Джон Гришэм - Партнер
— А почему бы и нет? Там красиво, к тому же я ни разу там не был.
— Долго ты жил в Португалии?
— Около двух месяцев.
— Что было потом?
— Сан-Паулу.
— Почему?
— В нем двадцать миллионов жителей. Лучшего места, чтобы спрятаться, и не придумаешь.
— И ты пробыл там…
— Год.
— Расскажи, чем ты все это время занимался.
Патрик сделал глубокий вдох и попытался шевельнуть лодыжками, отчего лицо его исказила гримаса. Он мысленно приказал мышцам расслабиться.
— Я затерялся в огромном городе. Нашел преподавателя и довольно скоро в совершенстве овладел языком. Сбросил еще несколько килограммов. Постоянно менял адреса.
— А что ты делал с деньгами?
Пауза. Мышцы вновь напряглись. Где этот дьявольский хромированный рубильник? Ну почему бы им не продолжить болтовню о бегах и погонях, не затрагивая темы денег?
— С какими деньгами? — Патрик постарался вложить в этот вопрос все свое отчаяние.
— Брось, Лэниган! С девятью десятками миллионов, что ты украл у своей фирмы и ее клиента.
— Я уже говорил, вы ошиблись. Я не тот, кто вам нужен.
Резко повернувшись к двери, Гай что-то крикнул, и в комнату тут же вошли его подручные. Врач-бразилец вогнал в вену Патрика два кубика жидкости и вышел. Американцы принялись возиться вокруг аппарата в углу. Кто-то включил магнитофон. Держа в руке коробочку с вертикально поднятым рубильником, Гай со злобной усмешкой склонился над Патриком. Он был исполнен решимости покончить с пленником, если тот не заговорит.
— Деньги были переведены на оффшорный счет твоей фирмы в банке Нассо в десять пятнадцать по Гринвичу двадцать шестого марта тысяча девятьсот девяносто второго года, через сорок пять дней после твоей смерти. В это время ты был там, Патрик. Загорелый мужчина в расцвете лет — у нас есть твои снимки, сделанные установленной в банке камерой. В твоем распоряжении имелись великолепно сработанные бумаги, и очень скоро после того, как деньги прибыли в банк, они исчезли. Кто-то перевел их на Мальту. Это ведь был ты, Патрик. Ты украл их. Так где же они сейчас? Скажи мне, и ты останешься жить.
Патрик бросил последний взгляд на Гая, затем на смертоносный рубильник, вновь закрыл глаза и из последних сил прошептал:
— Я клянусь, что не знаю, о чем вы говорите.
— Патрик, Патрик…
— Не делайте этого! Прошу вас!
— Это только третья позиция, Патрик. Ты прошагал лишь половину пути.
Гай опустил рукоятку, наблюдая за тем, как дрогнуло и забилось в конвульсиях обнаженное тело.
Легкие Патрика исторгли леденящий душу вопль, от которого у расположившихся на крыльце вместе с Осмаром бразильцев волосы встали дыбом. Разговор оборвался. Кое-кто беззвучно повторял слова молитвы.
У пыльной дороги, в сотне метров от хижины, с карабином в руке сидел на посту еще один бразилец. Движения по дороге не было никакого: ближайший населенный пункт находился в нескольких километрах. Услышав жуткий вопль, краткую молитву прочитал и он.
Глава 4
После четвертого или пятого звонка, сделанных от соседей, миссис Стефано все же подошла к ограде. Джеку пришлось сказать ей правду: трое одетых в темные костюмы мужчин, прохаживавшихся рядом со стоящей напротив их дома машиной, — сотрудники ФБР. Джек объяснил жене причину их появления. Он открыл ей почти все, что касалось Патрика Лэнигана, тем самым серьезно нарушив профессиональную этику. Миссис Стефано не задала ему ни одного вопроса.
Ей не было никакого дела до того, чем муж занимается в офисе. Однако мнение соседей было для миссис Стефано далеко не безразлично. В конце концов, они живут в Фоллз-Черч, а люди здесь всегда найдут повод посудачить.
В полночь миссис Стефано отправилась в спальню. Джек дремал на диване в гостиной, каждые полчаса поднимаясь, чтобы в щелку между шторами посмотреть, что происходит на улице. Но к трем часам ночи, когда в дверь позвонили, его все-таки сморил сон.
Одернув фланелевую пижаму, Джек направился к двери.
На пороге стояли четверо мужчин, в одном из которых он с первого взгляда узнал Гамильтона Джейнса, заместителя директора ФБР, второго человека в Бюро, жившего всего в трех кварталах от дома Стефано. Джейнс был членом того же гольф-клуба, что и Стефано, но познакомиться им не пришлось.
Джек предложил пришедшим расположиться в просторной гостиной. После официальных приветствий все уселись.
Спустившаяся в махровом халате взглянуть на поздних гостей миссис Стефано, заметив, как строго одеты мужчины, торопливо ретировалась.
Разговор начал Джейнс:
— Мы продолжаем поиски Патрика Лзнигана. Нам известно, что в данное время он находится в руках ваших людей. Вы можете подтвердить или опровергнуть эту информацию?
— Нет. — Стефано был холоден, как лед.
— У меня в кармане лежит ордер на ваш арест.
Лед начал таять. Джек обвел взглядом суровые лица агентов.
— В чем меня обвиняют?
— В укрытии человека, находящегося в розыске. В противодействии сотрудникам ФБР. Повод найти нетрудно, какая вам разница? Но мне вовсе не требуется, чтобы на вас повесили ярлык преступника. Мне достаточно лишь отправить вас за решетку и добраться до вашей конторы, а через нее — до каждого из ваших клиентов. На это уйдет около двадцати четырех часов. А обвинительные заключения можно будет составить позже в зависимости от того, получим мы Лэнигана или нет. Картина достаточно ясна?
— Да, вполне.
— Так где Лэниган?
— В Бразилии.
— Он нужен мне здесь. Немедленно.
Стефано не потребовалось много времени, чтобы расставить все по своим местам. В сложившихся обстоятельствах сдача Лэнигана будет шагом разумным и грамотным.
Феды[2] найдут способ развязать ему язык. Давить на него примутся со всех сторон. Лэниган расскажет все.
Ну а потом Стефано предстоит ответить на щекотливый вопрос: каким образом кому-то удалось пронюхать, что он нашел этого типа?
— Ладно, согласен. Дайте мне сорок восемь часов, и я представлю вам Лэнигана при условии, что вы уничтожите этот дурацкий ордер и не будете предъявлять никаких обвинений.
— Договорились.
Воцарилось многозначительное молчание — обе стороны праздновали победу.
— Мне необходимо знать, где состоится передача, — наконец сказал Джейнс.
— Высылайте самолет в Асунсьон.
— В Парагвай? Почему не в Бразилию?
— Там у него есть друзья.
— Пусть будет так. — Джейнс прошептал что-то на ухо своему соседу, тот сразу направился к выходу. — Он еще не превратился в развалину? — прозвучал новый вопрос.
— Нет.
— Тем лучше. Если я увижу на нем хотя бы царапину, вам придется несладко.
— Мне необходимо позвонить.
Джейнс усмехнулся и обвел взглядом стены гостиной.
— Вы у себя дома.
— Телефон прослушивается?
— Нет.
— Можете поклясться в этом?
— Вы слышали мой ответ.
— Прошу извинить меня.
Пройдя через кухню, Стефано нашел в небольшой кладовке сотовый телефон и вышел с ним на задний двор, где в свете газового фонаря влажно поблескивала мокрая от росы трава. Через минуту он будет говорить с Гаем.
Крик оборвался в тот момент, когда охранявший фургончик бразилец услышал негромкую трель телефонного звонка. Трубка лежала в кабине водителя, откуда сквозь крышу уходила вверх пятиметровая антенна. Услышав английскую речь, бразилец направился в хижину.
Гай стремительно бросился к фургончику.
— Он говорит? — послышался в трубке голос Стефано.
— Кое-что. Начал раскалываться около часа назад.
— Что вы узнали?
— Деньги пока в банке, но ему неизвестно, в каком именно. Ими занимается женщина из Рио, юрист.
— Он назвал ее имя?
— Да. Сейчас мы наводим справки. В Рио у Осмара есть свои люди.
— Чего-нибудь еще от него можно добиться?
— Не думаю. Он уже почти труп, Джек.
— Немедленно прекратите все. Врач с вами?
— Само собой.
— Пусть он займется им. Доставьте Лэнигана в Асунсьон, и как можно быстрее.
— Но почему…
— Никаких вопросов. Не теряйте времени. На нас спустили целую свору федов. Делай, что я приказал, и проследи, чтобы он был в полном порядке.
— В полном порядке? Да последние пять часов я чего только не делал, почти убил его.
— Ты сделаешь так, как я сказал, Гай. Собери его хоть по кусочкам. Накачай наркотиками. И двигайся в сторону Асунсьона. Звони мне в начале каждого часа, ясно?
— Предельно.
— И разыщите женщину!
Голову Патрика осторожно приподняли, на губы его упала струйка холодной воды. После того как были перерезаны нейлоновые веревки, с измученной кожи очень медленно сняли серебристую ленту и электроды, тело освободили от проводов. Во время этой процедуры Патрик корчился от невыносимой боли и со стоном что-то бормотал — смысл бессвязных слов разобрать было невозможно. В локтевой сгиб в очередной раз вошла игла, только теперь с морфием, затем другая — с легким успокаивающим. Сознание Патрика затуманилось.
