Грегг Гервиц - Обвинение в убийстве
Тим не знал, что произошло раньше: он бросился на землю или открылась задняя дверь фургона. Тим был полностью открыт слева, когда прозвучал первый глухой звук выстрела. Он сильно ударился плечом и проехался лицом по асфальту. Машины с обеих сторон от Тима раскачивались на своих покрышках, их окна стремительно разлетались вдребезги, две отчетливые строчки дырок и треснутого стекла вели к тому месту, где секунду назад лежал Тим. Автомобильная сигнализация пищала и ныла по всему кварталу.
Тим поднялся, вытащив пистолет. Два раза выстрелил, как прикрытие используя багажник одной из машин, и его пули пробили дырки в распахнутых дверях фургона.
Фургон с визгом отлетел от обочины, одна его задняя дверь была закрыта, другая болталась на петлях. Тим бросил взгляд на телефонную будку – Аист исчез с поста наблюдения, – выскочил на улицу и еще раз выстрелил, когда фургон поворачивал за угол. Пуля отскочила от диска заднего колеса.
Звук мотора затих, оставив Тима с блеющими машинами и мокрым пятном грязи и крови на лице. Поворачивались замки, открывались двери.
Тим бежал по кварталу, осторожно наступая на травмированную ногу. Пробираясь задними дворами к своей машине, он позвонил Медведю и быстро и точно передал всю необходимую информацию о засаде. Медведь подтвердил детали голосом, полным нетерпения и гнева, и повесил трубку.
По пути к 101-му шоссе мимо него пронеслись три полицейские машины с ревущими мигалками, и он отвернулся, чтобы скрыть свое разбитое лицо.
Только когда Тим выехал на шоссе, он понял, что его подстрелили.
40
Кровь текла у него по плечу. На светофоре он завернул рукав футболки и увидел два отверстия. Они были небольшими, и он решил, что это скорее осколки, чем прямое попадание. Или, может быть, пуля, разорвавшаяся при ударе об асфальт. Он провел пальцами по спине, но не мог нащупать выхода отверстия. Его правая рука пока еще нормально сжималась и разжималась, и это был хороший знак, но он все равно вел машину левой, чтобы избежать напряжения.
Тим припарковался за несколько кварталов от своего убежища, покопался в вещмешке, нашел медикаменты и бросил их в пластиковый пакет, который предыдущий владелец машины оставил в дальнем углу багажника.
У него не было чистой футболки или рубашки, чтобы спрятать запачканную кровью руку, поэтому он шел быстро, опустив голову и держась края тротуара. В холле он услышал голос Джошуа, но продолжал идти. Он ждал лифта, когда у него за спиной раздались шаги. Он стиснул зубы и закинул пакет на плечо, закрыв рану двумя слоями пластика.
Джошуа стоял рядом с ним, сложив руки на груди.
– Что ты думаешь о деле, которое обсасывают в новостях?
– Я не смотрел новости.
– А о «тройке мстителей»?
– Что-то слышал по радио.
Выражение лица Джошуа изменилось, и он сделал шаг в сторону:
– Господи, твое лицо. Что случилось?
– Упал с байка.
– С мотоцикла?
– Да. Все нормально. Бывает. Мне просто нужно умыться.
– Дай посмотрю.
– Нет. Все в порядке.
Лифт приехал, и Тим вошел, развернувшись, чтобы скрыть плечо от глаз заботливого Джошуа.
– Последнее предложение, – сказал тот. – Я могу подбросить тебя до больницы.
– Нет, спасибо. Со мной все в порядке. – Тим нажал кнопку четвертого этажа, и двери начали закрываться. – Спасибо.
Зайдя в квартиру, он поставил засов на место, чтобы зафиксировать дверь, и осторожно стянул футболку. Потом посмотрел в зеркало: выходных отверстий не было, осколки застряли в дельтовидной мышце. Он проглотил четыре таблетки надежного обезболивающего, покрутил рукой, чтобы убедиться, что она двигается нормально.
Тим провел влажной марлей по поврежденному месту, чтобы очистить края раны, потом сжал зубы и погрузил в нее концы пинцета. Они вошли на добрые пару сантиметров и звякнули о металл. Он осторожно вынул осколок. Со второй раной пришлось повозиться: Тим долго не мог найти осколок; железка выходила медленно и тяжело, разрывая ткани. Он дважды останавливался и вытирал лоб, не давая поту залить глаза.
Потом взял бутылку с дистиллированной водой и, держа ее в нескольких сантиметрах от плеча, с силой нажал на пульверизатор, чтобы вымыть из раны все мелкие частички.
После того как он обработал плечо перекисью водорода, раны стали похожи на две крошечные розовые полости. Чувствуя себя крутым как Терминатор, он удовлетворенно осмотрел их и наложил повязку.
С лицом была та еще история: вокруг правого глаза кожа оказалась содранной и образовалась ссадина, похожая на кровавую пиратскую заплатку. Тиму пришлось полотенцем вычищать из нее грязь и кусочки гравия.
Надев свежую рубашку, он достал новый телефон и проверил голосовую почту на старой «Нокии». В сообщении Дрей говорилось о том, что она все еще работает над зацепками, но пока безуспешно. Время отправки сообщения напомнило Тиму о том, что у Баурика осталось тридцать шесть часов до повторного освидетельствования, или его выставят из медицинского центра.
Он лег в кровать, глубоко вздохнул и позволил мышцам расслабиться.
Аист, прекрасно разбиравшийся в технологии отслеживания сотовых телефонов, наверняка инсценировал звонок, с помощью которого Роберт и Митчелл заманили Тима в искусно расставленную ловушку. До сих пор ему не приходило в голову, что эти трое представляют собой сильную команду, даже без него: Мастерсоны выдавали грубую силу и стратегию, Аист играл роль кукловода.
Тим проглотил еще четыре таблетки обезболивающего и провалился в крепкий сон без сновидений – ни кошмаров, ни образа Джинни, ни мыслей о Дрей.
Он проснулся после заката – резко, словно чья-то рука выдернула его из сна. В комнате было темно. Тим был весь в поту, плечо пульсировало, а значит, заживало.
Он сел в кровати; его ноги свисали с матраса. Одежда закрутилась вокруг тела и стесняла движения. Часы показывали 21:13. Он встал и подошел к окну. В конце переулка ждала темная машина; ее было видно сквозь пар из расколотой трубы. Дверца открылась, но верхний свет не включили.
Плохая новость.
Тим повернулся лицом к двери.
Легкий шелестящий звук в холле; царапанье собачьих когтей по двери.
Сейчас?!
Его взгляд метнулся к засову, плотно пригнанному к двери, потом к декоративной ручке, отсоединенной от косяка. С мучительной осторожностью он протянул руку за спину и открыл окно.
От сильнейшей отдачи затряслась вся квартира. Ручка, сорванная невидимым тараном, слетела с рамы, отскочила от пола и врезалась в стену рядом с Тимом. Дверь, укрепленная засовом, гнулась, но не распахивалась. Раздались крики, Тим едва мог различить голоса: Медведь и Мэйбек, Дэнли и Миллер. Он прыгнул через окно на пожарную лестницу, когда дверь за его спиной треснула и поддалась. Переулок внизу сразу же осветился фарами машины, которую он заметил, когда выглянул на улицу, и еще одной, в южном конце переулка.
Стук ботинок в его квартире, казалось, заставлял вибрировать все здание. Приставы кричали: «Чисто!». Тим добрался до третьего этажа и услышал Медведя, сыплющего ругательствами. Затем спустился на второй. Из машин бил свет прожекторов, освещая его, двигаясь вместе с ним. Подняв руку, чтобы защитить глаза, он подбежал к окну ванной. Хрупкая лестница дрожала от его шагов. Окно по-прежнему было без жалюзи и все еще приоткрыто.
Тим распахнул его и, держась за карниз, прыгнул внутрь, ударив ногами по унитазу. Когда он вылетел из двери ванной, два тела подскочили в кровати. Перепуганные лица в свете ламп для чтения, разлетающиеся бумажные обложки. Тим промчался по гостиной и вылетел в коридор.
Сверкающие синие и красные огни мелькали в окнах с обоих концов коридора. Прикрытие полицейского департамента. Дверь в комнату 213 была не заперта, как он ее и оставил. Он пронесся по квартире и из окна гостиной вылез на пожарную лестницу. Переулок здесь был слишком узким для транспорта, но машина наверняка ждала его ниже по улице. Хорошая работа, Томас и Фрид.
Он соскользнул с лестницы и повис на нижней перекладине. Его плечо кричало от боли. Он отпустил перекладину, упал на землю, вскочил и побежал. В отдалении открылись и закрылись дверцы машины, и он, Томас и Фрид сделали несколько шагов друг к другу. Томас, бежавший первым, остановился и поднял пистолет. Фрид подбежал к нему и встал рядом, Тим застыл, подняв руки и глядя на склон внизу. Слева от Тима из дырявой трубы текла вода. Рука Фрида повернулась – ровно настолько, чтобы он мог вопросительно посмотреть на Томаса. Тим рванулся вперед. Томас закричал и присел, его пистолет был нацелен Тиму в плечо, но он не стрелял.
Тим остановился в переулке, к северу от пожарного выхода, затем понесся вперед по коробкам и заборам; за ним по пятам летели его преследователи. Он дважды повернул, выбежал на Третью улицу всего в полуквартале от своего убежища, и затормозил, скользя подошвами. Потом махнул такси и залез на заднее сиденье. Из обеих колонок вопила оперная певица, ее голос был пронзительным и резким.
