Орландина Колман - Колокола
Девушка безвольно последовала за ним. Ей лишь хотелось уйти подальше от Дэйзи. От Дэйзи исходила угроза.
– Возможно, мне действительно лучше вернуться в «Летучий Голландец», – произнесла Мариса, вынырнув из своих невеселых мыслей. Она даже не понимала, насколько печально звучал ее голос. – А еще лучше, если я вообще уеду отсюда.
Мужчина резко остановился и внимательно посмотрел на девушку.
– Вы действительно этого хотите, Мариса? – спросил Гленн тихо.
Мариса закрыла глаза, набрала в грудь побольше воздуха, потом вновь открыла глаза и тут же утонула в его взгляде.
– Я не сказала, что этого хочу. Лишь предположила, что, возможно, было бы лучше, если…
– Не хочу больше этого слышать, Мариса, – он потянул ее к ближайшей скамейке, усадил на нее и сел рядом.
– Я бы хотел сделать вам предложение, Мариса, – спокойно произнес он.
– Да? – ее голос звучал удивленно и испуганно. Девушка явно была смущена и неуверенна в себе.
– Вы говорили, что по возвращении домой собираетесь искать работу, верно?
Мариса утвердительно кивнула.
– Обязательно ли вам работать в Германии, или, например, вы можете представить себя работающей в Шотландии, в старом аббатстве?
Мариса замерла. Ей потребовалось время, чтобы осознать, что ей только что предложили.
– У вас есть какое-то конкретное предложение, мистер Дартинг?
– Конечно, у меня оно есть. Я бы хотел, чтобы вы остались, Мариса. Не хочу, чтобы вы уезжали.
– Почему же? – спросила девушка почти шепотом.
Гленн странно посмотрел.
– Есть вещи, которые невозможно выразить словами, Мариса. Я лишь знаю, что у меня сейчас нет большего желания, чем оставить вас здесь, в монастыре, – у меня. Я могу предложить вам работу секретаря. Работы у нас здесь довольно много, будьте уверены. Вашу зарплату мы можем обсудить в любой момент, а жить вы, разумеется, будете здесь.
– Не буду скрывать, все это очень заманчиво для меня. Но вы сами хорошо подумали, мистер Дартинг?
– Гленн, – поправил ее мужчина. – Я вас уже не раз просил называть меня просто по имени.
– Гленн, – послушно повторила девушка и улыбнулась так обворожительно, что мужчина с трудом удержался о того, чтобы не поцеловать ее. Он не хотел напугать ее своей страстью и перечеркнуть их доверительные отношения. Встретив Марису, он вдруг снова поверил в возможность быть счастливым.
– Итак, каков же будет ваш ответ, Мариса? Можете ли вы представить постоянную жизнь в старом аббатстве?
– О да, вполне могу, – серьезно ответила девушка. – Но не является ли это слишком поспешным и необдуманным? Вы не спрашивали себя о том, что по этому поводу думает Дэйзи? Могу представить, что это не вызовет у нее восторга.
– Каким образом мое предложение связано с Дэйзи? – спросил Гленн.
– Вы же знаете, что Дэйзи меня не приемлет ни в каком виде.
– Дэйзи придется с этим смириться. Дэйзи – моя свояченица, она здесь живет. Но на этом все и заканчивается.
– А вы не задумывались, почему Дэйзи здесь живет? – осторожно спросила Мариса, словно стыдясь своих слов. – Возможно, она питает определенные надежды?
Она должна была это сказать. Она считала своим долгом своевременно предупредить Гленна о трудностях, с которыми он может столкнуться.
– Да, я чувствую, что Дэйзи вас не выносит. Но причина мне пока непонятна.
– Иногда это непросто объяснить. Это есть – и все.
– Но то, что Дэйзи питает какие-то надежды в отношении меня, – полная ерунда. Но даже если это и так, я не смогу ей в этом помочь, потому что я ее не люблю. Она совсем не такая, как Джулия, ее сестра, с которой я был так счастлив.
Мариса хотела что-то возразить, но вдруг застыла на месте. Она не сразу смогла выдавить из себя хотя бы звук.
– Вы слышите? Ведь это звонят монастырские колокола! – с трудом проговорила она. Да, Гленн их слышал.
– Колокола старого аббатства… – с ужасом произнесла Мариса. – Говорят, что они возвещают о приближении несчастья.
– Вы же не верите в эту чушь? – энергично воскликнул Дартинг и приобнял ее. Мариса покачала головой и попыталась унять охватившую ее дрожь. Ей это удалось не очень хорошо.
– Не то чтобы я была сильно суеверной, – проговорила она с побелевшим лицом, – но сейчас мне стало страшно. Меня все уверяли, что они звонят из-за ветра, и я в это поверила. Но сейчас нет никакого ветра.
– У всего есть объяснение, Мариса, даже у звона колоколов. Пойдемте и сами в этом убедимся.
Гленн уверенно взял ее за руку и потянул за собой. Звон колоколов оборвался так же резко, как и начался. Мариса и Гленн растерянно посмотрели друг на друга.
– Нам же не могло это обоим показаться? – прошептала девушка.
– Определенно нет. И хотя это мне пока совершенно непонятно, я клянусь, что разберусь с этим призраком раз и навсегда.
– Для начала вам надо выяснить, откуда он возник и с чего все началось, – сказала Мариса.
Мужчина рассмеялся:
– В этом можете положиться на меня. Я все сам расследую. Но поскольку в данный момент мы ничего с вами сделать не можем, предлагаю вернуться к исходной теме нашего разговора. Я предлагаю вам работу, заметьте – постоянную должность. Хочу, чтобы вы обо всем хорошо подумали и дали мне честный ответ.
– Мне даже не нужно об этом думать, Гленн!
– Вы остаетесь? – уточнил он с улыбкой.
– Скажем так: я принимаю ваше предложение о работе. Но перед этим мне нужно съездить домой. Мне нужно сделать множество дел и что-то решить с домом.
– Я вам в этом помогу, – с радостью в голосе воскликнул Гленн и решительно посмотрел на Марису. Она не стала прятать глаз; ее переполняло тихое счастье от того, что Гленн был рядом.
Вместе они вернулись домой. Их лица сияли. Молли толкнула Джона в бок, когда они увидели их через кухонное окно.
– Посмотри внимательнее, Джон. А потом скажи мне, действительно ли они безразличны друг другу?
Джон покачал головой. Нет, так он, конечно, не думал, но задумчиво произнес:
– Давай лучше вести себя, как те три обезьяны, Молли: мы ничего не видели, ничего не слышали и о подобных вещах не говорили. Пока все выглядит так, будто они сами до конца не знают, насколько они симпатичны друг другу.
– Любовь должна созреть, – убедительно произнесла Молли. Джон с сомнением посмотрел на нее.
– Ты обладаешь опытом во многих сферах, Молли, но в любви ты ничего не понимаешь, – проворчал старый слуга.
– Да побольше твоего, Джон! – гордо возразила Молли и с высоко поднятой головой вышла из кухни.
Джон вымученно улыбнулся ей вслед. «У других ты видишь на два аршина в землю, моя дорогая Молли, – подумал он. – Но о том, что я уже двадцать лет схожу по тебе с ума, ты так до сих пор и не знаешь. А сейчас у меня уже нет никаких желаний, хотя я до сих пор тебя люблю…»
* * *
Дэйзи заперлась в своих апартаментах. Она была в ярости; ей хотелось броситься на пол, колотить кулаками, громко кричать и биться в истерике. С большим трудом она взяла себя в руки. Она не могла себе позволить, чтобы одна неудача помешала ей довести дело до конца.
«Я уничтожу ее», – цеплялась Дэйзи за эту мысль, словно она придавала ей сил для дальнейших действий. Пока ей стоило успокоиться. «Ничего, скоро у этой выскочки закончится отпуск, она исчезнет из Джезбара, и про нее все забудут».
Но за ужином в столовой она испытала настоящий шок, когда Гленн невозмутимо сообщил новость:
– Я предложил Марисе работу в монастыре.
– Работу… – повторила Дэйзи, растягивая каждую букву, словно хотела лучше понять то, что услышала. – С какой стати? До сих пор тебе не требовались молодые дамы. Чем она будет заниматься? Может, ты ее научишь стричь овец?
При этих словах она рассмеялась, но смех звучал нерадостно.
– Я предложил ей поработать моим секретарем.
– Я понимаю, – ответила Дэйзи тоном, выражавшим прямую противоположность ее ответу. – И, разумеется, она с радостью приняла твое предложение. Или я ошибаюсь?
– Мне пришлось приложить усилие, чтобы получить ее согласие.
Гленн смотрел на Дэйзи почти с любопытством. Он вдруг понял, что сегодня смотрит на нее совершенно другими глазами. Неожиданно она перестала быть для него сестрой его любимой жены, а была лишь женщиной, которая прекрасно умела только одно – тиранить других людей. И впервые у него возникло желание, чтобы Дэйзи покинула старое аббатство и поселилась где-нибудь в другом месте.
– Внимание всем! – воскликнула Дэйзи с дьявольской усмешкой, повернувшись к Марисе. Та вела себя до сих пор максимально нейтрально, чтобы лишний раз не разжигать ненависть Дэйзи. – А вы очень умны, моя дорогая. Вы строите из себя отвергнутую и несчастную и, как любая женщина, точно знаете, как завоевать мужчину.
