.
Не то чтобы Феликс Михайлович Виктюк сожалел о той не правде, которую сказал по телефону взвинченному до предела и потерявшему самоконтроль Русову. Но остался неприятный осадок. Он впервые обманул заказчика, причем постоянного, важного и нужного во всех отношениях.
Хотя он и не прилагал особенных усилий по сбору сведений об Антоне Сливко, а все-таки кое-что выяснил. Узнал, что тетушка его не кто иная, как Астахова Зоя Анатольевна, бывший модный доктор, верная помощница Русова в его недавних шашнях с деятелями тоталитарных сект, а в последние четыре года – главный редактор издательства «Каскад», в котором печатаются книги Виктора Годунова.
Лично с Зоей Анатольевной он знаком не был, виделся когда-то пару раз, мельком, несколько лет назад. Почти не сомневался, что если имя его покажется ей знакомым, то лицо она успела забыть. Это давало определенную свободу для импровизации. Он решил, что будет неплохо сейчас, перед тем как лететь в Сине-дольск за положенным вознаграждением, все-таки познакомиться с Зоей Анатольевной, ведь она – единственная родственница исчезнувшего Сливко, и если
Кому-то в мире может быть известно, где этот несчастный, так только ей, любящей тетушке.
Он позвонил в издательство и услышал, что главного редактора сегодня не будет. Зоя Анатольевна приболела. Набрал домашний номер, но трубку никто не брал. Вечером, в начале десятого, он остановил машину в двух кварталах от дома, где жила Астахова, на всякий случай еще раз набрал номер. Но в радиотелефоне дребезжали протяжные гудки.
Астахова жила на третьем этаже нового многоэтажного дома. Он обошел дом, вычислил, где могут быть расположены ее окна. В одном пылал свет. Шторы не были задернуты, но снизу можно было разглядеть только верхнюю часть помещения, вероятно кухни.
Феликс Михайлович отошел в глубь двора к детской площадке, огляделся и, покряхтывая, поднялся на высокую деревянную горку.
Отсюда открывалась более широкая панорама. Стал виден край кухонного стола и какая-то темная груда на нем. Недолго думая Виктюк достал из портфеля отличный морской бинокль, оглядевшись вокруг, приложил его к глазам и увидел, что груда была женщиной, которая уронила взлохмаченную голову на стол. Рядом стояли бутылка и стакан. Плечи женщины сильно тряслись. Судя по всему, она была одна в квартире, пила и плакала.
«Значит, нет уже Антона Сливко? – спросил себя Виктюк. – Однако надо все-таки уточнить. Мало ли по какой причине может пить и плакать одинокая пятидесятилетняя женщина?»
Подъезд оказался с домофоном, Феликс Михайлович подождал немного, а потом прошмыгнул вместе с двумя веселыми поддатыми девицами, которые ни малейшего внимания на него не обратили, поднялся по лестнице и без особых усилий справился со стандартным итальянским замком при помощи нестандартной китайской отмычки.
Квартира была отличная, обставлена дорого и со вкусом, а потому беспорядок особенно грубо бросался в глаза. Хозяйка в засаленном халате сидела на табуретке у кухонного стола, уронив голову на руки, судорожно всхлипывала и, казалось, ничего не слышала.
Виктюк спокойно, не спеша, стараясь не шуметь, снял плащ, повесил на вешалку в прихожей, разулся, увидел войлочные мужские тапочки у зеркального шкафа-купе, сунул в них ноги и спокойно прошел на кухню.
Зоя Анатольевна подняла отечное красное лицо, уставилась на него мутными заплаканными глазами. Виктюк придал своей физиономии такое ласковое, такое сострадательное выражение, что моментальный испуг сменился в ее пьяных глазах вполне мирным удивлением.
– Кто вы? Как сюда попали? – хрипло спросила она, оглядывая кругленькую фигурку, тапочки, бородку, мягкую улыбку, умные внимательные глаза пожилого мужчины.
– Зоя Анатольевна, что с вами? Может, врача вызвать? – тревожно спросил Виктюк. – У вас дверь незаперта, миленькая вы моя, ну нельзя же так. Кто угодно может зайти.
– Кто вы такой? – взгляд ее постепенно прояснялся, голос стал жестче. – Я вас где-то видела.
– Возможно, возможно, – кивнул Феликс Михайлович с улыбкой, – дело в том, что у нас вами общая беда. Послушайте, голубушка моя, давайте-ка я кофейку сварю. Есть у вас кофе?
– В чем дело? – она поднялась с табуретки и запахнула халат. – Кто вы такой?
– Меня зовут Феликс Михайлович, по профессии я юрист. Но это не важно. Дело в том, что я давно хотел поговорить с вами о вашем племяннике, об Антоне. Я знаю, что, кроме вас, у мальчика никого нет.
– Где он?! – хрипло выкрикнула Астахова. – Что вы с ним сделали? Я вспомнила! Вы крутились вокруг него, вы – человек Русова! Я видела вас в «Гарантии»! Я все вспомнила! Где Антон?
– Подождите, Зоя Анатольевна, при чем здесь Русов? Он, кажется, крупный чиновник где-то в Сибири?
– Не морочьте мне голову! Я сейчас же вызываю милицию!
– Да, вы знаете, я тоже хотел сначала обратиться в милицию, – с печальной улыбкой кивнул Виктюк, – но потом пожалел мальчика. Все-таки это болезнь, и он не виноват.
– Что вы несете? – Она дрожащей рукой вытянула из пачки сигарету, Виктюк тут же галантно щелкнул зажигалкой.
– Мальчик потерял голову. – Виктюк кашлянул смущенно. – Понимаете, он влюбился в мою жену. Мы ровесники, мне шестьдесят, ей, соответственно, тоже…
– Хватит! – рявкнула Астахова. – Вы это только что придумали. Я видела вас в «Гарантии», вы человек Русова. Вы пришли, чтобы прикончить меня как свидетеля. – Она бросила сигарету, быстро отступила назад, к одной из кухонных секций, стала шарить руками за спиной, продолжая глядеть на Виктюка пьяными злыми глазами. Что-то тихо хлопнуло, и через секунду в Феликса Михайловича уперлось дуло немецкого газового пистолета. – А теперь быстро, и без брехни, где Антон?
– Зоя Анатольевна, – Виктюк укоризненно покачал головой, – вы же умная женщина. Ну если бы я пришел вас убить, я бы давно это сделал, миленькая моя. Вы, конечно, можете сейчас пальнуть в меня газом, но это будет нехорошо, во-первых, жестоко, я все-таки пожилой, совершенно безоружный человек, во-вторых, куда вы меня потом денете? У вас ведь там нервно-паралитический? С такого расстояния запросто убьете, учитывая мой возраст. Да и вам самой станет дурно в замкнутом пространстве. Мы с вами будем валяться здесь на полу, потом вы придете в себя, увидите труп на кухне, и что дальше?
– Ладно, – она опустила дуло, но пистолет не убрала, – выкладывайте все по порядку. Я вас слушаю.
– Ну вот и славно. Только, будьте добры, сядьте, пожалуйста, а то мне, честное слово, неловко сидеть в присутствии дамы.
– Нет. Я буду стоять, а вы сидите.
– Ну, что с вами делать, – Виктюк улыбнулся и развел руками, – так трудно оставаться джентльменом в нашем жестоком современном мире… Вы узнали меня. Это радует. Я всегда считал свою физиономию совершенно незапоминающейся, и то, что такая интересная дама узнала, греет душу. Да, я действительно когда-то работал в частном детективном агентстве «Гарантия», однако совсем недолго. И к моему визиту это отношения не имеет, поверьте. А уж Русов Григорий Петрович здесь вовсе ни при чем. Мы не виделись с ним года три, расстались отнюдь не друзьями… но не важно. Зоя Анатольевна, давайте я все-таки сварю кофе. Мне больно видеть, как вы нервничаете.
– Хорошо, – кивнула она, тяжело опускаясь на табуретку, – только не сейчас, позже.
– Как скажете. Так вот. Начнем сначала. Моей жене шестьдесят. Мы сорок лет прожили вместе, за эти годы бывало всякое, но в общем наш брак можно назвать счастливым. Детей, к сожалению, нет, но зато есть любовь, преданность, взаимное уважение. То есть было все это, до недавнего времени. И вдруг в нашей жизни начинают происходить странные вещи. Я обнаруживаю, что у моей Наташи появился… – Виктюк на секунду задумался, потом произнес с извиняющейся ноткой, – любовник. Терпеть не могу это слово, оно такое пошлое, ну да Бог с ним. Не важно. В общем, Наташу как подменили. Она стала исчезать вечерами, несколько раз пришла под утро и, краснея, как девочка, стала врать мне что-то про подругу, у которой инсульт. Всех ее подруг я знаю, со всеми у меня теплые доверительные отношения. Я, разумеется, за телефон, и что же? Никакого инсульта. Одна из подруг сообщает мне под большим секретом, что моя Наташа у нее просила ключ от дачи. А я, между прочим, юрист и работаю в последнее время не кем-нибудь, а частным детективом. Для меня не составило особого труда выяснить личность соперника. И что же я узнаю? Он молод, хорош собой… Ладно, это еще можно пережить. Однако, представьте, каково мне было узнать, что он отсидел десять лет за убийство женщины, в которую был влюблен! В моем возрасте можно простить измену, однако я вовсе не хочу потерять свою Наташу.
