Принцип Талиона - Лия Роач
– Не трогай, – говорю жестко. – Пусть остается как есть.
Он не задает вопросов и снова исчезает в темноте. В подвале нас четверо, но тишина такая, что закладывает уши. Даже дыхания не слышно.
Прищуренными глазами я смотрю на Роберта, который высоко держит голову, стараясь за напускной храбростью скрыть свой страх. Но взгляд его мечется из стороны в сторону, а искусанные до крови губы мелко подрагивают. Ему всего десять лет, и без сомнений, ему сейчас очень страшно, как бы ни пытался он убедить меня в обратном. Он еще слишком мал для взрослых игр. Но когда-то мне тоже было десять лет, и даже меньше, я тоже была маленькой, и мне тоже было страшно. Поэтому меня не разжалобить фальшивой смелостью и дерзостью.
Сунув руку в карман, я с силой сжимаю рукоять отцовского ножа, бессовестно украденного у него несколько лет назад, и делаю шаг к Роберту. Он испуганно дергается и ударяется головой о стену…
– Викки, пожалуйста, не волнуйся за меня, – торопливо лопочет мальчуган, стремясь успокоить сестру. – Со мной все в порядке, правда.
– Да, малыш, – сквозь слезы улыбается блондинка, – все в порядке. Все будет хорошо. Ты ничего не бойся. Скоро ты будешь дома. Я обещаю.
– Я знаю, – уверенно говорит он, и как будто действительно в это верит.
Я прячу усмешку, в который раз дивясь чужой наивности.
– Я тоже очень надеюсь, что ты скоро будешь дома, Роберт, – произношу елейным голосом, интонационно выделив слова "очень надеюсь", при этом многозначительно глядя на Викки снизу вверх.
Ее потемневшие до цвета индиго глаза полыхают испепеляющей ненавистью, а идеальной формы губы презрительно кривятся. Но это она зря. Гнев – не лучший советчик. Я равнодушно отворачиваюсь.
– Это произойдет либо послезавтра утром, либо никогда, – объявляю я и безжалостно разъединяю сеанс видеосвязи.
– Роберт, – в панике выкрикивает Викки, но экран уже потух.
Ее брат исчез. И, возможно, навсегда. На самом деле без "возможно", но Викки пока знать об этом необязательно. Хотя если бы она уделяла больше внимания голливудским боевикам, то легко догадалась бы: тот факт, что я не скрываю своего лица ни от нее, ни от ее брата, не сулит им обоим ничего хорошего. Но она признавала лишь исторические фильмы ВВС и необременительные смыслом ромкомы, а из них не почерпнешь подобную полезную информацию. Что было мне только на руку.
В этот момент у меня в кармане вибрирует телефон. Вытащив его, я нажимаю на кнопку "ответить", успев отметить, что это звонок от Райана.
– К вам гости, – без предисловий говорит он и сразу отключается.
Убирая мобильник обратно в карман, я лихорадочно соображаю, кто бы это мог быть, не представляет ли этот незапланированный визит опасность, и мысленно ругаю своего парня за то, что он так скупо поделился информацией. Я открываю рот, чтобы дать Викки инструкции, как вести себя с гостем, но в этот момент входная дверь распахивается и кто-то входит в холл. У меня лишь секунда на принятие решения, лишь секунда на то, чтобы попытаться избежать нежеланной встречи, и я делаю выбор. Левой рукой хватаю мирно лежащий передо мной пистолет и, не прицеливаясь, стреляю в дверной проем. В голове мелькают слова благодарности Джо за то, что научил меня одинаково точно стрелять с обеих рук. Хлесткий звук выстрела сменяется глухим звуком падения тела и затем переходит в пронзительный визг. Вскочив на ноги, ударом локтя в лицо я вырубаю Викки, и визг обрывается. Сразу устремляюсь к распростертому на полу телу, но Райан появляется возле него чуть раньше. Он переворачивает мужчину, и мы оба узнаем в нем самого удачливого из многочисленной толпы поклонников дочери Виктора – Ларри с совершенно неподходящей ему фамилией Кинг. Значит, после небольшой интрижки с бетонным полом он все же очухался, но сюда он пришел зря. Не вовремя…
– Че за черт?! – сквозь зубы цедит Райан. – Ты соображаешь? Труп в центре города… Посреди дня!
– Я не знала, что это он, – оправдываюсь я громким шепотом. – Он вошел так неожиданно… я подумала… и выстрелила.
– Подумала она. Лучше б ты в себя выстрелила. "Неожиданно"… – передразнивает он зло. – Мы не в Гамильтоне, здесь у нас нет своих полицейских.
– Ты мог бы и сказать мне, кто это! – перехожу я из обороны в наступление. – И не было бы никаких трупов…
– Если б я знал, что ты устроишь пальбу… – он поднимает голову, смотрит на меня все еще укоризненно, но уже более спокойно, потом переводит взгляд в сторону, замечает неуклюже распластанную на диване Викки и тихо присвистывает: – Опа! Ее ты тоже замочила?!
Я раздраженно выпаливаю: – Проваливай! А то я и тебя замочу. И скажи Марку, чтобы убрали тут все.
– Разберусь, – фыркает он, выходя.
Я возвращаюсь к Викки и двумя ударами по щекам привожу ее в чувство. Ее взгляд тут же мечется в сторону холла, но спиной я загораживаю ей обзор.
– Не зыркай, – говорю грубо. – Ну вот, теперь ты, наконец, осознала, что я не шучу. Надеюсь, у тебя пропадет охота играть со мной в свои дилетантские игры. Ну а если ты все же продолжаешь наивно верить, что я неопасна, и что тебе удастся спасти их обоих, то вот тебе на память.
Я кидаю ей на колени голубую прямоугольную коробочку с таким же голубым бантиком и направляюсь к выходу. Аккуратно обходя голову Ларри, чтобы не наступить на кровь, стремительно растекающуюся по светлому ковру, я автоматически задерживаю дыхание, чтобы не потерять сознание – не самое удобное качество для человека моей профессии. Переступив через его ноги, я рывком тяну на себя дверь. Плотно закрыв ее, шагаю по вымощенной дорожке, а за спиной у меня раздается нечеловеческий вопль.
Впервые я испытываю сочувствие к Викки – мало приятного обнаружить в нарядной и на вид безобидной коробке палец ребенка, грубо отсоединенный от кисти его хозяина. Прежнего хозяина… Не знаю, можно ли определить оного по одному только пальцу, но судя по крику, Викки не сомневается, кому принадлежал этот окровавленный мизинец.
И правильно.
Уже
