Илья Бушмин - Дорога смерти
— И?
— Оказалось, что мы поторопились, решив, что у него ничего не взяли. Жена заявила, что у него с собой был планшетный компьютер и банковская карта.
— Звонили на склад, где он работал?
Стасин на секунду замешкался.
— Пока нет… Но даже если он вдруг планшетник на работе оставил, кто карту бросает? Хотя мы уточним, конечно.
— Она сказала, сколько было на карте?
— Говорит, около сорока тысяч. Плюс-минус.
— Негусто, — отметил Бегин. — Но учитывая, что у пенсионеров вообще только старый сотовый взяли… В общем, посылай человека на склад. Скорее всего, планшетника там нет. Он был с сим-картой? — по лицу Стасина Бегин понял, что про сим-карту тот спросить тоже не додумался. Профессионалы экстра-класса… — Понятно. Срочно звони ей. Если планшет был с сим-картой, срочно пробивать ее через сотовые компании. Поручение я напишу. Это на первом месте сейчас. Все понял?
— А карта?
— С банком уже связались?
— Африна при мне позвонила. Карта уже заблокирована. Пока никто не пытался ее оприходовать, сигналов из банкоматов не было.
Опера из местного отдела угонов, итак постоянно работавшие в тесном контакте с дорожными службами Москвы и Подмосковья, еще накануне раздобыли записи со всех камер наблюдения на пути от Северо-Западного административного округа столицы до места убийства Африна на 45-м километре трассы М-4. Десятки и сотни камер. Тысячи часов однообразного видео с потоком машин. С учетом, что силовики знали ориентировочное время убийства, а значит, и прохождения машины Африна по дорогам Москвы, объем сократился до приблизительно 300 часов.
Результат появился во второй половине дня. Бегин поднялся в отдел угонов, где шустрый Головин и медлительный мрачный Шахов показали ему отобранные фрагменты.
— Записи мы собрали не только с полицейских и гаишных камер, — трындел Головин, активно пиаря свое трудолюбие перед важняком из Москвы. — Со всех заправок и придорожных кафе. Вчера до ночи на ногах были. В итоге вот что.
Шахов щелкал мышкой, сидя за компьютером. В нужный момент он кивнул на монитор:
— Это он.
Черно-белая, но с хорошим разрешением камера засекла серую «киа», которая шустро двигалась по оживленной ночной улице в потоке машин.
— Вот Африн выезжает из Выхино-Жулебино. Вот другая камера, он же.
— Номера машин, которые следуют за ним, пробили? — вмешался Бегин.
— Начали, — Головин вздохнул. — Их там до хрена, так что сами понимаете. Нужно время.
— Вот Африн заезжает на заправку, — комментировал Шахов, щелкает мышкой. — Так, тут он пару минут стоит, ждет очереди. Заливает бензин.
— Остальные проезжают мимо, — отметил Головин. — Никто не тормознул, не съехал в обочину, чтобы подождать. Вряд ли за ним был хвост.
Внимательно наблюдавший за картинкой Бегин ввернул, не оборачиваясь:
— Если это была не засада, и Африна вели от города, то эти парни должны про камеры наблюдения знать больше твоего. Камеры есть на каждой заправке. Об этом знают все. Особенно те, кто убивает людей на дорогах.
Головин заткнулся.
— Через двадцать минут, — прокомментировал Шахов. — Вот его «киа» уже на Каширском шоссе. Поток небольшой. Все номера переписали, пробиваем по базе и сверяем с данными с остальных камер. Будут совпадения, сразу сообщим. — Не дождавшись ответа, он щелкнул мышкой и включил другой файл с картинкой с камеры наблюдения на посту ДПС на трассе М-4. — Это последняя точка, где Африна срисовали камеры.
Камера снимала машины сзади, чтобы даже ночью иметь возможность фиксации регистрационного номера. Серая «киа» со средней скоростью шла по крайней полосе, уходя в темноту. Сзади двигалась внушительная фура с прицепом. Через четверть минуты она закрыла из вида автомобиль Африна.
Бегин взглянул на цифры в низу монитора.
— Тридцать пятый километр трассы «Дон».
— Всего в десяти километрах от места убийства, — добавил Головин.
Остаток дня Бегин посвятил бумажной работой, отписывая необходимую документацию по уголовному делу. Назначения на экспертизы, поручения. На его стол пачками ложились рапорта, которые он подшивал в папку. Та росла на глазах.
Утром в кабинете Лопатина подбивали результаты прошедших суток.
— Планшет Африна и сотовый телефон Пыжовой, — шуршал бумажками Наумов. — Ни одно из устройств отследить так и не удалось. Вот распечатка с данными по планшетному компьютеру Африна. Сигнал пропал в радиусе сорока-пятидесяти метров от места преступления.
— То есть, они вырубили технику сразу, как прыгнули в свою машину и смылись оттуда, — кивнул Лопатин. — Что кстати с транспортом?
— Мы определили все машины, которые проезжали по трассе в близкий к моменту убийства отрезок времени, — подал голос опер из отдела угонов, которого Бегин пока не знал. — Проверили их владельцев. Все данные у нас. Безрезультатно, в общем.
— А если подробнее?
— Судимых нет. Половина неместные, из соседних с московским регионов. С остальными поговорили коллеги из Москвы. Двое предоставили записи со своих видеорегистраторов, сейчас их тоже изучаем.
Бегин задумчиво перебирал пальцами шариковую ручку. Перспектива вырисовывалась безрадостная.
— Список всех мобильных телефонов, которые находились в то время в нашем квартале, проверили?
Опер из отдела угонов выглядел виновато.
— Никого нового. Водители тех машин, с которыми мы уже говорили, или их пассажиры. В основном подруги, жены, дети.
— Ладно, — вздохнул Бегин. — Давайте копать шире. В радиусе пятидесяти километров оттуда целая сеть придорожных заведений. Кафешки, магазины, заправки. Озадачим участковых, пусть помогают. Нужно изучить личности сотрудников этих заведений. Судимые, подозрительные, те кто проходил по оперативным донесениям и наводкам.
Лопатин кивнул тем, кому считал должным поручить это.
— А еще я думаю по поводу похищенной электроники, — продолжал Бегин. — Старый мобильник, дешевый планшет… Это явно не стоит того, чтобы убивать. Пара прогулок по темным улицам, и навар больше будет без всякой мокрухи.
— Но факт остается фактом, — ввернул Лопатин. — Думаете, они их берут, чтобы нас запутать как-то? И потом просто выбрасывают?
— Может быть, — Бегин поколебался, перед тем как продолжить. — Или здесь что-то другое. Например, в качестве своеобразного трофея.
Он заметил, как некоторые опера переглянулись. Очевидно, решили, что у следака не все дома, раз он бредит, словно насмотрелся американское кино про маньяков.
Бегин не бредил. С таким он уже сталкивался.
Глава 4
Лопатин работал в УВД до позднего вечера. На завтра решено было назначить пресс-конференцию по убийствам, так как столичная пресса буквально атаковала специалистов по связям с общественностью в главке МВД и в ГУВД области. Общаться с журналистами решил сам Лопатин. Но руководство, позвонив под вечер, настоятельно порекомендовало пригласить и Бегина. «Мы должны показать, что наши ведомства работают рука об руку, вместе, ноздря в ноздрю. Перетягивать сейчас одеяло на себя — не самая хорошая идея», — услышал Лопатин из динамика рабочего телефона.
Эта перспектива ему не нравилась. На то были свои причины. Причин было много. Домодедово — не настолько большой город, и многие вещи, происходящие здесь, во что бы то ни стало должны сохранить свой статус внутренних процессов. Бегин угрозы не представлял, по крайней мере пока. Но за последние два дня полковник услышал сразу несколько «звоночков» со стороны пришельца, которые ему не понравились.
Чего стоит хотя бы отказ поселиться в гостинице, которой управлял осведомитель Лопатина. А номер был нашпигован качественной прослушивающей аппаратурой — чувствительной, с шумоподавлением и прочими наворотами. И все коту под хвост. Переживать пока было не из-за чего. Но как шеф УВД города Лопатин должен был всегда контролировать ситуацию. Если бы не эта привычка, он не стал бы тем, кем стал.
Поэтому, когда Лопатин наконец спустился вниз и, кивнув водителю, уселся на заднее сиденье своего дорогого служебного авто, он достал сотовый и набрал знакомый номер. Автомобиль вырулил с просторной территории внутреннего двора управления и взял курс на юг, к коттеджу полковника.
— Это я, — сказал Лопатин. — Как ты? А, ну хорошо. У меня к тебе дело есть. Нам тут человечка из центрального СК прислали… В курсе уже? Это хорошо. Можешь узнать за него по своим каналам. Да что всегда. Кто такой, с чем его едят. Что, зачем и когда.
Услышав ответ, Лопатин сообщил, что будет ждать звонка, и отключился.
* * *Огонь, извиваясь клубком обжигающих змей, трещит лишь в метре от его головы.
Боль пронзает все тело. Он пытается привстать, но сломанная в предплечье рука лишь шмякается об ламинат и запрокидывается в сторону, скользя по заливающей пол крови. Он пытается подтянуть правую ногу, но сломанное колено не оставляет никакого шанса. Пытается овладеть второй. Бесполезно — перебитые воспаленные нервы не дают подчинить эти двадцать килограммов кости и плоти своей воле. Нога, живя собственной жизнью, бьется в непроизвольных конвульсиях. Агония такой силы, что от каждого удара по полу ломаются ногти.
