Синий бар (СИ) - Бисвас Дамьянти
Тара танцевала девятнадцать лет из тридцати двух, и большую часть времени ей это не нравилось. Теперь она каждый день стремилась встать на ноги. Она вернется к танцам хотя бы для того, чтобы показать дочери, что в жизни важно не то, как много и как больно ты падаешь, а то, как стремительно ты пытаешься подняться. Тринадцать лет она растила дочь одна, защищая ее, когда это было нужно. Она бы снова закрыла Пию от пули своей грудью, если бы пришлось.
Волны плясали на берегу, непрерывно перекатываясь с места на место. Вода должна быть прохладной на ощупь, но она была слишком далеко. Вздох тоски сменился криком смущенного восторга, когда Арнав поднял ее с инвалидного кресла.
Под задорный свист мужчин и аплодисменты женщин, которые подхватили другие посетители пляжа, не привыкшие к таким публичным проявлениям чувств, муж отнес ее к шезлонгу, который поставил там, где волны могли ласкать ей ноги, смачивая края юбки.
Некоторое время спустя все они расселись по машинам. Тара откинулась на спинку сиденья, пока Арнав вел их просторный новый автомобиль по шоссе к другому пляжу в Алибауге, чтобы посмотреть на сожжение демона Равана. Пия вся дрожала от возбуждения, подпевая вместе с детьми Шинде и их матерью грубоватому номеру на хинди, который передавали по радио и который больше подходил для танцевального бара, чем для семейной поездки. В этот раз Таре было все равно. Она опустила окно, впуская в салон морской воздух, и, закрыв глаза, представила, как танцует.
Глава 97
Арнав
Арнав смотрел на задумчивую жену и вздыхал, положив руку на руль своего дорогого автомобиля. Как и все другие радостные перемены в жизни Арнава, эта машина появилась благодаря Таре: в ее салоне помещалось инвалидное кресло. Но спустя почти год после мрачного Дивали на ферме он так и не смог восстановить справедливость по отношению к ней.
Он также не смог сделать этого для Нехи Чоби и других женщин. Судебное разбирательство затянулось. Как и предсказывал Тукарам, несмотря на то что некоторые газеты утверждали, что Каран Вирани обанкротился, финансируя свою гнусную деятельность, его защищала целая армия самых высокооплачиваемых адвокатов, которые пытались убедить суд в его невменяемости. Все остальные от него отвернулись: Рехан, который перестал сниматься и не показывался на публике; Намит Гокхале, который после газетных статей потерял пост министра внутренних дел и использовал любую возможность, чтобы упомянуть о том, что не имеет ничего общего со звездами Болливуда; Джоши, который был отстранен от должности и находился под следствием Антикоррупционного бюро. Арнав все еще не мог поверить, что перепутал Карана с Реханом. Да, они были одного роста, носили похожие бороды и одежду, а дым затуманил ему сознание, но он офицер полиции. Он должен был догадаться. Именно из-за него Тара не находила покоя все эти месяцы.
Единственное, что он мог дать семье Нехи Чоби, – это забрать ее тело и организовать похороны. То же самое он сделал и с останками других женщин: с костями из камеры хранения улик и с теми, которые показал Билал, захороненными в палисаднике во дворе фермерского дома.
Погибли двенадцать танцовщиц. Полиция обнаружила всего семь тел из общего числа. О смерти еще пяти женщин узнали, найдя их черепа в саду Карана Вирани. Люди Расула во всем признались, но их босс сбежал в Таиланд и теперь управлял своей империей из Бангкока, как стало известно из редких звонков от Зои. Имя Виджаяна поднялось в списке самых разыскиваемых преступников на несколько позиций выше, а его люди, арестованные в фермерском доме, сидели в тюрьме.
Статьи Нандини поддерживали интерес к этому делу так же, как и поклонники Китту, Карана и Рехана Вирани, которые вели битву с помощью хэштегов в социальных сетях, неустанно требуя подробного расследования со стороны Центрального бюро.
Общественное мнение единогласно признало виновность Карана Вирани, особенно после того, как в Сеть просочился отчет о вскрытии Китту Вирани. Она умерла от передозировки бромида векурония, как и Неха Чоби. Китту была парализована, но оставалась в сознании, когда ей отпиливали ногу. Она умерла в результате остановки сердца, истекая кровью и задыхаясь.
Арнаву часто снились кошмары о том ужасном подвале, но такие долгие поездки, как эта, с песнями и смехом, помогали отбрасывать в сторону мрачные мысли. Когда они добрались до места сожжения Равана, Арнав отправил Пию с остальными, чтобы она подошла поближе и посмотрела, как будет гореть демон. Он поставил инвалидное кресло Тары на траву у пляжа, с этого места открывался красивый вид на ритуальный пожар и море. Положив голову ей на колени, он наблюдал за чучелом свирепого красного демона с черными усами, злыми и полными муки глазами и механической рукой, рассекающей воздух маленьким, бесполезным мечом. Он подумал об Аше, которая смеялась над его именем – анаграммой Равана, и улыбнулся.
Тара напевала себе под нос грустную, но полную надежды мелодию. Арнав сначала не узнал ее, но потом понял, что это «Har ghadi badal rahi hai roop zindagi» – «Всего за мгновение жизнь меняет свой облик». Пока тьма нежно обнимала их, постепенно спускаясь на пляж, Раван загорелся. Огонь становился сильнее, фигура демона разрушалась, пока в воздух под громкие возгласы собравшихся поднимались букеты фейерверков. Люди вокруг радовались победе добра над злом. Завтра то, что останется от чучела Равана, будет выкинуто вместе с остальным мусором.
Никаких концовок. Только начало. Скоро восстанет другой Раван – таков круговорот природы. Пия со смехом мчалась к ним в окружении друзей, а Арнав держался за мягкую руку Тары, которая ничего не чувствовала.
«Всего за мгновение жизнь меняет свой облик», – напевал он вместе с любимой на хинди. Пока ему было достаточно того, что демон продолжал гореть.
