Отель «Персефона» - Наталья Владимировна Елецкая
Спустившись с пригорка, Эрика сняла сандалии и дальше пошла босиком, по щиколотку утопая в прохладном мелком песке бледно-бежевого, почти белого цвета.
Возле самой кромки Эрика разделась и вошла в воду. Она была холодная, но не слишком: бодрила, но не вызывала желания немедленно выскочить обратно. Когда вода достигла груди, Эрика оттолкнулась от дна и поплыла.
Вскоре она уже не чувствовала холода: разогретая движением кровь быстрее побежала по жилам. Перевернувшись на спину, Эрика отдала себя на милость волн; они мягко покачивали ее, словно в гамаке. Плеск воды убаюкивал, гипнотизировал… ей хотелось, чтобы время замерло, остановилось навечно, оставив ее в этом состоянии безмятежности.
Выйдя из воды, Эрика растянулась на полотенце, подставив солнцу истосковавшееся по загару тело. Закрыв глаза, она слушала размеренный шепот волн и думала о том, что все, в сущности, не так уж плохо. Они с Робертом будут здесь счастливы. Иного просто не дано.
Она с детства мечтала вернуться к своим истокам – в страну, откуда были родом ее дед и мать. Пусть не на Родос, а на любой из многочисленных островов, разбросанных в Эгейском архипелаге. Ведь не зря Эрика в совершенстве знала греческий, на котором после смерти Персефоны ей не с кем стало разговаривать, так что отдельные слова даже стали забываться, подчиняясь неумолимому натиску лондонского английского.
Персефона… Гордая черноволосая красавица с оливковой кожей и миндалевидными глазами, передавшая единственной дочери яркую внешность, ум и чувство собственного достоинства.
Она ушла из жизни шесть лет назад – сгорела как свечка, хотя ей едва исполнилось пятьдесят. Персефону не мучили болезни, и даже рак, этот вездесущий бич современности, обошел ее стороной. Доктора не могли поставить сколько-нибудь достоверный диагноз, который объяснил бы и ее затяжную апатию, и отсутствие аппетита, а главное – упорное нежелание жить, хотя Эрика делала все возможное, чтобы вдохнуть в мать искорку, дававшую надежду на выздоровление.
Но ее усилия оказались тщетными. После того, что пережила Персефона много лет назад, надеяться на лучшее было просто глупо. Она еще долго продержалась. Будь Эрика на месте матери, воспоминания давно свели бы ее с ума.
Крепкая психика и здоровье позволили Персефоне прожить достаточно, чтобы убедиться, что ее дочь способна сама о себе позаботиться. Единственное, о чем жалела Персефона – о том, что Эрика не замужем. Ей было бы легче покинуть этот мир, будь у ее дочери любящий муж и дети.
Когда неумолимая судьба отсчитывала последние минуты Персефоны, Эрика, держа мать за руку, пообещала, что обязательно встретит достойного мужчину и соединит с ним судьбу.
До ее знакомства с Робертом оставалось меньше года.
Эрика открыла глаза. Должно быть, она задремала, убаюканная плеском волн, и теперь проснулась, дрожа от холода. На солнце набежала туча и подул резкий ветер – в этом проявлялось коварное непостоянство майской островной погоды.
Подниматься по каменистой тропе было проще, чем спускаться, и вскоре Эрика уже входила в калитку, за которой начиналась территория отеля. Она не знала, сколько прошло времени, и привез ли Роберт рабочих. Ей очень хотелось есть, а еще больше – выпить кофе, без которого не начиналось ни одно утро.
Эрику в очередной раз неприятно удивил вид неухоженных лужаек, растрескавшихся асфальтовых дорожек, через прорехи в которых прорастали молодые побеги кустарников, разрушенных детских площадок. «Персефона» наполовину принадлежала ей, поэтому Эрика смотрела на всё глазами рачительной хозяйки, жаждущей как можно скорее навести здесь порядок.
Она не понимала, почему отель, так близко расположенный к морю, имеющий такую обширную территорию, столько лет простоял заброшенным; еще год-другой – и здание пришло бы в окончательный упадок. Говорили, будто прежний владелец разорился, и новых желающих купить отель не нашлось. Потом случился экономический кризис, растянувшийся почти на два десятилетия; местным бизнесменам такая покупка была не по карману, а иностранные инвесторы не спешили вкладываться в греческую недвижимость, несмотря на то, что туризм снова был на подъеме.
Только Роберт не побоялся рискнуть. Он все вложил свободные средства, оставшиеся от продажи корнуолльской гостиницы, в отель, который был выставлен на продажу по смехотворной, особенно по английским меркам, цене (даже с учетом последующего ремонта).
Теперь оставалось довести начатое до конца и принять первых постояльцев, купивших путевки за половину стоимости – распространенный маркетинговый ход, позволяющий заполнить отель сразу после открытия, ведь люди обычно неохотно едут в новые мечта, предпочитая проверенные отели с положительными отзывами.
Услышав мужские голоса со стороны основного корпуса, по-прежнему скрытого деревьями, Эрика прибавила шаг, но внезапно остановилась и подняла с асфальта порванную золотую цепочку с крестиком, потемневшую от времени.
Вещь определенно принадлежала ребенку – об этом свидетельствовал размер цепочки. В том, что мальчик, бегая по парку, потерял крестик, не было ничего необычного. Но почему мать или другой родственник не хватились пропажи и не стали ее искать? Почему никто из постояльцев, возвращавшихся с моря этим путем, не увидел цепочку и не отнес ее дежурному администратору?
Опустив находку в карман, Эрика пошла дальше, но вскоре опять нагнулась – на этот раз, чтобы поднять женские солнцезащитные очки. Пластик выцвел, но это не помешало Эрике узнать известный бренд, популярный лет двадцать назад. Такие очки когда-то были у Персефоны, Эрике нравилось примерять их перед зеркалом и воображать себя взрослой важной дамой.
Конечно, очки могли выкинуть за ненадобностью, если бы не одно обстоятельство. Стекла в них были целыми, дужки – не погнутыми, все детали остались на месте. Значит, хозяйка их обронила. Но по какой-то причине не стала затрудняться поисками. Как и в случае с цепочкой, очки никто не поднял, хотя они лежали на видном месте.
Еще через несколько метров Эрика наткнулась на несессер с косметикой, давно пришедшей в негодность. Чуть дальше, среди разросшихся кустов акации, стоял пластмассовый лежак с накинутым на него истлевшим пляжным полотенцем.
Создавалось впечатление, что люди покидали парк в спешке, словно на отель внезапно обрушился ураган, заставивший постояльцев кинуться в укрытие.
Но после непогоды постояльцы обычно возвращаются за своими вещами.
Нахмурившись, Эрика с минуту задумчиво созерцала лежак, а потом пошла дальше.
На подъездной дороге стоял микроавтобус, возле него толпились мужчины в рабочих комбинезонах. Обступив кирие Заробаласа, они с хмурым видом слушали его распоряжения, периодически поглядывая в сторону Роберта, и их взгляды нельзя было назвать дружелюбными.
Роберт периодически перебивал бригадира, вставляя свои замечания, и тот с
