Анри Лёвенбрюк - Бритва Оккама
Пошатываясь, Мансель поднялся и оперся о переднюю дверцу. И тут же пуля попала ему прямо в грудь. Глаза его изумленно расширились, затем он застыл, словно не мог поверить, что его ранили.
Ари в остервенении продолжал стрелять… Одна за другой пули вонзались в развороченную грудь Эрика Манселя, пригвождая его к дверце внедорожника.
Расстреляв все патроны, Ари остановился посреди парковки, дико озираясь вокруг. Тело Манселя медленно сползло по дверце машины и наконец тяжело рухнуло, как мешок с песком.
Ари вывел из оцепенения рокот вертолета и визг шин. Широкий луч мощного прожектора заметался по парковке. Ошеломленный Маккензи понял, что происходит. Он выпустил оружие и поднял руки вверх, чтобы его не подбили спецназовцы.
Со всех сторон сбегались жандармы. Одни выскакивали из бронированных фургонов, припаркованных на стоянке, другие на тросе спускались с вертолета. Всё вместе напоминало грандиозный и устрашающий танец.
На мгновение Ари замер. Тем временем с другой стороны склада гремели выстрелы.
Наконец все стихло. Ни выстрелов, ни криков, ни взрывов. Только шум вращающихся лопастей вертолета над ними.
К застывшему на месте Ари подошел спецназовец и схватил его за руку:
— Майор Маккензи? Вы в порядке?
Еще не вполне пришедший в себя Ари ответил не сразу. Наконец он слегка покачал головой и направился к неподвижному телу Эрика Манселя.
— Вы куда? — спросил военный, удерживая его за плечо.
Но Ари высвободился и не говоря ни слова обыскал труп. Он как будто внезапно пришел в себя. В третьем кармане он обнаружил плоский ключ.
Выпрямившись, он поспешил на склад. Озадаченный жандарм шел за ним по пятам. Пройдя через платформу, Ари подошел к контейнеру.
Тут он заметил, как два жандарма уносят Кшиштофа на носилках. Телохранитель кивком успокоил Ари. Маккензи посмотрел им вслед и торопливо вставил ключ в скважину. Замок открылся. Дрожащими руками он поднял железную перекладину и отодвинул тяжелую дверь.
Бледный свет прожекторов просочился в металлический куб.
В открывшейся картине было что-то нереальное. Словно передержанный черно-белый снимок. Перед потрясенным взором Ари возникла фигурка Лолы, стоявшей на коленях у задней стены. Ослепленная, перепуганная, она спрятала лицо в ладони, и на них спадали ее черные волосы.
С бешено бьющимся сердцем Ари устремился к ней. Глаза его застилали слезы, когда он рухнул перед ней на колени. Он обнял ее и изо всех сил прижал к себе.
Тело Лолы понемногу расслабилось. Она в свою очередь обняла его и разрыдалась. Они долго стояли так, тесно прижавшись друг к другу, словно не хотели больше разлучаться.
Маккензи обхватил руками ее лицо, поднял голову и заглянул ей в глаза. Она показалась ему красивой, как никогда раньше. Такой хрупкой. Растроганный, он погладил ее виски. Лола. Его Лола. Он покрыл ее лицо поцелуями. А потом мир вокруг них словно растворился.
89
Ночь и часть следующего дня Маккензи провел в больнице. Врачи обработали бесчисленные раны и ссадины, потом его накачали обезболивающим и заставили сдать кучу анализов.
Около семнадцати часов, когда еще не совсем пришедший в себя Ари ждал выписки, в его палату, не постучавшись, вошли двое. Один, судя по нашивкам на форме, — военный высокого ранга, второй — лысый мужчина лет сорока в черном костюме.
— Как вы себя чувствуете, Маккензи?
Удивленный Ари сел, откинувшись на подушки.
— Эээ… Здравствуйте. Чем обязан? — спросил он, хотя и был уверен, что военного он точно где-то видел.
Этот пятидесятилетний человек с квадратным лицом, жесткими чертами и свинцовым взглядом уже попадался на его пути.
— Генерал Баррас, военная разведка. Так как вы себя чувствуете? — повторил офицер.
— Рад знакомству, генерал. А вы? — Ари не сводил с плешивого глаз.
— Месье — мой сотрудник, — отрезал военный.
— Могу я узнать, чем обязан?
— У нас есть к вам вопросы.
— В связи с чем? — поинтересовался выведенный из себя Ари.
Генерал сел напротив и стиснул железные прутья в изножье кровати. Его «сотрудник» в гражданском устроился на стуле в углу, скрестил на груди руки и насупился. До сих пор он не произнес ни слова.
— Указом президента расследование, касающееся тетрадей Виллара из Онкура, объявлено государственной тайной и передано нам, — объяснил Баррас.
— Расследование? О чем вы? Ведь всех, кажется, задержали? Дело закрыто.
— Большинство фигурантов действительно нейтрализованы. Вам это хорошо известно. Но кое-что пока не ясно, Маккензи. И мы полагаем, что вы можете нас просветить.
— Верю вам на слово.
Генерал смотрел на Маккензи в упор:
— Недостающие страницы.
— Да?
— Где они?
Аналитик пожал плечами и притворно удивился:
— Понятия не имею.
— Разве они не у вас?
— Нет, — соврал он не моргнув глазом. — Я думал, их нашли в «Агарте».
Военный начал терять терпение:
— Майор Маккензи, вы намерены утверждать, что не нашли шесть квадратов на теле Ламии, когда убили ее в Портосере?
— Вот именно.
Баррас обогнул кровать и встал перед окном. Он уставился на что-то во дворе больницы.
— Иными словами, если мы перероем вашу квартиру и квартиру вашей сотрудницы и бывшей любовницы Ирис Мишот, то ничего не найдем? — с напускной непринужденностью спросил он.
— Перерывайте, если хотите, к этому я уже почти привык. Но мне также начинает казаться, что вы обращаетесь со мной самым возмутительным образом, генерал…
— Тетради Виллара из Онкура — государственная собственность. А кроме того, эти страницы — доказательства, которые фигурируют в уголовном деле.
— Понимаю. Но повторюсь: я понятия не имею, где они находятся.
— Позвольте напомнить вам статью четыреста тридцать четыре-четыре Уголовного кодекса, майор Маккензи, возможно, это освежит вам память.
Менторским тоном он прочел наизусть:
— «Карается тремя годами заключения и штрафом в сорок пять тысяч евро деяние, совершенное с целью помешать установлению истины, изменить место преступления или правонарушения либо путем разрушения, подделки или уничтожения следов или улик, либо привнесением, перемещением или устранением каких-либо предметов».
— Можете прекратить эту лекцию по юриспруденции, генерал, говорю вам, что я…
— Последний параграф статьи очень важен, Ари: «Если деяния, предусмотренные настоящей статьей, совершает лицо, которое по служебному положению призвано способствовать установлению истины, наказание возрастает до пяти лет заключения и семидесяти пяти тысяч штрафа». Итак, вы совершенно уверены, что не знаете, где страницы Виллара?
— Не знаю, как еще ответить вам на этот вопрос, поэтому повторяю, надеюсь, в последний раз: нет. А теперь, если вы не против, я бы хотел, чтобы вы оставили меня в покое.
Несколько секунд генерал не двигался и молча буравил взглядом аналитика. Потом кивком предложил человеку в костюме подняться.
— Отлично. Мы оставим вас в покое, майор. Но имейте в виду, мы еще увидимся. Этим дело не кончится.
— Для меня оно окончено.
Не добавив ни слова, посетители вышли из палаты. Потрясенному Ари не сразу удалось собраться с мыслями и позвонить Депьеру.
— Как вы там, Ари?
— Было бы лучше, если бы начальник военной разведки не доставал меня даже на больничной койке, господин заместитель директора.
— Вот оно что. Значит, они заявились к вам…
— Какого черта?
— Мне об этом известно не больше вашего, Ари. Теперь дело не в нашей компетенции. Самое главное, вы нашли убийцу друга и освободили молодую женщину. Пора заняться другими делами. Мы все с нетерпением ждем вашего возвращения в Леваллуа. Забудьте все это, Маккензи.
— «Забыть все это»? Когда эти, мать их, ублюдки угрожали мне прямо в больничной палате!
— Вы не могли бы выражаться не так грубо, Ари?
— Ни за что. Я обожаю выражаться грубо, господин заместитель директора. Сожалею, но это так!
В трубке послышался смешок Депьера.
— Ну-ну, не берите в голову, пусть теперь сами разбираются, как хотят. Теперь это не наша забота.
— К вам они тоже приходили?
— Да.
— И чего они от вас хотели?
— Полагаю, того же, что и от вас.
— Вы о чем?
— Бросьте, Ари, не стройте из себя дурачка! Я ответил им, что не имею к этой заварушке никакого отношения. Представьте себе, не вы один гадаете, что происходит. Поставьте себя на место прокурора. В одну минуту у него забирают дело, ссылаясь на государственную тайну…
— Плевать я хотел на прокурора! Ему-то что? Расследование окончено, «Врила» больше нет, Крон, Мансель и убийца мертвы…
— Надо полагать, на некоторые вопросы все еще нет ответа, Ари. В частности, прокурор пытается найти одного человека. Из всей сети Альбера Крона он единственный, чью личность судебной полиции так и не удалось установить.
