К. Сэнсом - Камни вместо сердец
– Чурбан, ты же ничего не знаешь!.. – вспыхнул я.
Дирик расхохотался с гневом и горечью:
– Ага, наконец-то я добился от вас мужского ответа! Послушайте мой совет, брат: женитесь, заведите собственное семейство и квохчите над ним, как встревоженная курица.
Я шагнул вперед, уже готовый ударить Винсента, когда понял, что именно этого он и добивается. Он отвлек меня от намеченных расспросов, и если я наброшусь на него, сообщит об этом в Опекунский суд и меня будут ждать неприятности. Отступив на шаг, я сказал спокойным тоном:
– Я не ударю вас, брат, вы недостойны этого. Сейчас я уйду отсюда. Но я уверен в том, что вам известно, что подразумевала Абигайль. Ваш клиент сказал вам об этом.
– Оставим эту тему, – с неожиданным спокойствием в голосе произнес Дирик. К моему удивлению, на лице его проступило страдание. – Давайте возвращаться домой.
– Нет, – ответил я и, выйдя из комнаты, аккуратно закрыл за собой дверь.
На следующее утро я рано оказался на ногах. Начиналось новое прекрасное летнее утро десятого июля. Прошло уже десять дней после нашего отъезда из Лондона. Облачившись в мантию ради предстоящего разговора с Приддисом, я вспомнил слова, сказанные Дириком вчера вечером. Ядовитые, как обычно бывало у этого человека, они, тем не менее, смущали меня. И все же, я, как и прежде, не сомневался в том, что Хоббей открыл ему какой-то секрет – озабоченное выражение с тех пор не покидало его лицо.
Я позавтракал в кухне с Бараком. Там находилась также Урсула, не обращавшая на нас никакого внимания, если не считать небольшого кивка. Мы пошли к выходу по просторному залу, мимо гобеленов, изображавших охоту на единорога, которые сверкали яркими красками под лучами солнца. Посмотрев на охотников с луками, крадущихся среди деревьев, я подумал о том, удастся ли нам уехать до ждавшей Николаса в понедельник охоты.
– Что-то ты молчалив сегодня утром, – заметил Джек.
– Ничего особенного. Пошли.
Привели коней, и я с радостью увидел, что для меня опять заседлали Нечета. Двое молодых слуг уже сидели на лошадях: они явно собирались сопровождать нас. Хоббей вместе с Дириком склонился над какими-то бумагами, черное одеяние моего коллеги отсвечивало на солнце вороновым крылом. Неподалеку от них Хью и Дэвид разговаривали с Фиверйиром. На голове Кертиса, как и у Винсента, сидела широкополая шляпа. Я подошел к ним. Хоббей-младший покраснел и отвернулся. «Неужели он стыдится своего поступка?» – удивился я.
– Приготовились к путешествию? – спросил я у Хью.
– Да. Мастер Хоббей предлагал нам с Дэвидом оставаться, однако я не могу не увидеть флот. Мастер Николас разрешил нам проехать вдоль Портсдаунского холма и увидеть Портсмутскую гавань.
Я бросил взгляд на молодых слуг:
– А они тоже едут с нами?
– Джентльменов следует сопровождать в дороге, a Фальстоу остается, чтобы приглядывать за матерью Дэвида, – объяснил юноша. В голосе его прозвучала пренебрежительная нотка, и я с неожиданным для себя раздражением подумал: «Ты ни во что не ставишь бедную Абигайль». Затем я повернулся к Сэму:
– Вы тоже хотите повидать Портсмут?
– Интересно, каким он окажется, – рассудительным тоном проговорил клерк.
– Мы готовы, мастер Шардлейк, – окликнул меня Хоббей.
– Ага, – колючим голосом подхватил Дирик. – Не следует заставлять сэра Квинтина Приддиса ждать.
Один из слуг принес посадочную скамейку и помог Николасу подняться в седло. После чего он понес скамью к нам, и мы с Бараком уселись на коней. Устраиваясь в седле, я похлопал Нечета по боку.
А потом произошло нечто странное. Кертис собирался сесть на коня. И в этот самый момент Сэмюель спросил его:
– А что мы увидим в Портсмуте, а, мастер Хью? – и чуть прикоснулся к его руке. Это был ничем не примечательный жест, разве что несколько бесцеремонный, учитывая разницу в общественном положении молодых людей. Однако Кертис с силой оттолкнул в сторону руку Фиверйира, едва не повалив тощего клерка на спину.
– Не прикасайся ко мне! – проговорил он с внезапным гневом. – Я этого не потерплю.
Он поднялся в седло, и Дирик свирепо рявкнул на своего помощника:
– Не смей больше повторять этого! За кого ты себя принимаешь, юный дурак?! Живо на коня!
Фиверйир повиновался с явной обидой на лице.
Когда мы проезжали через ворота, я вспомнил показания Хоббея – намек на то, что Майкл прикоснулся к Хью так, как мужчине не подобает прикасаться к мальчику. И я подумал: что, если это действительно так? Не потому ли он так жестко отреагировал на прикосновение теперь?
Дорога была устлана пылью, солнце припекало. Мы проехали мимо делянки, на которой еще трудились лесорубы, а потом направились на юг по постепенно становившемуся все более крутым склону к гребню Портсдаунского холма. Через некоторое время мы миновали один из сигнальных костров маяков, которые зажгут в случае высадки французов: к длинному и крепкому шесту на самом верху его цепью была привязана деревянная клеть, набитая сухой, окунутой в смолу растопкой. Возле него на страже стоял солдат. Я подъехал к Кертису, находившемуся во главе нашей группы возле Николаса и Дэвида, миновав при этом погруженного в раздумья и хмурившего медные брови Дирика, и заговорил:
– Еще раз благодарю вас, Хью, за одолженного мне «Токсофила».
Молодой человек, лицо которого притеняла широкополая шляпа, повернулся ко мне:
– Не стали ли вы по трезвом размышлении лучше относиться к этой книге?
– Готов согласиться, что автор ее – весьма высокоученый школяр. О стрельбе из лука мне известно немногое, однако я знаю, что многие люди превозносят это занятие. – Мне вдруг вспомнилась леди Елизавета, сидящая возле Екатерины Парр, и ее вопросы о добродетели и совести адвокатов. – Однако мне кажется, что в первой части диалога мастер Эшем слишком льстит себе самому и перебарщивает с похвалами королю. И потом, мне приходилось читать и более мастеровитые диалоги. Есть такой писатель, Кристофер Сен-Жермен, хотя его беседа посвящена закону и политике.
– Не слышал о нем.
– Тогда Томас Мор. У вас есть его «Утопия». При всех своих недостатках Мор никогда не воспринимал себя чересчур серьезно.
Хью расхохотался:
– «Утопия» – это всего лишь выдумка! Мир, в котором все живут в мире и гармонии, в котором нет войн… – Он посмотрел мне в глаза. – Это не настоящий мир, мастер Шардлейк… этот мир не способен существовать.
– Крепко сказано для юноши ваших лет. Вы слишком молоды, чтобы помнить это, но Англия двадцать лет прожила в мире до тех пор, пока король не вторгся во Францию.
– Слушай мастера Шардлейка, – отрывисто произнес Хоббей, ехавший рядом с Хью по ту сторону от меня. – Он говорит правду.
До этого молчавший Дэвид повернулся к отцу и проговорил:
– У меня есть идея. Быть может, в Портсмуте мы сумеем найти щенка и привезти его матери?
– Нет, – решительно возразил Хью, поворачиваясь в сторону Хоббеев. – Ей нужно время. Заменить домашнего любимца нисколько не легче, чем человека.
Дэвид посмотрел на него с яростью:
– Откуда тебе это известно?
– Ты забываешь, дурак, о том, как много мне известно о скорби. – Холодный гнев в хрипловатом голосе Кертиса повеял морозцем и на меня.
– Быть может, когда-нибудь потом ты сумеешь привезти своей матери новую собачку, – умиротворяющим тоном сказал Николас. Он снова говорил с сыном, как с ребенком. «Не потому ли этот парень кажется таким незрелым?» – подумал я.
Тут один из слуг выкрикнул предупреждение, и мы выехали на обочину, пропуская две большие телеги, груженные ящиками, полными железных пушечных ядер. Из Сассекса, подумал я, хлеб для орудий Портсмута.
– Надо попробовать проехать цепочкой, – предложил Дирик. – Иначе мы будем плестись за ними целый день. – Выстроившись друг за другом, мы осторожно проехали мимо телеги. Я оказался позади Хью. Глядя на его взрытую оспинами шею, я подумал, что отдал бы шкатулку с золотом, чтобы узнать, что именно творится в этой голове. Когда мы обогнали телеги, я снова подъехал к нему.
– А ваш друг, капитан стрелков, – спросил юноша, – тоже будет в Портсмуте?
– Полагаю, что так. – Я посмотрел мимо него на его опекуна. – Мастер Хоббей, после того, как мы повстречаемся с сэром Квинтином Приддисом, мы с Бараком задержимся, чтобы отыскать своего друга.
Николас наклонил голову:
– Как вам угодно. Однако хочу предостеречь: теперь Портсмут не блещет изысканными манерами, город полон солдат и матросов.
– А мне хотелось бы повстречаться с вашим другом, – проговорил Хью.
– Нет, – решительно заявил Хоббей-старший.
– Не думаете ли вы, что я воспользуюсь случаем и убегу к солдатам? – с насмешкой проговорил его подопечный.