Майкл Бирнс - Святая тайна

— Такое несчастье… — тихо проговорил отец Мартин, опуская глаза в пол, словно на всенощной.

На самом деле он подслушивал разговор Донована с Сантелли, пользуясь телефоном кардинала как интеркомом. И то, что он услышал, было просто невероятным. Мартин почти не сомневался, что отец Патрик Донован отомстил старому кардиналу, хотя можно было только гадать, как именно. Разве металлодетекторы регистрируют оружие не всех типов?

«Да это и не важно, — думал отец Мартин. — На месте Донована я поступил бы так же. Как бы там ни было, этот урод Сантелли мертв. Невелика потеря для церкви, и для меня тоже».

— Нам нужна ваша помощь. Необходимо забрать его юридические документы из архива. — Он вздохнул. — И семью кардинала придется срочно известить…

Донован поднял голову, глаза его сверкнули.

— Да, конечно… Если хотите — пойдемте прямо сейчас.

Мартин слабо улыбнулся.

— Благослови вас Господь, отец.

Воскресенье

Никогда еще вид пыльных улиц Иерусалима не доставлял Грэму Бартону такой радости. Он сделал глубокий, опьяняющий вдох, наслаждаясь знакомым ароматом кипарисов и эвкалиптов. Замечательное утро. Завидев на нижней ступеньке полицейского участка Разака, Бартон улыбнулся, и улыбка его стала еще шире, когда рядом с ним он разглядел Дженни.

Она бросилась к нему и обвила руками его шею. Грэм почувствовал слезы на щеках жены, когда она поцеловала его.

— Я так боялась за тебя!

— Я все это время думал только о тебе. Спасибо, что приехала.

— Ты же знаешь, я всегда рядышком, — улыбнулась она.

— Говорят, подставы в Иерусалиме не редкость. — Разак обнял Бартона. — Но у правосудия всегда найдутся способы отыскать виновных.

— Конечно… Кстати, о правосудии, — смущенно сказал Бартон. — Как вам удалось убедить израильтян, что это не я?..

— Очень скоро вы все узнаете, — ответил Разак. — Кстати, у меня для вас подарок. — Он протянул Бартону пухлый конверт, в котором, похоже, находилась большая книга.

— Что это?

— Копия одного из экспонатов, представленных как вещественное доказательство в вашу защиту, — загадочно проговорил Разак.

Бартон взял пакет.

— Внутри этого конверта сама история, — пообещал мусульманин. — Обязательно прочтите. Найдете много интересного.

Фарух сидел у себя на веранде, поглядывая сверху на красную черепицу крыш и обветшалые фасады домов Мусульманского квартала Старого города. День был необычайно ясен и тих, слабый ветерок благоухал ароматом пальм.

На душе у Фаруха царило спокойствие. Он уже и не помнил, когда ему было так хорошо. Израиль вновь балансировал на грани жестокой конфронтации, борьба за освобождение Палестины не потеряла силу, и вера в победу — животворящий огонь, питающий пожар конфликта, — крепла. Улыбаясь, старик отхлебнул чая с мятой. С Храмовой горы доносился гул толпы, хотя сегодня тональность его была несколько иной, звуча почти что… празднично?

В квартире зазвонил телефон.

Фарух поднялся с кресла и вошел в комнату, чтобы ответить:

— Ассалам.

— Господин. — Голос Акбара дрожал. — Вы слышали новости?

— Нет еще. А что тебя так встревожило?

— Прошу вас… Включите телевизор… Си-эн-эн. Потом позвоните мне, пожалуйста, и скажите, что делать.

Раздался щелчок, Акбар отключился.

В тревоге Фарух схватил пульт и включил канал Си-эн-эн. На разделенном экране телевизора два комментатора — диктор за новостным столом и привлекательная светловолосая женщина, стоящая на фоне Храмовой горы. Внизу экрана текст:

«— Уверен, это вызовет настоящий переполох в Иерусалиме, — серьезным тоном заявил мужчина-диктор. — Тейлор, а какова реакция местных официальных властей на эти новости?»

Последовала короткая задержка, пока вопрос ретранслировался через спутник от Нью-Йорка до Иерусалима.

«— Пока без перемен, Эд, — последовал ответ женщины. — Мы по-прежнему ожидаем официального заявления правительства Израиля. И следим за сообщениями местных новостных каналов.

— Стало ли известно имя этого анонимного информатора?»

Продолжительная пауза.

«— На данный момент — нет, — ответила репортер, прикрыв ладонью миниатюрный наушник. — И это вызывает едва ли не такой же ажиотаж, как и сами реликвии».

Лицо Фаруха вытянулось: «Реликвии? Информатор?»

Диктор развернулся к камере.

«— Если вы только что подключились к нашей передаче. Мы находимся в прямом эфире и следим за сенсационными новостями из Иерусалима, где сегодня утром власти Израиля нашли ключ к разгадке жестокой перестрелки, произошедшей в прошлую пятницу на Храмовой горе, в результате которой погибли тринадцать израильских солдат… Перестрелке, которая к настоящему времени породила множество вопросов, остававшихся без ответа. Тейлор, скажите, книга, которую анонимно передали израильской полиции… она на самом деле подлинная?»

«Не может быть», — попытался успокоить себя Фарух.

Ноги вдруг подкосились, и он рухнул в кресло.

«— Нам сообщили, что археологи, сотрудничающие с Археологическим управлением при Министерстве культуры Израиля, исследовали этот древний манускрипт и на основании данных радиоуглеродного анализа… да, они убеждены, что документ подлинный. Они пригласили специалистов из других стран, чтобы подтвердить правоту своих выводов.

— Вам сообщили, о чем говорится в этой книге?

— Нет пока. — Женщина-репортер покачала головой. — Но Археологическое управление завтра в полдень созывает пресс-конференцию, чтобы сообщить все подробности. Источники, близкие к расследованию, полагают, что в книге содержатся убедительные исторические сведения об иудейском храме, располагавшемся на Храмовой горе в первом веке. Не менее поразительно и то, что в книге содержатся шокирующие факты о жизни и смерти Иисуса Христа.

— Новости, конечно, потрясающие. — Лицо диктора в студии напряглось, и плечи как будто окаменели.

— Нетрудно представить, — Тейлор чуть выгнула бровь, — какой эффект это произвело в Иерусалиме. Евреи вышли на улицы, чтобы праздновать… Мусульмане же, наоборот, вовсе не обрадованы таким известием. И конечно же, христиане, с которыми нам удалось поговорить, горят желанием узнать больше. Храмовая гора много лет является центром непрекращающегося религиозного соперничества между тремя религиями».

Чувствуя себя так, будто мир вокруг него рушится, Фарух аль-Джамир неотрывно смотрел на экран. И тщетно пытался понять, каким образом подлинный манускрипт мог вновь оказаться в Иерусалиме… и так скоро. И это не дело рук Ватикана: там лучше всех представляют себе жуткие последствия. Разак — он был уверен! — передал посланнику Ватикана оригинал, а не копию. Или не оригинал? Может быть, существует вторая книга? Вероятность близка к нулю…

Внезапно в дверь позвонили.

Гостей он сегодня утром не ждал. Хмурясь, старик возвратился в квартиру в тот момент, когда позвонили второй раз.

— Да иду уже! — раздраженно крикнул он.

Открыв входную дверь, Фарух с удивлением увидел желтый фургон DHL, припаркованный напротив, а на крыльце стоял водитель-палестинец в униформе, белые проводки плеера свисали у него из ушей. Парень держал в руках продолговатое электронное устройство. Фарух нахмурился, заметив, что молодой человек в шортах.

— Одеваться надо подобающе, — проворчал Фарух. — Как тебе не стыдно?

Посыльный пожал плечами и сказал:

— Вам посылка.

На лице хранителя отразилось замешательство. Он ничего не ждал.

— И что за посылка?

— Откуда ж мне знать? — ответил юноша. — Распишитесь вот здесь, и я вам ее выгружу.

Он протянул ему электронное устройство доставки, показал на освещенный сенсорный экран, пояснил, где расписаться, и вручил Фаруху пластиковый стилус. Фарух расписался.

— Посылка большая. И тяжелая. Куда вам ее поставить?

Встревожившись еще больше, Фарух принялся поглаживать бороду — старая привычка еще с солдатской поры.

— В гараж. — Он показал. — Погодите, я открою.

Зайдя в дом, Фарух нажал на кнопку, открывающую гараж, и вздохнул, проходя мимо искореженного «мерседеса». Хозяином единственной расположенной рядом приличной кузовной мастерской был еврей, который в сложившейся ныне ситуации отказался заниматься его машиной. Придется терпеть беспорядок в гараже, пока Фарух не найдет того, кто возьмется за ремонт. Сложив руки на груди и недовольно выпятив губы, старик смотрел, как медленно, со скрипом откатывалась гаражная дверь.

Посыльный ждал на другой стороне улицы.

В тот миг, когда глаза старика остановились на деревянном ящике, складки его на загрубелом лице разгладились. Он шагнул наружу и осторожно осмотрел узкую улицу.