Джон Миллер - Последняя семья
Но Мартин уже высвободил мачете. Парень глянул на Анжелу, потом на своего мертвого дружка и начал было поднимать ружье, но тут Мартин всадил ему мачете между шеей и ключицей. Глубоко, достав до сердца и легких. Мартин дернул за рукоять, чтобы освободить клинок, как вдруг ружье выстрелило. Заряд попал Анжеле в спину. Анжела упала как подкошенная, голова с силой ударилась сначала о стену, потом о бетонный пол. В ушах Мартина до сих пор звучит хруст костей и тошнотворный треск разрываемой плоти.
Третий бандит караулил окно и распахнул ставни, как раз когда Мартин выхватил из-за пояса второго убийцы пистолет. Мартин разрядил обойму в оконный проем, посылая пули веером сначала в одну сторону, потом в другую. Человек за окном дернулся, будто получил удар током, и повалился в траву. Все смолкло. В ушах Мартина звенело, над выщербленным полом клубилась пороховая гарь. Он пересек комнату, опустился на колени рядом с Анжелой и повернул ее лицом к себе. Оно выглядело странно: окровавленный и как будто примятый нос, на губах – улыбка и жалкое выражение страха в карих глазах. Анжела стиснула его руку.
– Мартин, где Мейкон? – чуть слышно прошептала она. Дрожащие пальцы потянулись к его щеке.
Ребенок лежал спокойно.
– Цел и невредим, – ответил Мартин не глядя.
– Позаботься о нем ради... – Анжела еще раз судорожно стиснула его руку, захрипела, вытянулась и затихла. Тогда Мартин посмотрел на сына. Пуля, пробившая насквозь Анжелу, попала ребенку в живот. Долго, очень долго Мартин сидел не двигаясь, потом завернул тела жены и сына в одеяла и по очереди вынес наружу. Не обращая внимания на ливень, вырыл яму глубиной в четыре фута и, как мог, осторожно опустил тела в могилу.
Упав на колени у холма вздувшейся грязи, Мартин Флетчер проклял небо. Ответом ему были раскаты грома.
Мартин втащил третьего pistolero в дом, принес туда же канистру из джипа, полил все бензином и поджег.
Потом на джипе добрался до ближайшего городка, машину бросил и пересел на автобус. Ехал много часов, сел на другой автобус, потом на третий и еще на один. Он ехал куда глаза глядят и лишь на третий день впервые задумался, где находится.
Трое «охранников», похожих на мальчишек, оказались наемными убийцами. Вероятно, солдаты «контрас». И наверняка не новички, иначе им не доверили бы такое дело. Мартин подозревал, что старые знакомые из ЦРУ решили принять меры, чтобы он никому не проболтался о своем с ними сотрудничестве. Деловая необходимость, тут все ясно. Только слепец мог на что-то надеяться. Он переоценил себя. Но и бывшие работодатели оплошали, недостаточно изучив помощника, – ведь теперь он представляет собой куда большую угрозу. Впрочем, у них не было выхода. Пол Мастерсон со своей «зеленой сворой» сфабриковал улики и засадил Флетчера за решетку. Не случись этого, он никак не затронул бы интересы тех, кто в конце концов нанял убийц.
Да, у них не было другого выхода. А сами убийцы – жалкая солдатня – позарились на легкую добычу или рассчитывали на продвижение по службе. Пол Мастерсон, Рейни Ли, Торн Гри и Джо Маклин – вот кто приговорил его семью к смерти, а самого Мартина – к пустоте и одиночеству. Им и платить за содеянное.
Анжела была и другом, и любовницей, придавала жизни удобство и уют. Благодарность же была для Мартина верхом доброго отношения к женщине. Но в тот единственный день он по-настоящему полюбил Анжелу. Ее и своего сына. Мартина поразила любовь к близким – после их смерти.
И вот он убил собственную мать, чтобы она не привела к нему врагов и чтобы не оставлять ее в одиночестве, если убьют его. Как только станет известно об участи семьи Мастерсона, все пойдет по-другому. После сегодняшнего вечера на Флетчера устроят такую облаву, какой еще не видели. «Что ж, – усмехнувшись, подумал Мартин, – будем считать ее вызовом моему профессионализму и мастерству».
Мама умерла, слушая его голос, записанный на пленку: «Мама, я люблю тебя. Помни, я всегда буду любить тебя». Вместе с магнитофоном включился таймер. А потом взорвался брусок взрывчатки величиной со «сникерс». Мама так и не поняла, что произошло. Взрыв был актом милосердия, проявлением заботы и любви. Теперь маме хорошо. А он, если ускользнет от врагов, то станет свободным, если же не ускользнет, то маме не придется его хоронить. «Нет в жизни ничего хуже, чем хоронить собственное дитя». Мама всегда так говорила, и он этого не забыл. И избавил ее от того, через что прошел сам.
Глава 49
Вуди читал, когда вдруг на книгу наползла чья-то тень. Он схватил «глок» и обнаружил, что целится в удивленного девятилетнего мальчугана, обхватившего руками спальный мешок и клетку, в которой сидела птица. Стенки клетки были проложены чем-то белым – Реб прикрепил к внутренней стороне прутьев кусочки пенопласта.
– Реб. – Вуди положил «глок» на кофейный столик и облегченно вздохнул. – Ты меня напугал.
– Вы ловко выхватили эту штуку, – похвалил Реб. – Но могу поспорить, мой папа делает это быстрее.
– Я знаю, – серьезно сказал Вуди. – Почему ты не спишь? Уже поздно.
– Кровать ужасно качается.
– Всего лишь небольшое волнение. Ветер скоро стихнет. Но на яхте, построенной для путешествий по бурным морским просторам, тебе нечего опасаться. К тому же, малыш, я Одинокий Рейнджер, а Рейд – Тонто.
– Рейд не умеет стрелять, – возразил мальчик. – А что такое Тонто?
– Мы не собираемся ни в кого стрелять, – улыбнулся Вуди. – Иди спать.
– Где мама?
Вуди показал на тиковую дверь в нескольких футах от себя.
– Она с Эрин там.
– Я хочу к ним. В пассажирской каюте мне не нравится.
– Думаю, они будут тебе рады.
– Тогда пока, – кивнул Реб. – А где Волк?
– Отправился на прогулку. Он должен появиться с минуты на минуту. – Вуди поднял глаза и заметил, как в иллюминаторе мелькнула фигура в плаще. «Хорошо, что я не там», – подумал он про себя, вслух же спросил: – Реб, что у тебя в клетке?
– Это когда-то было крышкой от упаковки холодильника. Если корабль вдруг пойдет ко дну, то Бисквит не утонет. – Мальчик посмотрел на птицу и пожал плечами. – Надо привязать еще одну крышку. На всякий случай.
– Для лучшей плавучести? Понятно. – Вуди понимающе кивнул и улыбнулся про себя. Ну и мальчишка. За птичку, видите ли, опасается.
Реб распахнул дверь носовой каюты. На мгновение помещение наполнилось пронзительными звуками – Эрин слушала музыку. Вуди уже собирался вновь раскрыть книгу, когда раздался стук в дверь. Вуди встал, взял в руки «глок».
– Да, – осторожно сказал он.
– Собака, – раздался приглушенный ответ.
«Что-то не то!» Вуди достал оружие из кобуры и неслышно приблизился к двери. На пороге стоял человек. Вуди никогда прежде его не видел. И тут у себя за спиной он уловил какое-то движение. «Черт! Вон оно что! У наших же жесткие подошвы!» Вуди рывком повернулся с пистолетом на изготовку, но человек, подкравшийся сзади, успел выстрелить первым. Вуди рухнул на пол, судорожно загребая руками воздух.
– Привет, сынок, – улыбнулся Флетчер и склонился над агентом. – Видел, что ты сегодня днем вытворял в баре. Отличная работа. – Мартин отступил в сторону и прошел на камбуз. – Ты тоже молодец, Курт, – бросил он через плечо человеку в прорезиненном костюме, который стоял у кушетки в каюте.
Курт Штайнер наклонился, аккуратно положил оружие на пол, достал из заднего кармана нейлоновый шнур, накинул петлю на запястья Вуди и туго стянул.
– Мне кажется, тебе понравится предстоящий фейерверк, – заметил Флетчер.
Штайнер достал еще один шнур и связал Вуди ноги. Потом вынул из другого кармана небольшой рулон лейкопластыря и заклеил ему рот.
– Если бы не Курт, ты бы меня непременно прикончил, – сказал Флетчер. Почти без усилий он вытащил Вуди в коридор и поволок в направлении душевой кабины, откуда доносился звук льющейся воды.
* * *Реб перешагнул порог и прямиком направился к кровати. Он молча улегся рядом с Эрин. На соседней койке сидела Лаура.
– Реб?
– Можно я буду спать здесь? – Мальчик поставил клетку на пристенный столик. Птица щелкнула клювом и расправила крылья.
– Птичка хорошая! – объявил попугай. – Любите птичку?
– Ужасно, – расхохоталась Эрин. – Особенно когда она не срет нам на головы.
– Эрин! – строго сказала Лаура. – Я же тебя просила.
– Ну хорошо, когда маленький засранец не какает нам на головы.
– Мама, ты помнишь тот рассказ о маленькой птичке?
– Какой рассказ?
– Ну тот, где человек зажал птичку в руке и спрашивает другого человека, жива она или мертва.
– Да, – кивнула Лаура. – Один полководец спрятал птичку в руке и спрашивает мудреца, жива птичка или мертва. Он собирался раздавить ее, если мудрец скажет, что она жива, и отпустить, если скажет, что мертва. Беспроигрышный вариант, не правда ли?
– И что мудрец ответил? – заинтересованно спросил Реб.
