Сергей Белошников - Ужас приходит в полнолуние
Потом мысли незаметно перешли к убийствам и к тому, что я обнаружил в лесу у Марьина озера.
Время пролетело незаметно, и к тому же на солнце меня так разморило, что я даже слегка закемарил. Мелькнула вялая мысль: надо идти к Николаю Сергеевичу. Я с трудом разлепил глаза, приподнялся на локте и посмотрел на часы: без четверти двенадцать. Пора.
Ее я заметил боковым зрением.
Среди парковой зелени что-то мелькнуло. Ярко-красное. Понятно, что это был человек. Выйдя из тени деревьев, человек направился к подножию холма, где я лежал. А ярко-красное оказалось майкой. Майка туго облегала грудь высокой стройной девицы; помимо майки на ней были шорты и сандалеты на босу ногу. Выгоревшие почти добела волосы стягивала лента. Ноги, да и грудь у девицы были что надо — высокий класс. Что и говорить.
Спокойно помахивая веткой, она шла по тропинке, которая непременно должна была привести ее прямо ко мне. Меня она, естественно, еще не заметила: я был укрыт высокой травой и смотрел на нее сквозь качающиеся под легким ветром былинки. Кто же это такая? Московская пассия господина Гуртового, прогуливающаяся перед обедом для поднятия аппетита? Или кто?
Додумать эту мудрую мысль я не успел. Девица начала подниматься на холм, и тут я ее узнал, несмотря на то что с нашей последней встречи прошло много лет. За которые она изрядно выросла и похорошела. А узнал я ее благодаря большому цветному фотопортрету, который сегодня утром видел на стене гостиной Николая Сергеевича.
Это была не кто иная, как Стася, внучка старика Бутурлина.
Я наблюдал, как она, не подозревая о моем присутствии, поднимается к вершине холма. И тут до меня дошло: если я сейчас неожиданно появлюсь перед ней из густой травы, то имею реальный шанс напугать девушку до потери сознания. Особенно если учесть, что сейчас происходит в поселке. Пугать же ее, как вы понимаете, мне очень не хотелось — неподходящий способ для знакомства.
Но времени на размышления у меня не осталось — Стася уже поднялась на холм и очутилась в нескольких шагах от меня. И я не придумал ничего лучшего, как сесть и спросить, не оборачиваясь:
— А вы не боитесь ходить здесь одна?
Глава 10. СТАСЯ
Наверное только потому, что он просто сел, не выказав намерения подняться в рост, и даже говорил, не повернув в мою сторону головы, я от страха не заорала во весь голос. И постаралась поскорее взять себя в руки: я остановилась, посмотрела на него и сделала вид, что совершенно не испугалась, — не знаю уж, насколько естественно это у меня получилось. Но сама тут же сунула руку в карман шортов и крепко стиснула баллончик с газом.
— А вы всегда беспокоитесь за встречных девушек? Особенно когда они не обращают на вас внимания? — спросила я, стараясь, чтобы мой ответ прозвучал поехиднее. Хотя и понимала, что острота не шибко удалась.
— В подобных обстоятельствах — всегда, — сидящий в траве парень ответил вполне добродушно. — Вы разве не знаете, что творится у вас в поселке?
Тут он понизил голос и сказал замогильным голосом:
— А что, если бы на моем месте оказался он… тот?..
О господи! А вдруг это действительно наш маньяк?! Нет. Я этого типа не знаю, но он явно не здешний, а дед утверждал, что убийца — местный. Но все равно: в этот момент тени от деревьев показались мне очень уж густыми и темными, а на холме стало как-то чересчур безлюдно.
— А вы не боитесь сидеть здесь в гордом одиночестве? — спросила я, а сама (незаметно для него) огляделась по сторонам.
— Нет, не боюсь, — улыбнулся он и легко поднялся.
Я на свой рост не жалуюсь, но этот широкоплечий медведь был выше меня на добрых двадцать сантиметров — значит, в нем было под два метра. Густой ежик светлых, почти льняных волос, чуть длинноватый нос, тяжеловатый (на мой взгляд) квадратный подбородок и серые веселые глаза на загорелом лице. Вот глаза-то меня и успокоили: нет, он положительно не был похож на человека, который мог исподтишка убить бедного дядю Ваню Пахомова. Хотя, конечно, он был настоящим мужиком: в нем чувствовалась сила. И уверенность.
— А чего мне бояться — здесь когда-то был мой дом, — сказал он. — Вон там, за садом. Отличный, кстати, белый налив выращивал в нем давным-давно последний хозяин усадьбы, Сергей Федорович Бутурлин. Впоследствии, кстати, здесь сажали исключительно этот сорт.
— А вы, наверное, внук Сергея Федоровича? — снова попыталась сострить я.
— Ну, его внуку сейчас лет пятьдесят, не меньше. А я был лишь временным владельцем всего этого, — продолжил он, возвышаясь передо мной, как водонапорная башня. — Вот тогда-то, кстати, белый налив, собранный мной, нередко попадал на стол к вашему дедушке. Где вы его, насколько помню, с большим аппетитом лопали.
Я прямо-таки обалдела. Он меня знает?
— Мы что, знакомы? — спросила я.
— Ну, в общем, да. Правда, нас познакомили очень-очень давно. «Разреши воспользоваться случаем и представить тебе», — именно так и сказал тогда Николай Сергеич… Неужели не помните?
Он явно смеялся надо мной, этот громила.
— Не помню! — сердито сказала я.
— Немудрено. Вам тогда было лет десять, не больше. Девичья память коротка.
— Так значит вы — из дедовых воспитанников? — наконец догадалась я.
— Да.
Черт! Я его где-то видела. Причем совсем недавно. Но никак не могла вспомнить — где.
Он усмехнулся, явно угадав мои мысли, и сказал:
— Нас было два брата…
— Правильно! Наверное, вы — Кирилл! Да? — чуть не заорала я, тут же вспомнив старые фотографии на дедовом столе. Кирилл посмотрел на меня: он, конечно, стал абсолютно другим, взрослым, но все равно — в его лице отчетливо проскальзывали те неуловимые детские черты.
— Да, — улыбнулся Кирилл. — А вы, естественно, Стася.
По идее, на этом разговор можно было бы и закончить. Подумаешь, встретила человека, который знал меня совсем маленькой. Ну и что? Таких старых знакомых, как он, у меня — воз и маленькая тележка. Я могла вежливенько распрощаться и отбыть восвояси. Но я этого не сделала. Почему? Не знаю. Не сделала — и все тут. Вместо того чтобы уйти, я (безо всяких задних мыслей, честное слово) шагнула вперед и протянула руку:
— Будем знакомиться снова?
— Будем.
Он протянул руку, и в тот момент, когда наши пальцы соприкоснулись, раздался легкий сухой треск разряда. Мы оба чуть вздрогнули от неожиданности, но рук не отдернули. Я увидела, как его зрачки на мгновение расширились.
Мы одновременно слегка натянуто рассмеялись.
— Вот это да, — сказала я. — Салют!
— Энергетическое рукопожатие, — откликнулся он и с явной (готова в этом поклясться!) неохотой выпустил мою руку.
И мы замолчали, глядя друг другу в глаза.
— Ну что ж, мне пора, — сказала я. — Обещала родителям пораньше вернуться.
— Давайте-ка я вас провожу. Не будете возражать? — спросил он.
— Скорее наоборот, — чистосердечно призналась я.
— Что ж, пошли. А то действительно ваши родители забеспокоятся.
Солнце стояло в зените. Мы шли по тропинке, петлявшей вдоль старой аллеи, иногда вступая в полосы света и затем снова переходя в тенистую глубину.
— Дед рассказал мне о вашем пропавшем брате. У него дядя Ваня Пахомов любимого волчонка убил. Когда тот взбесился, — осторожно сказала я, покосившись на Кирилла.
Мы как раз шли в густой тени деревьев, и я не могла как следует рассмотреть выражение его лица.
— Да нет, бешеным он не был никогда. — Тут я заметила, что Кирилл поморщился: то ли потому, что вышел на свет, то ли от неприятных воспоминаний. — Это я обезумел. Все хотел его приручить. И вообще — история вышла из-за меня. Полез в вольер погладить волка по спине. А он разорвал мне руку. Да еще, считай, пожалел меня, только предупредил, как и положено в стае, — не приставай. Мог бы и вообще загрызть.
Кирилл снова ушел в тень и мрачно добавил:
— А Пахомыч решил рассчитаться с ним. И по-своему он был прав.
Он замолчал. Я сменила тему:
— Вы сюда по делу приехали или так, отдохнуть?
Почти на выходе из парка тропинка проходила через заболоченную низину. Здесь рос мелкий осинник. В особенно грязном месте кто-то догадался перебросить через лужу длинную доску. Пропуская меня вперед, Кирилл ответил не сразу:
— Ну, можно сказать, и по делу. А вообще больше так — отдохнуть. В гости.
Он шел на шаг позади. Я чувствовала это.
— А к кому, если не секрет?
— Да какой это секрет, Стася.
В этот момент я уже дошла до середины доски.
— Так к кому?
— К вашему деду.
— К деду?
Я удивленно обернулась, потеряла на миг равновесие и покачнулась. Кирилл резко шагнул вперед, ухватил меня за плечи и легко удержал от позорного падения. Я непроизвольно прижалась к нему. И в таком двусмысленном положении мы замерли на узкой полоске доски. Освобождаться от его объятий я почему-то не спешила.
