Ричард Дейч - Похитители тьмы
Сам Барабас прицелился в бегущую перед ним в пятидесяти ярдах фигуру. Он попытался не дергать рукой, одновременно ведя машину, и открыл беглый огонь.
Страх обуял Сент-Пьера. Он никак не предполагал, что станет мишенью для всех охранников — пятнадцати человек, открывших по нему ураганную пальбу. Он со всех ног несся к обрыву, а пули ударяли в землю у него за спиной. Край скалы был где-то там впереди, терялся в полной темноте. Так быстро Майкл еще в жизни не бегал, при этом понимал, что все его усилия и боль не будут ничего стоить, если он не добежит до обрыва.
Но пули ложились все ближе и ближе, разрыхляя землю вокруг него — несколько секунд, и кому-нибудь из стрелков повезет.
Не замедляя шага, Майкл сунул руку в карман и вытащил маленький пульт, сорвал крышку и нажал красную кнопку.
Взрыв разорвал ночь. Громадный огненный шар поднялся в воздух за зданием тюрьмы, осветив пространство вокруг. Обломки подорванных емкостей с топливом добавили разрушения генератору. Майкл даже на расстоянии почувствовал горячую волну в воздухе. Стрельба прекратилась — охранники инстинктивно пригнулись в поисках укрытия.
Но Барабас в тридцати ярдах за ним не сбросил газ. Он даже не повернул головы в направлении огненного шара. Словно ястреб — весь сосредоточился на добыче. Директор расстрелял весь магазин пистолета. Перезаряжать времени не было, и он вдавил педаль газа в пол. Патронов не осталось, но это его не останавливало. Десять ярдов. Еще секунда-другая — и он собьет этого типа, который уничтожил его тюрьму, освободил его заключенных, погубил его жизнь.
Майкл слышал рев двигателя за спиной, усиливавшийся по мере приближения машины, которая все набирала скорость. Он слышал скрежет покрышек, стук камушков, ударяющих о днище. Прыгающий свет фар стал все ярче, когда они высветили обрыв всего в нескольких футах впереди…
Майкл прыгнул в ночь. Воздух снова вцепился в его тело. Без вытяжного парашюта ему оставалось только молиться, что запасной уложен правильно и раскроется быстро. Он крепко держал кольцо, падая в темноту.
Директор слишком поздно увидел пропасть — весь сосредоточился на бегущем человеке. Он ударил по тормозам, вдавливая педаль в пол. Джип стало заносить, но инерция неминуемо тащила его к обрыву. Барабас вывернул руль резко влево, надеясь избежать срыва в пропасть, но слишком поздно. Тормоза уже не могли помочь. Джип развернуло, и он боком свалился вниз.
Сент-Пьер слышал, как джип наверху со скрежетом соскользнул с кромки горы. Он выгнул шею и проводил взглядом несущиеся кубарем сквозь темноту фары, потом развернул свое тело и выждал, прежде чем дернуть кольцо, опасаясь, что попадет прямо под автомобиль весом в две тысячи фунтов, который, кувыркаясь, все еще летел над ним.
Майкл развернулся, пытаясь максимально увеличить площадь своего тела, чтобы замедлить падение. Он рисковал либо быть убитым падающим джипом, либо разбиться, упав на землю.
Джип, словно в замедленном повторе, пролетел мимо, мелькнуло лицо водителя, вцепившегося в баранку, словно это могло спасти его от гибели. Майкл дернул кольцо.
Купол выскочил из рюкзака, воздух поволок его вверх, он раскрылся, дернув тело, чуть не остановив его. Парашютист смотрел, как размеры фар джипа уменьшаются до тонких лучиков, а потом взрываются огненным шаром у подножия утеса. Оранжевые щупальца потянулись к Майклу, а затем донесся и гулкий звук взрыва.
Сент-Пьер развернулся и направил парашют сквозь перо поднимающегося дыма на север. Он перевел дыхание, когда его начало сносить. Неожиданно вспыхнул свет фар, осветив небольшое плоское пространство внизу. Майкл соскользнул на потоке воздуха в ту сторону и легко приземлился. У «Лендровера» стояли КК и Симон.
Высокий человек ростом в шесть футов подошел к Майклу, его светлые волосы растрепал ночной летний ветер.
— Вечно ты опаздываешь, — сказал Пол Буш, заключая друга в медвежьи объятия.
Глава 2
«Уэйк Файненшл», самое высокое здание в Амстердаме, имело сорок семь этажей. Построенное в 2007 году, оно воспаряло над рекой Амстел. Из него открывался вид на Северное море. Здание это находилось к югу от исторического квартала нидерландской столицы с ее петляющими каналами, которые и дали городу его второе название — Северная Венеция. Три верхних этажа этого стеклянного сооружения занимала «Пи-Ви Груп». На сорок пятом этаже продавали золото и драгоценные металлы, на сорок шестом — недвижимость, а на сорок седьмом занимались менее законными операциями.
Владел организацией ее президент Филипп Веню. Этот шестидесятидвухлетний человек сидел за громадным черным ониксовым столом. Крепкие корявые руки гладили большое пресс-папье, глаза были устремлены на темную картину, висевшую на ближайшей к нему стене. Эта картина, написанная двести лет назад, изображала больного ребенка на руках матери под сонмом воинственных богов, сражающихся среди залитых солнечным светом облаков.
Кабинет Веню был огромен — тысяча квадратных футов. Мебель стояла массивная и тяжелая, кожаная и замшевая. Здесь имелось несколько мест для переговоров: длинный стол вишневого дерева для заседаний на шестнадцать человек, громадный камин, бездействовавший в летнее время, но постоянно топившийся в холодные голландские зимы. На книжных полках стояли антикварные вещицы, преобладала византийская резьба и скульптура, на стенах висело множество картин мастеров Возрождения и экспрессионистов, на невысоких каннелированных основаниях стояли классические римские и греческие статуи.
Часть этих предметов искусства приобреталась на аукционах, другая — менее законным способом. Таким же образом Веню коллекционировал и компании: некоторые честными денежными транзакциями, другие — силовым способом. Но что бы ни приобреталось, руководство осуществлялось отсюда и сделка оформлялась здесь — в его великолепном офисе, святилище, принадлежащем человеку, чья репутация приобрела какие-то космические масштабы.
При росте шесть футов и три дюйма Веню имел богатырское сложение. Голова его почти полностью облысела, а остатки волос поседели, когда ему едва исполнилось тридцать. Плотное, корявое — после нескольких переломов носа — лицо покрыто шрамами, приобретенными еще в детстве в уличных драках. Именно улица дала ему такое образование, которое он не смог бы получить ни в Йеле, ни в Гарварде, ни в Кембридже.
На нем был черный в тонкую полоску костюм от Армани, синий галстук от Эрме и черные кожаные туфли от Гуччи. Боевая форма для переговоров, приема на работу и увольнения.
Смысл жизни Филиппа состоял в удовлетворении желаний одного человека — его самого. Состояние, сколоченное практически в одиночку за более чем четверть века, превышало три миллиарда долларов. В его жизни не оставалось места для таких глупостей, как любовь или семья, — только жажда власти и денег.
В тридцать восемь лет Веню начал с нуля — открыл фирму и обосновался в Амстердаме, который навсегда стал его любимым городом, где законы терпимы, а нравственные нормы не очень строги. Он любил каналы и старинную архитектуру, кирпичные и каменные дома, стоящие по берегам рек и каналов, четыреста затейливых мостов, переброшенных через них. Поскольку Амстердам был одним из немногих европейских городов, не подвергшихся бомбардировкам во время Второй мировой войны, старые районы города здесь успешно противостояли наступлению современного мира.
Филипп нанял специалистов по ценным бумагам, недвижимости и финансам, принялся осторожно вкладывать деньги, покупать компании, которые взаимно дополняли друг друга. Он установил пятнадцать мониторов на стене рядом со своим столом, показывавших картинки с пятидесяти камер наблюдения на двух этажах под ним, что позволяло ему контролировать эффективность каждого из своих работников. Веню иногда часами смотрел на них, видел эту суету, безумную скорость заключения сделок — и все это ради его прибылей. Целый рой мужчин и женщин служил обогащению их нанимателя.
Веню приобретал самые разные компании: энергетические, текстильные, фармацевтические, развлекательные. Наметив жертву, он не успокаивался, пока не укладывал ее на лопатки, а потом включал в свой конгломерат. Он использовал необычнейший стиль переговоров и мог сломить самого стойкого продавца. Организованная преступность ориентировалась на контроль наркотиков и проституции, а он использовал ту же тактику, чтобы приобретать и контролировать вполне законные предприятия, подчинял людей своей воле страхом, шантажом, а иногда и убийствами.
Обвинения в его адрес произносились разве что шепотом, а до суда дело никогда не доходило. Веню имел богатый арсенал для работы с чиновниками: деньги, подарки, страх. Его боялись, как самого дьявола, и никто даже не помышлял о том, что его можно остановить. Но, как и всегда в жизни, и у дьяволов выдаются несчастливые дни.
