Джон Беркли - Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]
— Вы думаете, это смешно?
— Мы думаем, это смешно… — ответила Кэт и повернулась к нему спиной.
— Прекрасно, — он взял себя в руки. — Принесите мне газету, пожалуйста, — обратился он ко второй.
— Но у вас есть своя в кармане, — возразила та, продолжая улыбаться.
— Прекрасно, — Торберг задохнулся от бессильной ярости. Ну погодите, шлюшки, я еще не такой репортажик сделаю про вас!..
Он опустился в свободное кресло и отвернулся к иллюминатору… О, господи!… Этого ему еще не хватало… У окна, глядя прямо на него, сидела Холли Маклейн, которая год назад дала ему пощечину перед камерой… И он стал посмешищем всего телевидения! Месяца два коллеги, издеваясь, спрашивали, как ему понравился пог целуй Холли Маклейн?
Торберг вскочил с кресла, словно увидел в двух шагах кобру, готовящуюся к прыжку.
— Стюардесса? — крикнул он.
— Мистер Торберг! — Кэт холодно посмотрела на капризного журналиста. — Вы отнимаете у меня все время.
— Вы видите эту женщину? — он кивнул в сторону миловидной молодой дамы с шикарной гривой каштановых волос.
— Извините? — не поняла Кэт.
Женщина мило улыбнулась.
— Он имеет ввиду, что сильно настроен против меня.
Ее голос звучал тихо и мелодично. Очаровательная леди, подумала Кэт.
Она ей сразу понравилась, тем более, что с Торбергом у них, очевидно, не самые лучшие отношения.
— Я запретила ему находиться ближе пятнадцати футов ко мне, продолжила дама, все еще улыбаясь.
— Пятнадцати ярдов! — горячо возразил журналист. — Посадив меня сюда, вы соответственно, нарушили эту дистанцию. Так что, либо я уйду, либо уйдет она. Эта женщина оскорбила меня! Причем, сделала это публично! — и он вдруг почувствовал, что щека загорелась и заныла, словно ее ладонь снова нанесла ему оплеуху.
Ах, какая замечательная леди! Жаль, что мы не можем это сделать! Служба… Кэт наклонилась из-за спинки кресла к даме и, улыбаясь, спросила:
— Что же будем делать?
— Не обращать внимания, — ответила Холли и тоже улыбнулась девушке.
— Может быть, хотите шампанского? — спросила стюардесса, и, не дожидаясь ответа, благодарно наполнила стакан удивленной женщины.
Холли вспомнила его сразу, как только он вошел в салон и открыл рот. Да, собственно, она никогда и не забывала этого долговязого хлыща с чуть выпученными глазами на глупой и самодовольной физиономии. Из-за него они чуть не погибли.
Год назад, когда террористы захватили здание фирмы, Джон один сражался с этой бандой. Он мог одолеть их. И в конце-концов, так и случилось, но чего это им стоило!
Этот… Холли даже не находила подходящего слова, мерзавец… поехал к ним домой и на всю страну показал ее детей по телевизору. Она навсегда запомнила слова дочери: «Мама, поскорей возвращайся домой!» Понятно, что она почувствовала в тот момент. И бандиты сразу определили, к кому приехал Джон Маклейн — их семейная фотография лежала на ее рабочем столе. Она никогда не забудет руку, сжимающую горло, когда ее тащили, как заложницу, выманивая Джона из укрытия. И пистолет у виска будет помнить всегда. И отчаянные глаза мужа, который стоял под прицелом у главаря и его помощника, волнуясь за жизнь Холли больше, чем за свою.
А когда все кончилось, этот… мерзавец еще посмел подойти к ней и спросить, что же «миссис Маклейн» теперь чувствует.
Ну, Холли и показала, «что». Она, конечно, слабая женщина, но затрещина, которую она влепила по улыбающейся физиономии, отбросила его ооооочень далеко.
Никогда, никогда ей не забыть ту ночь перед Рождеством.
Именно поэтому Джон настоял, чтобы они отправились в Вашингтон в эти праздники. Хотя и не испытывал особой любви к ее матери.
А теперь этот сукин сын сидит рядом с ней и тоже летит туда же. Ничего себе подарочек… Называется, уехать подальше, чтобы не будить неприятных воспоминаний.
Холли была незлым человеком. Она знала все десять заповедей еще с детства. И «возлюби врага своего» тоже знала. Она не знала только одного — как «возлюбить» эту мерзкую рожу.
Но, проработав у японцев два года, миссис Маклейн научилась владеть собой, как замечательная актриса. Она сидела с легкой улыбкой на губах, хотя ее всю трясло от желания повторить ответ на прошлогодний вопрос этого урода.
Холли отвернулась и посмотрела в иллюминатор. Слава богу, облака скрывали землю, всю ту мразь, которая там копошится.
Она снова подумала о Джоне. Как он там?…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Джон ждал на том же месте, где его «арестовал» местный служака.
«Господи, сколько можно копаться? Как будто они обшаривают целую планету, а не жалкий кусок багажного отделения!»
Надо было торопиться. Сообщить о подозрениях главному в этом участке. В том, что здесь замышлялась какая-то диверсия, он был почти уверен.
Один преступник скрылся, но был еще труп. Нужно думать, это что-нибудь даст.
Голова гудела, как бильярдный шар, по которому только что стучали кием, гоняя от одной лузы к другой.
Из зала выкатили каталку с черным пластиковым мешком для трупов. Там, очевидно, лежал тот, раздавленный. Джону вновь стало не по себе.
К нему подошли двое. Рядом с первым полисменом появился новенький, которого Джон еще не встречал.
— Извините, офицер Маклейн. Вот ваш значок, — сказал «напарник» и протянул удостоверение и «смит-вессон», который обнаружили при поиске значка.
— Благодарю, — Джон спокойно принял свои вещи, и тут же до его слуха донесся громкий говор, восклицания, крики. Кто-то кого-то звал, кто-то переспрашивал, кто-то смеялся. Казалось, в фойе концертного зала собралась публика и обсуждает приезжую знаменитость.
Он подошел к распахнутой двери…
Огромная толпа репортеров толкалась там, где только что произошла трагедия. Каждый норовил пробраться поближе к месту события. Они спешили передать свой репортаж побыстрее, опередив соперника.
— Боже мой! — вырвалось из глотки Джона восклицание, похожее на стон. — Что здесь делают все эти люди? Кто позволил им сюда пройти?
— Это распоряжение капитана, — пожал плечами «напарник».
— Какого еще капитана?! — Маклейн был готов хватать их за шиворот и пинками гнать отсюда подальше. — Немедленно отведите меня к нему!
И пошел первым, бесцеремонно расталкивая эту толпу, клацающую затворами фотоаппаратов, жужжащую камерами, строчащую в блокнотах.
Нет, нельзя сказать, чтобы он ненавидел репортеров вообще. Но, во-первых, после этого неуправляемого стада невозможно будет отыскать следы, а во-вторых, один такой щелкопер из-за своей глупости чуть не лишил жизни Холли, его самого и еще огромное количество людей в прошлое Рождество. Урод.
Какая-то крашеная блондинка на мгновение замерла, что-то вспоминая и, видимо, память не сработала, бросилась в самую гущу толпы, работая локтями, грудью и бедрами.
Капитан Лорензо сидел за столом в своем кабинете и рассматривал серый лист протокола о происшествии. "Чай в стакане почти остыл и вызывал у него патологическое отвращение. Он был итальянцем, и не любил ничего «почти». Джин должен быть крепким, чай — горячим, девушка — темпераментной.
На углу стола высилась отличная модель «Боинга», что давало ощущение причастности к делам аэрофлота. Лорензо очень гордился этим подарком, который ему преподнес в день Ангела сам управляющий компании «Ти-Ви-Эй» мистер Мэл Натчез в знак глубокой симпатии.
Лорензо сидел спиной к окнам, как раз напротив двери, чтобы можно было сразу оценить входящих.
Пластинчатые жалюзи были опущены, но сквозь щели виднелась симпатичная белая церквушка, правда, протестантская, но в хорошую погоду, когда она освещалась солнцем, окрашивающим ее стены в розовый цвет, капитан часто поворачивался спиной к столу и с удовольствием думал, какой замечательный вид открывается из окон его кабинета.
Сейчас Лорензо было не до обозрения красот.
Несколько минут назад ему доложили, что какой-то полицейский из Лос-Анджелеса устроил перестрелку в багажном отделении и, в довершение всего, пристрелил человека.
Пресса буквально атаковала его вопросами «кто да что», и он порекомендовал им пройти на место и там самим все выяснить.
— Полиция ведет расследование. Пока все, — улыбался Лорензо разводя руками.
Девица из «Ночных новостей» была самой настырной. Она лезла со своим микрофоном и все просила сказать пару слов. И если бы капитан был не при исполнении, он бы ей точно сказал пару таких слов, что надолго бы отбил желание брать интервью. А так, лишь посоветовал ей встретиться с Маклейном…
— Он вам все расскажет.
Капитан с трудом избавился от пишущей братии. Теперь, наконец, он мог заняться делом.
Уже несколько дней, как в аэропорту участились кражи. Конечно, ничего особенного, но все же…
