Крейг Расселл - Вечная месть
— Но это наша работа, Йен, — сказал Вернер. — Не окажись ты тогда на месте вооруженного ограбления банка, погиб бы кто-то другой. Возможно, куда больше народу.
— Я хочу начать новую жизнь, Вернер. Жизнь подальше от всего этого. Я сказал ван Хайдену, что это дело — мое последнее. Все кончено. Я ухожу из полиции Гамбурга, как только этот ублюдок окажется за решеткой. Школьный друг предложил мне работу, и я соглашусь.
— Ты это несерьезно, Йен. Мне плевать, что ты тут говоришь, но мы бы ни за что не раскрыли столько дел без тебя. И кстати, насчет твоих мыслей об убийствах: каждый раз, когда брал очередного убийцу, ты спасал бог знает сколько жизней.
— Может, и так, Вернер, но пришла пора кому-то другому этим заниматься. — Фабель устало улыбнулся другу. — Я все решил. Ладно, поехали в Полицайпрезидиум. Мне еще требуется закончить кое-какую работенку.
Фабель едва успел повернуть ключ в замке зажигания, как почувствовал ладонь Вернера на своей руке. Фабель повернулся к нему и увидел, что он как загипнотизированный смотрит вперед через ветровое стекло.
— Скажи, что это не глюк. — Вернер кивком указал на полицейский кордон.
Фабель проследил за его взглядом. С полицейским в форме скандалила молодая пара, и мужчина указывал на многоквартирный дом.
Фабель с Вернером распахнули дверцы машины одновременно и помчались туда, где Франц Брандт ругался с полицейским.
21.30. Полицайпрезидиум, Гамбург
Фабель сам вел допрос Франца Брандта. Анна и Хэнк в соседней комнате допрашивали его подружку, Лизу Шуберт. Франц Брандт отвечал на вопросы Фабеля сначала с растерянным недоумением, затем с огорчением, а под конец уже с ядовитой злостью. Он заявил, что знать ничего не знает о бомбе в квартире Шуберт, и пришел в ярость от обвинения в возможной причастности к смерти матери. Допрос прервали и Брандта препроводили в камеру. Фабель переговорил с Анной и Хэнком, и те подтвердили, что Лиза Шуберт отвечала примерно в том же ключе и даже проявила признаки шока.
Фабелю все это не понравилось. До сих пор Брандт действовал с блеском и осторожностью. Все время оказывался на шаг впереди. И такая безмозглая стратегия чистого отрицания попросту с ним не монтировалась. Но с другой стороны, он абсолютно сумасшедший, раз совершил все эти преступления.
Фабель вернулся к себе в кабинет. Марию он уже отправил домой. Она паршиво выглядела, и головная боль у нее не проходила. Анна с Хэнком остались. Пришел ордер, и Анна получила пароли и коды доступа к досье социальной службы. Теперь они искали юридическое подтверждение тому, что Франц Брандт был тем самым десятилетним мальчиком, видевшим смерть Рыжего Франца Мюльхауса на железнодорожной станции в Норденхаме. Тем мальчиком, который слышал предсмертные слова отца, взывавшего к мести предавшим его. Когда они закончили допрос, Фабель попытался отправить Вернера домой отдыхать, но тот заявил, что ему прежде надо кое-что сделать в конторе.
Фабель достал из ящика досье, полученное от Ингрид Фишманн, и положил на стол, тяжело вздохнув, как человек, которому снова предстояло в поисках ответа перепахивать старое поле.
21.30. Осдорф, Гамбург
Прежде чем уйти в ванную комнату, Грубер дал Марии две таблетки кодеина. Она прошла на кухню, чтобы запить их водой.
То, что началось как обыкновенная головная боль, превратилось в чудовищную мигрень, беспощадно давившую на сетчатку глаз. Мария всегда не любила принимать таблетки от головной боли, считая, что лучше дать организму справиться самому. Но сейчас она достала стаканчик из кухонной тумбы и наполнила водой, а когда стала поворачиваться, стакан выскользнул из руки и разлетелся вдребезги на плиточном полу кухни. Мария, выругавшись, осмотрелась в поисках щетки с совком. Она их обнаружила в шкафу под раковиной, где Грубер держал всякие чистящие средства.
Внимание Марии привлекла бутылочка в дальнем углу шкафа, повернутая этикеткой к стенке. У нее возникло ощущение, что бутылочку специально спрятали подальше от посторонних глаз. Встав на колени на жесткий кухонный пол, Мария залезла в глубину шкафа и вытащила бутылочку.
Краска для волос.
В ее мозгу на мгновение мелькнуло совершенно дикое предположение, а затем возникли картинки мест преступления и сорванные скальпы, окрашенные в рыжий цвет. Возник стоящий там Грубер в комбинезоне криминалиста, с краской для волос в руке. Затем картинка пропала. Мысль была совершенно дикой. Какое отношение мог иметь Франк к жертвам? Она снова посмотрела на пластиковую бутылочку. Цвет «темный брюнет», а не «рыжий». Вздохнув, она собралась было сунуть бутылочку на место, но потом еще раз рассмотрела краску. Это цвет волос Грубера. Очень темный брюнет. Почти черный. Франк красит волосы?
Мария вернула краску в глубину шкафа этикеткой к стене, как и прежде, и сунула на место остальные предметы, изначально скрывавшие бутылочку от глаз. Она позволила себе улыбнуться. Зачем он красит волосы? Начал рано седеть? Мария видела фотографии родителей Грубера. Оба темноволосые, как и Франк, но поседели совсем не рано, судя по всему. Если только, конечно, они тоже не красили волосы. Мария не могла понять, почему такая мелочь вызвала у нее беспокойство. Бутылочку явно прятали. Но почему он поставил ее туда, а попросту не выбросил?
Мария встала, наступив каблуком на осколок стекла. А когда она обернулась, он стоял тут. Совсем рядом. Слишком близко. Так в ее снах стоял Витренко. Его глаза имели совершенно другой разрез и цвет, но впервые Мария увидела в них ту же равнодушную, холодную жестокость.
Она все поняла. Улыбнувшись Груберу, Мария весело проговорила:
— Я тебя не заметила. Ты меня перепугал.
Но она поняла.
Ответная улыбка Франка Грубера была холодным бесстрастным отражением ее улыбки. Он протянул руку и убрал с лица Марии прядку коротких светлых волос.
— Помнишь нашу первую встречу? — спросил он.
Мария кивнула:
— Ты обрабатывал труп в Штерншанцен-парке. Фабеля не было, и следствие возглавляла я…
Мария снова улыбнулась. Она сталась держаться спокойно. Ее пистолет остался в коридоре, она положила его на антикварную тумбу под вешалкой. В этом доме полно антиквариата. Тут все связано с прошлым.
— Верно. — Грубер продолжал гладить ее по волосам, по щеке. Его глаза были пустыми, а взгляд устремлен куда-то вдаль, в прошлое. — Помню, как впервые тебя увидел. И в моей голове мгновенно запечатлелась каждая твоя черта, каждый жест, словно я тебя узнал. Словно мы уже встречались прежде, только я не мог сообразить где и когда. У тебя не возникло такого же чувства?
Мария собралась было солгать, но лишь пожала плечами. Она пыталась прикинуть расстояние до двери кухни, затем до коридора, рассчитать, сколько ей времени понадобится, чтобы достать пистолет из кобуры и снять с предохранителя. Если она ударит его достаточно сильно…
Грубер улыбнулся. Он вытащил вторую руку из-за спины и поднял пистолет Марии, легонько прижав дуло к мягкой плоти под ее подбородком.
— Я люблю тебя, Мария. Я не хочу причинять тебе зла, но если будет нужно, сделаю это. Тогда нам придется ждать следующей жизни, чтобы снова встретиться.
Мария откинула голову назад, но Грубер удерживал в том же положении пистолет, свободной рукой обхватив ей затылок.
— Не делай глупостей, Мария. Я вполне способен убить нас обоих. Пожалуйста, не вынуждай меня. Мы уже однажды умерли вместе. Давным-давно, на железнодорожной станции. Но сейчас наше время еще не пришло. Пока нет.
— Почему, Франк? Почему ты убил всех этих людей?
Грубер улыбнулся:
— Пошли, Мария. Ты еще не все видела в моем доме.
21.45. Полицайпрезидиум, Гамбург
Анна Вольф потянулась и потерла глаза. Ей нужно было оторваться от компьютера на некоторое время. Последний час она просматривала файлы социальной службы, чтобы выяснить, где и когда Беата Брандт усыновила Франца. И никаких результатов. Она вышла в коридор и налила себе кофе из автомата. Подошли два сотрудника из Комиссии по расследованию убийств, и она немножко поболтала с ними, сознательно оттягивая возвращение к монитору компьютера и бесконечной череде фамилий в архиве.
Она как раз направлялась в кабинет, когда появился Хэнк.
— Как продвигается дело? — поинтересовался он.
Анна поморщилась:
— Никак. Не могу найти никаких записей ни о передаче Брандта социальным службам, ни о его усыновлении Беатой Брандт.
— Это потому, что, как мне кажется, мы изначально неправильно подошли к проблеме. — Хэнк примостился на краешек стола Анны. Он улыбался. — Думаю, нам нужно пойти к Фабелю.
21.55. Осдорф, Гамбург
В мозгу Марии с неимоверной скоростью прокручивались все имеющиеся сведения. Она старалась отгородиться от надвигающейся паники, способной лишь ухудшить ее положение. Грубер велел ей заложить руки за спину, скорее всего чтобы связать. И тогда она станет беспомощной. Но у нее имелись все основания полагать, что, несмотря на безумие, на свою чудовищную жестокость, он не собирается ее убивать. Она не является его мишенью. Не входит в список. Но были и другие, просто мешавшие ему: Ингрид Фишманн и Леонард Шулер. Грубер их убил, хотя они не входили в его список. А Шулера он даже оскальпировал и, чтобы доказать свое могущество, прилепил скальп к окну в доме Фабеля.
