Грег Кайзер - Самая долгая ночь
Маус присел на корточки рядом с выломанной дырой в торце вагона. В образовавшееся отверстие шириной в ярд ему был виден лишь другой вагон. До него было пять или шесть футов, и он раскачивался в совершенно ином ритме.
— Давай я, — сказала Река. Вагон качнулся, и она повалилась на Мауса.
— Нет, у нас не получится, — возразил Маус, и на какой-то момент их взгляды встретились. — Ты должна оставаться здесь, чтобы держать ситуацию под контролем. Каген не понимает по-голландски, — он мотнул головой в сторону других пассажиров вагона и, пошарив в сумке, что стояла у ног Кагена, вытащил оттуда карту, которую по памяти начертил Схаап, и сунул ее себе под рубашку. По привычке он также вытащил немного мокрых банкнот и тоже сунул себе за пазуху.
Маус посмотрел на Альдера.
— Тебе придется ей помочь, — сказал он парню, и тот кивнул, как будто понимал, о чем идет речь. Маус забрал у Реки «веблей» и вручил его Альдеру, который тотчас засунул пистолет себе за пояс — точно так же, как Маус свой «вельрод». Альдер расплылся в улыбке — теперь он тоже гангстер. Маусу невольно вспомнился Йооп и то, как парню нравился Джеймс Кэгни.
Маус просунул в дырку руку и посмотрел вниз. Сцепление располагалось четырьмя или тремя футами ниже, а под ним размазанной коричневой полосой мелькала лишь нескончаемая череда шпал, и от этого мельтешения закружилась голова. Тогда он посмотрел налево и увидел железные перекладины, прикрепленные к доскам вагона снаружи. И вновь посмотрел вниз. Бесполезно даже пробовать, если только поезд не остановится или не сбавит ход, а ведь они уже проехали Ассен. Река сообщила об этом несколько минут назад. Ассен — то единственное место, где, по словам Йоопа, поезда идут довольно медленно. Значит, придется воспользоваться поручнями, а до них еще нужно дотянуться — целых три фута.
Он втянул голову внутрь вагона. Он не был уверен, что его план сработает, но поручни были первым шагом на пути домой. Он засунул «вельрод» глубже за пояс и пояснил Альдеру, что им предстоит сделать. После чего просунул в дыру правую ногу. Альдер как можно крепче схватил его за левую руку. Боль была адская, швы, казалось, вот-вот разойдутся.
Маус вслепую попытался нащупать ногой перекладину. Для этого ему пришлось еще дальше пролезть в отверстие, пока наружу не показалась правая рука и плечо. А потом и голова. Ветер нещадно трепал полы плаща, дождь по-прежнему лил, как из ведра, и в считаные секунды он успел вымокнуть до нитки. От напряжения пересохло во рту. Наконец его правая нога нащупала опору, и он перенес на нее вес всего тела. Прижатая к дереву обшивки правая рука отчаянно пыталась нащупать другую перекладину.
В какой-то момент ему показалось, что Альдер отпустил его руку, но затем он понял, что тот лишь наполовину высунулся из дыры, давая ему большую свободу действий. Правая рука Мауса повисла в воздухе. Он наблюдал за ней, как будто она принадлежала кому-то другому, и пытался не смотреть вниз. Наконец его пальцы сомкнулись вокруг железа, и он окончательно выскользнул из отверстия. Альдер отпустил его левую руку, и теперь он стоял на железной перекладине, обеими руками держась за другую. Борясь с головокружением, Маус на какое-то мгновение закрыл глаза, затем открыл снова.
Вскарабкавшись вверх по перекладинам, он высунул голову из-за крыши вагона. Их вагон, за ним другой, затем еще один, сколько всего — сосчитать было невозможно. Но сколько бы их ни было, ему были видны лишь пустые крыши. Тогда он повернул голову в сторону локомотива. Прежде чем он вновь зажмурился из-за дождя и дыма, ему хватило мгновения, чтобы понять: путь свободен. Между ним и локомотивом было всего лишь два вагона.
Он подтянулся на крышу и плашмя лег на нее. С крыши он крикнул Альдеру. Парень высунулся из дыры, посмотрел вверх и увидел лицо Мауса, который глядел на него с крыши вагона. После этого в отверстие показались нога и рука, и хотя Альдер дважды неудачно пытался нащупать ногой мокрую перекладину, в третий раз ему это удалось, и как только он твердо встал на нее обеими ногами, так сразу же подтянулся к Маусу на крышу и лег с ним рядом. И хотя лицо парня было бледным как полотно, он расплылся в довольной улыбке. Вслед за Альдером в отверстие в торце вагона вылез Схаап. От дождя его светлые пряди прилипли к голове и теперь казались приклеенными. Несколько мгновений, и он уже лежал рядом с ними на крыше вагона, сжимая в руке свой «стэн».
Маус не проронил ни слова. Было бесполезно даже пытаться перекричать шум дождя и стук колес. Он просто встал, сначала на колени, затем во весь рост, пытаясь удержаться на скользкой крыше, пока вагон бросало из стороны в стороны. Отступив на пару шагов назад, он разбежался и перепрыгнул пространство между вагонами. Он приземлился на ноги, однако был вынужден опереться на руки, лишь бы только не соскользнуть назад. Действуя машинально — Маус знал, что стоит остановиться, как он тотчас прильнет к крыше и больше не сдвинется с места — он пригнулся и бросился бегом вдоль всей длины вагона. Затем снова прыгнул и упал на колени на металлический верх тендера. Лишь после этого он осмелился оглянуться назад, чтобы проверить, как там Альдер и Схаап. Парень был рядом с ним уже в следующее мгновение, преодолев последнее препятствие. Позади него по крыше вагона полз Кристиан Схаап.
Все трое сели на передок тендера. Под ними на полу локомотива виднелась небольшая угольная куча. Маусу были видны лишь ноги машиниста. Остальная часть его тела была скрыта крышей. Но прямо под ними, с лопатой в руке, глядя на них снизу вверх, стоял кочегар.
Альдер спрыгнул первым, Маус за ним следом. Оба приземлились на пол локомотива по обе стороны от машиниста. Схаап кубарем скатился вниз и не сразу сумел подняться на ноги. Его «стэн» громко стукнулся о стальной пол. Маус выхватил из-за пояса «вельрод» и, нацелив на кочегара, поводил стволом из стороны в сторону. Перепуганный кочегар выпустил из рук лопату. Та с громким лязгом упала на металлический пол.
Альдер вытащил из-за ремня брюк «веблей», но взводить курок не стал, видимо, не умел обращаться с оружием. Маус шагнул к машинисту, который обернулся лишь на звук упавшей лопаты. Маус сунул ствол «вельрода» ему прямо в лицо, и дуло застыло буквально в дюйме от перепачканного сажей носа.
— Скажи ему, чтобы он не останавливался, — крикнул он Альдеру. Парень перевел машинисту его слова. Тот кивнул и не стал снимать руки с рычага. Маус вытащил из-за пазухи самодельную карту, которую начертил для них Схаап, и указал на отмеченную на ней точку, где железнодорожные пути расходились в разные стороны.
— Скажи ему, чтобы в этом месте он съехал с основного пути! — крикнул он Альдеру.
Альдер вновь заговорил по-голландски, и машинист кивнул. От Мауса не скрылось, как тот скользнул глазами по его плащу. Там по-прежнему красовалась звезда, хотя сам он успел о ней позабыть. Впрочем, она уже перестала давить на него и он больше не чувствовал ее веса. Он потрогал пришитую Рашелью желтую матерчатую звезду и улыбнулся, хотелось надеяться, что своей коронной улыбкой. Теперь это был своего рода знак, подумал он, примерно то же самое, как и быть парнем из Браунсвилля.
Пройсс сидел, уставившись на толстый журнал учета, что лежал раскрытым перед ним на столе. Апрельскую квоту он не выполнил. И проведенная им сегодня акция — не более чем жалкая пародия на настоящее дело.
И тем не менее ему никак не удавалось сосредоточиться. Вместо этого его взгляд скользнул на листовку, которую по его распоряжению напечатали и расклеили по всему городу, с фотоснимком еврейки по фамилии Деккер. Мысль о ней по-прежнему не давала ему покоя, вызывала неприязнь, раздражала.
Пройсс уставился на листовку и закурил. Он курил одну сигарету за другой, зевая между затяжками. Прошлую ночь он почти не сомкнул глаз, но когда уснул, то проснулся от головной боли, вызванной ночным кошмаром. Ему снились горы, снег и партизаны.
— Герр гауптштурмфюрер.
Он поднял взгляд от сигареты. Перед ним стоял Кремпель, держа в руке бело-голубой полосатый саквояж.
— Что такое?
Кремпель не произнес ни слова, просто опустил саквояж на стол. Внутри тотчас раздался лязг, как будто металл стукнулся о металл. Судя по тому, как подпрыгнул его портсигар, сумка была тяжелой.
— Что это?
Кремпель открыл саквояж и, растянув губы в ухмылке, подался вперед. В кабинете было довольно темно, и в первый момент Пройсс увидел лишь какую-то одежду. Чьи-то обноски, подумал он. Но Кремпель запустил руку внутрь и словно фокусник, вытаскивающий из цилиндра голубя, с торжествующим видом извлек из глубин саквояжа револьвер. Револьвер лег на стол рядом с портсигаром. Кремпель вновь запустил руку внутрь, вернее, он запустил ее трижды, и каждый раз извлекал оттуда новый револьвер. На вид оружие было новым, словно только что поступило с оружейного завода.
