Пи Трейси - Смертельная поездка
Вспомнив об этом, Грей улыбнулась, как улыбнулась и тогда. Чтобы избежать нежелательного мужского внимания, большинство женщин надело бы кольцо на безымянный палец левой руки, а Шарон носила с собой фотографии трупов. Грейс это казалось забавным.
Они притормозили у тротуара, и Энни опустила стекло.
– Шарон Мюллер, что вы, во имя всего святого, делаете на этом тротуаре в такую жару да еще в этом жалком синтетическом наряде?
Шарон наклонилась к окну, и в салоне запахло мятой от ее дыхания.
– Я являюсь представителем федерального правительства США, и это форменная одежда представителя федерального правительства США. Назад? – Она подняла с земли свою торбу.
Грейс кивнула и вышла, чтобы открыть дверцу багажного отделения джипа. Шарон забросила свою торбу и подозрительно оглядела чемоданище Энни.
– Кто-то в отпуск собрался?
– Только на уик-энд, милая. – Энни выбралась из машины и придержала дверь для Шарон. – Когда еду больше чем на два дня, беру с собой два чемодана. Иди сюда и садись впереди. Я буду ехать на заднем сиденье – для этого платья нужно много места. Если лоскуты сомнутся и лягут на какую-либо одну сторону, я буду выглядеть так, будто меня пропустили через бумагорезательную машину.
– Красивое платье, – сказала Шарон, окинув Энни взглядом.
– Я знала, что ты не безнадежна, дорогая.
Через минуту после того, как машина тронулась, Шарон заметила:
– Это странно.
– Что странно, ехать в машине?
– Нет. Отправиться в долгую автомобильную поездку с двумя женщинами.
– Ты отправлялась в долгие поездки в основном с мужчинами? – немедленно заинтересовавшись, спросила Энни с заднего сиденья.
– Было пару раз. Не сказала бы, что это очень здорово. У всех мужчин есть бзик насчет того, чтобы попасть из точки А в точку Б как можно скорее. Никаких отклонений от маршрута. Никаких остановок для осмотра достопримечательностей. Никакого душа.
– Да-да, это все нам знакомо. Скажи лучше, с кем ты ездила? С шерифом Холлораном?
– Господи, нет, конечно. С Элиасом Макфареси. Кроме всего прочего, он играл на аккордеоне.
У Энни отпала челюсть.
– Ты встречалась с человеком, играющим на аккордеоне?
– Это был Висконсин. Там выбирать особо не из кого.
– Так и вижу Лоренса Уэлка.
– Ну-ну, не так все было и плохо. Грейс, ты знаешь, куда ехать?
– Я рассудила, что буду ехать на восток, пока ты не скажешь мне, где повернуть.
– Имеет смысл. Я лучше любого спутникового навигатора, по крайней мере в Висконсине.
– Хорошо, потому что его у меня нет.
– Я полагала, их сейчас ставят во все хорошие машины.
– Грейс и слышать о нем не хочет, – сказала Энни. – Боится Большого брата. Со спутниковым навигатором они всегда в курсе твоего местоположения.
Шарон повернулась к Грейс:
– А кто «они»?
Грейс пожала плечами:
– Да кто угодно.
4
В самом конце длинной подъездной дорожки, ведущей к ферме Уиттигов, позади сарая, загораживающего вид на дорогу, по колено в высокой, буйно разросшейся у загона для скота траве неподвижно стояли три человека в неуклюжих белых герметичных костюмах. Они выглядели здесь так же не к месту, как сарай на Луне.
Сквозь толстые стекла шлемов три пары неспокойных глаз наблюдали за тем, как большой зеленый трактор медленно и натужно выполняет ту работу, для которой он не был предназначен. Раздавливая траву тяжелыми, вымазанными в грязи гусеницами, машина неуклонно ползла вперед, к пологому гребню позади загона, за которым пологий склон уходил в небольшое озеро. За трактором, на длинной цепи, звенья которой были толще человеческой руки, послушно, словно пес на поводке, тащился грузовик с молочной цистерной.
Чак Новак поджал губы и почувствовал вкус соли. По его красному, разгоряченному лицу, видимому сквозь стекло шлема, бежали ручейки пота – пота, порожденного как страхом, так и невыносимой жарой, превращающей тяжелый костюм в настоящую сауну. Его товарищи тоже обливались потом, но выражения их лиц ни в малейшей степени не отражали беспокойство, камнем застывшее в желудке Чака. Может, им не страшно? Может, они с первого до последнего слова поняли тот проведенный в спешке инструктаж, который сплошь состоял из таких слов, как вакуум, давление, молекулярная масса, и был для Чака, с трудом окончившего среднюю школу, настоящей китайской грамотой, – может, они лучше поняли полковника и были куда больше, чем Чак, уверены в том, что газ уже давно улетучился из стальной автоцистерны.
Но если это правда, если нет ни малейшей опасности того, что какая-то часть смертельного газа осталась в цистерне, то почему на них напялили эти костюмы? Почему всех остальных отозвали назад и расположили вне границ опасной зоны, где они и будут находиться, пока Чак и остальные не закончат здесь с грузовиком?
«Потому что кто-то не был на сто процентов уверен», – подумал Чак.
Он сморгнул пот с глаз. Трактор со скрежетом замер на гребне, затем сдал назад, чтобы цепь провисла. Несколько долгих секунд люди в белых костюмах не шевелились, затем один из них, ковыляя, направился к трактору и отсоединил от него цепь. Второй двинулся к передней части грузовика, а Чак, судорожно глотнув загнанного в баллон воздуха, пошел к задней.
Толстые неуклюжие перчатки, намертво соединенные с рукавами костюма, лишали руки чувствительности, и Чак, казалось, провозился целую вечность, прежде чем смог снять цепь с вымазанного в масле шасси грузовика. К тому времени, как они закончили, трактор успел развернуться и занять позицию позади грузовика. Его массивный нож был слегка приподнят – трактор готов был толкать. Ковыляя и спотыкаясь, три человека в белых костюмах отбежали подальше от цистерны и встали на самом гребне склона, чтобы посмотреть, как грузовик пойдет вниз.
«Кто-то должен что-нибудь сказать», – подумал Чак и посмотрел сначала вниз, на скользящий в озеро склон, потом назад, на кабину грузовика, где на ветровом стекле играли солнечные блики. В конце концов, в этом грузовике погиб человек, и сейчас – его похороны. Ему представился Элвин, лежащий поперек водительского сиденья, в кабине, забрызганной тем, о чем страшно и подумать, и вверх по горлу поползла горькая желчь. Это немедленно его отрезвило. Перспектива стравить в герметичном костюме была куда неприятнее, чем мысли о том, что осталось от Элвина.
«Прости его, Господи, ибо он согрешил», – подумал он, слегка изменив первую исповедальную фразу. Нож трактора вошел в контакт с задним бампером грузовика. Мощный двигатель взревел.
Все опасались, что грузовик начнет кувыркаться, когда перевалит через гребень и пойдет вниз по склону, но до озера было недалеко, уклон был ровным и относительно пологим, и грузовик вошел в воду почти величественно, словно старый, хорошо послуживший корабль, погружающийся в морскую могилу. Он по инерции миновал прибрежные заросли рогозы, достиг подводного обрыва, а затем его огромный вес медленно утянул его на илистое дно.
По словам ныряльщика, тридцать футов глубины, вода холодная от питающих озеро ключей. Наверняка полно рыбы. Чак печально улыбнулся, вспомнив, что Элвин любил рыбачить. Он представил, как вода заполняет кабину грузовика, поднимает мертвеца с сиденья и он невидящим взглядом смотрит на эту рыбу.
Стоя на гребне холма и глядя на то место, где черная вода сомкнулась над сверкающей стальной цистерной, он потерял счет минутам и вдруг услышал позади себя раздраженный рык трактора.
Повернувшись, он увидел, что нож трактора почти скрыт под черно-бело-красной грудой. Трактор медленно двигался вперед, гусеницы рвали мягкую унавоженную землю загона. Груда вдруг покачнулась и стала заваливаться вперед.
«Черт», – подумал Чак. Начиналась самая тяжелая часть. Дохлые коровы не покатятся с холма в озеро с легкостью и достоинством грузовика.
Его передернуло. Он отвернулся, представив, сколько коров вскоре окажется в мелкой воде у берега озера. Придется растаскивать этот завал вручную, и такая перспектива Чака не особенно радовала.
5
Через три с половиной часа езды Грейс услышала характерный щелчок и взглянула вправо, где скрючившаяся на пассажирском сиденье Шарон воевала с ремнем безопасности. Грейс пришло в голову, что такие звуки, наверное, можно услышать в любой машине, если в ней едет женщина, – периодические щелчки и шуршание ремня безопасности, который надо постоянно поправлять, чтобы он проходил посередине груди и не давил на нее.
– Чертовы ремни безопасности, – пробормотала Шарон. – Могу поспорить, что, если бы какая-нибудь модель этой сбруи посмела как-нибудь неудобно надавить на мужские причиндалы, разработавшего ее инженера тут же подвесили бы за яйца.
Энни на заднем сиденье захихикала. Она расстегнула свой ремень очень тихо – так тихо, что даже Грейс не услышала.
