Дафна дю Морье - Ребекка
Я встала, приняла ванну, оделась и в девять часов, как обычно, спустилась в столовую к завтраку. На подносе лежала куча писем. От людей, благодаривших за бал. Я бегло просмотрела их. Фрис спросил, держать ли на огне завтрак Максима. Я сказала, что не знаю, когда он вернется. Ему пришлось уехать спозаранку, сказала я. Фрис ничего не ответил. У него был очень серьезный, очень мрачный вид. Я снова подумала: «Интересно, что он знает?»
После завтрака я взяла письма и пошла в кабинет. Воздух в комнате был спертый, окон не открывали со вчерашнего дня. Я распахнула их, впустив прохладу и свежесть. Цветы на каминной полке поникли, многие уже совсем завяли. На полу лежали лепестки. Я позвонила. В комнату вошла одна из младших горничных, Мод.
— Здесь сегодня не убирались, — сказала я, — даже окна были закрыты. Цветы засохли. Унесите их, будьте добры.
У нее был встревоженный, виноватый вид.
— Простите меня, мадам, — сказала она. Подошла к камину и взяла вазы.
— Постарайтесь, чтобы больше это не повторялось, — сказала я.
— Да, мадам, — сказала она.
Мод вышла из комнаты, унося цветы. Я и не думала, что так легко быть строгой. Странно, почему раньше это казалось таким трудным. На бюро лежало сегодняшнее меню. Холодная семга под майонезом, холодные отбивные котлеты, куриное заливное, суфле. Я все их узнала, эти закуски за ужином а-ля фуршет во время бала. По-видимому, мы все еще приканчиваем остатки. Должно быть, это же входило во вчерашний холодный ленч, который я не ела. Похоже, что прислуга себя не утруждает. Я перечеркнула карандашом весь список и позвонила, вызывая Роберта.
— Скажите миссис Дэнверс, пусть закажет на кухне что-нибудь горячее, — сказала я. — Если там еще осталась куча холодных закусок, нам в столовой они не нужны.
— Слушаюсь, мадам, — сказал он.
Я вышла вместе с ним из кабинета и спустилась вниз за садовыми ножницами. Затем пошла в розарий и срезала несколько стеблей с бутонами. Воздух потеплел. Нам предстоял такой же жаркий и душный день, как вчера. Где они — все еще в заливе или уже в бухточке у Керритской гавани? Скоро я это узнаю. Скоро вернется Максим и все мне расскажет. Что бы ни случилось, я должна быть спокойна. Что бы ни случилось, я не должна бояться. Я отнесла срезанные розы в кабинет. Принялась расставлять по вазам, куда Роберт налил свежей воды. Я уже кончала, когда раздался стук в дверь.
— Войдите, — сказала я.
Это была миссис Дэнверс. В руке она держала меню. У нее был бледный и усталый вид. Под глазами темные круги.
— Доброе утро, миссис Дэнверс, — сказала я.
— Я не понимаю, — начала она, — почему вы отослали с Робертом меню, велели его заменить. В чем дело?
Я посмотрела на нее через всю комнату, все еще держа в руке розу.
— Эти холодные отбивные и семга подавались вчера, — сказала я. — Я видела их на буфете. И позавчера. Я хотела бы получить сегодня что-нибудь горячее. Если на кухне не хотят этого есть, лучше выбросить. В этом доме столько всего пропадает даром, пусть пропадет еще немного, какая разница.
Миссис Дэнверс удивленно посмотрела на меня. Но ничего не сказала. Я поставила розу в вазу рядом с другими.
— Неужели вы не можете придумать, что нам подать, миссис Дэнверс? — спросила я. — У вас должны быть меню на все случаи жизни.
— Я не привыкла, чтобы мне передавали приказания через Роберта, — сказала она. — Если миссис де Уинтер хотела что-нибудь заменить, она звонила мне по внутреннему телефону.
— Боюсь, меня мало волнует, что именно имела обыкновение делать миссис де Уинтер, — сказала я. — Сейчас я — миссис де Уинтер, как вам известно. И если мне угодно передать вам приказание через Роберта, я так и поступлю.
В эту минуту Роберт вошел в комнату.
— Репортер из «Каунти Кроникл» на проводе, мадам, — сказал он.
— Скажите ему, что меня нет дома.
— Хорошо, мадам. — Роберт вышел.
— Ну, миссис Дэнверс, что-нибудь еще? — сказала я.
Она продолжала смотреть на меня во все глаза, однако по-прежнему молчала.
— Если вам нечего мне больше сказать, — продолжала я, — пойдите на кухню и прикажите повару приготовить горячий ленч. Я занята.
— Почему репортер из «Каунти Кроникл» звонил вам? — спросила она.
— Не имею ни малейшего представления, миссис Дэнверс, — сказала я.
— Правда это, — медленно проговорила она, — то, что нам рассказал вчера вечером Фрис? Те слухи, которые ходят в Керрите, будто бы в море нашли яхту миссис де Уинтер?
— А ходят такие слухи, миссис Дэнверс? — сказала я. — Боюсь, я ничего об этом не знаю.
— Капитан Сирл, инспектор порта, заезжал ведь сюда вчера, не правда ли? — продолжала она. — Мне рассказал об этом Роберт, он провожал его в библиотеку. Фрис говорит, что в Керрите говорят, будто водолаз, который спустился обследовать дно парохода там, в заливе, нашел рядом с ним яхту миссис де Уинтер.
— Возможно, что так, — сказала я. — Но вам лучше подождать, пока вернется мистер де Уинтер, и расспросить его обо всем.
— Почему мистер де Уинтер встал сегодня так рано? — спросила она.
— А это ему знать, — сказала я.
Она по-прежнему не сводила с меня глаз.
— Фрис говорит, ходят слухи, что на полу каюты лежит чье-то тело, — сказала она. — Откуда там взяться какому-то телу? Миссис де Уинтер всегда выходила в море одна.
— Что толку спрашивать меня, миссис Дэнверс? Я знаю столько же, сколько вы.
— Да? — медленно сказала она.
Она все еще глядела на меня. Я отвернулась и понесла вазу с цветами на стол у окна.
— Я распоряжусь насчет ленча, — добавила миссис Дэнверс.
Она ждала, но я ничего не ответила. Тогда она вышла из комнаты. Больше ей меня не напугать, подумала я. Она потеряла свою власть надо мной вместе с Ребеккой. Что бы она ни сказала теперь, что бы ни сделала, мне было все равно, это не могло мне навредить. Я знала, что она мой враг, и это меня не беспокоило. Но что, если она узнает правду о теле в каюте яхты и станет врагом Максима — тогда что? Я села в кресло. Положила ножницы на стол. Мне не хотелось больше возиться с розами. Меня не оставляла мысль о том, что делает сейчас Максим. Что? Что? Почему репортер из «Каунти Кроникл» опять позвонил нам? У меня снова засосало внутри. Я подошла к окну, высунулась наружу. Было очень жарко. В воздухе пахло грозой. Садовники снова косили газоны. Я видела, как один из них ходил с сенокосилкой туда и сюда по верху насыпи за лужайкой. Я больше не могла сидеть в кабинете. Я оставила ножницы и розы и вышла на террасу. Принялась ходить по ней взад и вперед. Джеспер трусил сзади, не понимая, почему мы не идем гулять. Я продолжала мерять шагами террасу. Около половины двенадцатого из холла вышел Фрис.
— Вас просит к телефону мистер де Уинтер, — сказал он.
Я прошла через библиотеку в комнатку позади. Когда я брала трубку, руки мои дрожали.
— Это ты? — сказал он. — Это Максим. Я говорю из конторы. Я с Фрэнком.
— Да? — сказала я.
Молчание.
— Я привезу Фрэнка и полковника Джулиана к ленчу.
— Да, — сказала я.
Я ждала, ждала, что он еще скажет.
— Им удалось поднять яхту. Я только что вернулся из бухты.
— Да, — сказала я.
— Там были Сирл, и полковник Джулиан, и Фрэнк, и другие, — сказал он.
Может быть, Фрэнк стоит рядом с ним у телефона, поэтому Максим говорит так сдержанно, так отчужденно.
— Ну ладно, пока, жди нас около часу.
Я положила трубку. Он же ничего мне не сказал. Я так и не знаю, что случилось. Я опять пошла на террасу, предупредив сперва Фриса, что к ленчу, кроме нас с Максимом, будет двое гостей.
Время тянулось невыносимо долго. Бесконечно. Я поднялась к себе и надела более легкое платье. Снова спустилась. Пошла в гостиную и уселась в кресло. Я ждала. Без пяти час на подъездной аллее зашуршали шины, затем в холле раздались голоса. Я пригладила перед зеркалом волосы. Я была очень бледная. Я потерла щеки, чтобы они порозовели, и встала встретить их. Вошел Максим, за ним — Фрэнк и полковник Джулиан. Я вспомнила, что на балу он был одет под Кромвеля. Сейчас он казался каким-то съежившимся, куда меньше — во всех отношениях.
— Здравствуйте, — сказал он. Он говорил негромко, серьезно, как врач.
— Скажи Фрису, чтобы он подал нам херес. Я пойду вымою руки.
— Я тоже, — сказал Фрэнк.
Но я не успела позвонить. Фрис уже нес херес. Полковник Джулиан пить не стал. Я взяла рюмку, чтобы было что держать в руках. Полковник Джулиан подошел ко мне, стал рядом у окна.
— Весьма прискорбная история, миссис де Уинтер, — мягко сказал он. — Я так вам сочувствую, вам и вашему супругу.
— Спасибо, — сказала я. И поднесла к губам рюмку с хересом. Затем быстро поставила ее обратно на стол. Я испугалась, что полковник заметит, как дрожит у меня рука.
— Самое неприятное то, что ваш супруг опознал то, первое тело год назад, — сказал полковник.
