Что скрывают мутные воды - Грегг Даннетт
Первый полицейский присоединяется к ним. Тот самый, с которым я недавно разговаривал. Он сообщает, что это малый полосатик, которого, скорее всего, убило винтом. Потом мистер Мэтьюз отводит полицейского начальника в сторонку, где стою я. Он мельком улыбается мне – ибо знает, что я настраиваю в коттеджах вай-фай, – но ничего не говорит.
– Ларри, – обращается мистер Мэтьюз к полицейскому начальнику. – В новостях про нас и так болтают бог знает что из-за той девчонки. Я не хочу, чтобы сюда добавился еще и… – Он бросает взгляд на кита. – Труп, гниющий на пляже.
Говорит он тихо, но у меня хороший слух. Важный полицейский продолжает наглаживать усы, вроде как обдумывая его слова.
– Я понимаю, Джим. Честное слово, понимаю. Мы уже вызвали человека из университета, он плывет на пароме. Как только закончит, я позабочусь, чтобы тушу убрали.
Мистер Мэтьюз вздыхает и оглядывает пляж. Возле кита толпится с десяток туристов, собравшихся посмотреть, что случилось. Некоторые делают фотографии. Еще пять-шесть человек идут по пляжу со стороны городка.
– Похоже, ты не совсем меня понял, Ларри. Помнишь, что через полчаса прилив? Может, я договорюсь о лодке? Оттащим тушу подальше, избавимся от нее чистенько и быстро. Пока не пронюхала пресса. Незачем городу фотографии с кровавой лужей.
Я слышу каждое слово – слышу и не верю. Мне хочется вмешаться, сказать, что эксперт будет брать анализы и проводить вскрытие. Но я знаю, что нельзя перебивать мистера Мэтьюза и полицейского начальника. Папа может лишиться работы. А меня могут арестовать.
– Ну же, Ларри! Чертов прилив вынесет кита в самый центр города, если мы не поторопимся. Будет еще хуже. Можешь сказать, что туша представляла опасность с точки зрения санитарии. Спорить все равно никто не станет.
Полицейский стоит в задумчивости, продолжая гладить свои усики.
– Сможешь по-быстрому подогнать лодку?
– Конечно.
Полицейский принимает решение.
– Ладно. Если можешь убрать тушу, убирай. Утащить ее отсюда будет легче. Тут волны посильней. Используем это как аргумент, если кто задумает жаловаться.
– Отлично, Ларри, – говорит мистер Мэтьюз. – Очень хорошо.
Он хлопает его по спине, достает мобильный телефон и торопливо набирает номер.
Я в полном отчаянии, но поделать ничего не могу – разве что надеяться, что эксперт доберется сюда прежде, чем они оттащат кита. Я не совсем уверен, но, возможно, слово эксперта значит больше, чем слово начальника полиции. Как того эксперта по акулам из «Челюстей». Правда, «Челюсти» – фильм не очень реалистичный, особенно та часть, где акула пытается целиком сожрать лодку. Такого не бывает; они могут куснуть лодку, чтобы понять, что это такое, но поняв, что это не еда, развернутся и поплывут искать тюленя – в таком роде.
Пока я размышляю, мистер Мэтьюз отходит подальше и говорит по мобильному телефону. Потом он возвращается и шепчет инспектору:
– Договорился. Кевин будет здесь через сорок минут. – Потом он качает головой и добавляет, обращаясь, похоже, сам к себе: – Господи боже! Сначала девчонка, потом это… Нам сильно повезет, если в следующий сезон кто-нибудь решится приехать сюда.
После этого двое других полицейских лезут в багажник патрульной машины и возвращаются с лопатами. Они начинают подкапывать песок под хвостом кита. Некоторые считают, что хвост кита называется лопастью, но в действительности он называется все-таки хвостом, как я и сказал, и состоит из двух лопастей. Я подхожу и становлюсь как можно ближе, пытаюсь сталкивать песок обратно в яму ногой, но они начинают сердиться и велят мне отойти, так что больше я ничего не могу поделать. В конце концов, это же полиция. Вместо этого я смотрю на часы и хмурю лоб. Чтобы добраться сюда из Голдхейвена, куда прибывает паром, нужно минут сорок, но я не знаю, на каком пароме плывет эксперт. Надеюсь, он или она поторопится.
Я так сильно задумываюсь, что не успеваю заметить, как полицейские подводят веревку под обе лопасти. Они оборачивают ее дважды и завязывают узлом. Меня злит, что у них хорошо получается. К моменту, когда они заканчивают, вода подступает совсем близко, а там, где разбиваются волны, появляется рыбацкая лодка. Как я говорил, волны на этом конце пляжа сегодня небольшие. Смотрю, как мужчины на лодке выбрасывают буй, привязанный к канату; буй очень быстро выносит на берег, и полицейские его подбирают. Они привязывают канат к веревке у кита на хвосте. Теперь все мы ждем.
Четверть часа спустя прибой поднимается настолько, что кит оказывается в воде – торчит над волнами, словно скала. Лодка несколько раз пытается сдвинуть его с места, но пока вода не подхватит его, у них ничего не получится. Они тем не менее продолжают пробовать, громко крича, а потом, десять минут спустя, кит внезапно шевелится. На долю секунды мне кажется, что он и не был мертв, но тут я понимаю, что он просто поплыл. Лодка начинает медленно тащить его на глубину. Волна разбивается о тушу, и та на мгновение скрывается из виду. Когда она появляется снова, то выглядит блестящей и чистой. Потом туша переворачивается, и становится виден белый живот. Кита медленно волокут в открытое море.
Через полчаса тушу почти не видно: лодка утаскивает ее за мыс. Не знаю, где они собираются ее выбросить; очевидно, подальше от острова. Я смотрю, как лодка пропадает за скалами, а потом разворачиваюсь, по-прежнему сердитый из-за того, что произошло. И тут замечаю незнакомого мужчину на парковке за дюнами. Судя по его одежде, рюкзаку за плечами и смешным круглым очкам, это и есть эксперт.
Глава 5
Когда я возвращаюсь домой, отца еще нет, поэтому я разжигаю горелку и начинаю готовить ужин. Обычно в такие моменты я включаю телевизор, но сегодня мне не до него. Занят размышлениями.
И очень зол из-за кита. Не потому, что не смог познакомиться с экспертом и рассказать ему про свой проект с крабами-отшельниками, а потому, что полицейские поступили неправильно. Если б они дождались прибытия эксперта, он измерил бы раны, взял разные пробы и образцы, которые нужны для науки. А теперь ничего не выйдет. Они выкинули самую главную улику, которая у них была.
Не могу не усмотреть аналогии с тем, как
