Джон Гоуди - Опасные пассажиры поезда 123
– Открой дверь. Больше ничего не делай. Просто открой дверь. Ну!
Левая рука машиниста шевельнулась, дотянулась до двери, ведущей из кабины в вагон, и стала шарить по ней, покуда не нащупала щеколду. Райдер услыхал легкий щелчок, и в кабину из вагона ввалился Лонгмэн. Райдер отвел пистолет от лица машиниста и сунул его обратно в карман плаща. Взяв чемоданы, он вошел в поезд. Двери тотчас закрылись – он ощутил, как они скользнули у него за спиной.
Глава III
Бад Кармоди
Голос за его спиной произнес:
– Не оборачивайся и не ори.
Двери поезда были открыты. Бад Кармоди, высунувшись из окна кабины, внимательно осматривал платформу станции «28-я улица», когда что-то твердое уперлось ему сзади в поясницу.
– Это пушка, – объяснил голос. – Влезай обратно в кабину и медленно повернись.
Пока Бад выполнял приказ, револьвер не отрывался от его тела, и в конце концов дуло плотно уперлось в ребра. Повернувшись, он оказался нос к носу с крупным седовласым мужчиной. У его ног стояла коробка с цветами. Как он попал в кабину?
– В чем дело? – спросил Бад сдавленным голосом.
– Делай точно, как я тебе скажу, – произнес мужчина. – Иначе я сделаю тебе больно. Не создавай проблем. – Он слегка пошевелил револьвером, мушка впилась в тонкую кожу на ребрах Бада, и тот чуть не вскрикнул от боли. – Будешь делать точно, как я скажу?
– Да, – ответил Бад. – Но у меня нет денег. Не калечьте меня.
Он пытался не смотреть на незнакомца, но это было невозможно – так близко друг к другу они находились. У того было крупное, смуглое лицо, поросшее голубоватой щетиной – такую обычно приходится сбривать дважды в день, если хочешь выглядеть аккуратно. Глаза были светло-карие, наполовину скрытые за толстыми веками, и смотрят, казалось, без всякого выражения. Ничего похожего на зеркало души – так ведь обычно говорят о глазах? Бад не мог себе представить, чтобы эти глаза могли выразить какое-нибудь чувство, особенно жалость.
– Теперь снова выгляни в окно, – сказал мужчина. – Проверь задние вагоны, и, если на платформе никого больше нет, закрой их. Только задние. Передние оставь открытыми. Понял?
Бад энергично кивнул. Во рту у него пересохло до такой степени, что он не был уверен, что может говорить. Так что он на всякий случай кивнул еще три или четыре раза.
– Тогда выполняй.
Бад повернулся, чтобы высунуть голову в окно, и пистолет вновь скользнул ему за спину.
– Чисто? – спросил мужчина. Бад кивнул. – Тогда закрывай.
Бад нажал кнопку, и двери задних вагонов закрылись, щелкнув замками.
– Стой, где стоишь, – сказал мужчина, а затем сам выглянул в окно через плечо Бада, прижавшись к нему так плотно, что Бад ощутил его дыхание на своей щеке. Но незнакомец, казалось, перестал замечать Бада. Он смотрел вперед.
На перроне около первого вагона кто-то, наклонившись к окну кабины, разговаривал с машинистом. Это выглядело вполне обычно, но Бад сразу понял: между происходящим у первого вагона и неизвестным с пистолетом есть связь. Человек у кабины машиниста выпрямился.
– Как только он войдет в поезд, закрывай остальные двери, – приказал неизвестный у него за спиной. Человек, говоривший с машинистом, зашел в вагон. – Давай закрывай.
Пальцы Бада, уже лежавшие наготове на панели приборов, нажали на кнопки. Двери захлопнулись. Загорелись индикаторы.
– Объявляй следующую станцию, – приказал мужчина. Они снова стояли лицом к лицу. Мужчина легонько ткнул его пистолетом. Бад нажал кнопку микрофона и хрипло произнес:
– «Двадцать третья улица», «Двадцать…» – Горло сжалось, кончить фразу он уже не мог.
– Давай-ка еще раз, – сказал мужчина.
Бад откашлялся и облизнул пересохшие губы.
– Следующая – «Двадцать третья улица».
– Нормально, – сказал мужчина. – Теперь ты сделаешь вот что: иди через поезд к первому вагону.
– К первому вагону?
– Да. Будешь идти, пока не дойдешь до первого вагона. Я буду идти за тобой, с пушкой в кармане. Вздумаешь что-нибудь выкинуть – выстрелю в спину. Прямо в позвоночник.
В позвоночник? Бад вздрогнул. Стальная пуля врежется в позвоночник, разнесет его в пыль, лишит тело стержня, и оно рухнет на пол. А кроме того, как больно! Кость разлетится, мелкие острые обломки пронзят плоть, внутренние органы…
– Двинулись, – сказал мужчина.
Поворачиваясь в тесной кабине, Бад задел бедром коробку с цветами и сделал инстинктивное движение, чтобы подхватить ее. Но коробка оказалась на удивление тяжелой и устойчивой. Он открыл внешнюю дверь кабины, помедлил секунду на переходной площадке, открыл дверь следующего вагона и шагнул в него. Он не слышал шагов за спиной, но знал, что мужчина следует за ним, держа в кармане револьвер, и готов, как и обещал, в любой момент перебить его позвоночник, как сухую ветку. Глядя прямо перед собой, Бад шел из вагона в вагон.
Поезд тронулся.
Лонгмэн
Лонгмэн едва дождался, пока откроется дверь кабины машиниста. У него даже голова закружилась. Может, она вообще не откроется? В отчаянии он хватался за самый призрачный шанс. А вдруг Райдер передумал? А вдруг у него случился сердечный приступ?
Но он прекрасно знал, что Райдер не передумает. А если случится что-нибудь непредвиденное, то Райдер справится с этим. И еще он понимал, что боится так, как никогда в жизни еще не боялся.
Двое мальчишек у двери смотрели на Лонгмэна, робко улыбаясь, как бы испрашивая его позволения продолжать игру, и он почувствовал, что улыбается в ответ, хотя еще за миг до этого не мог бы даже представить, что способен сейчас улыбнуться.
Раздался щелчок, дверь открылась. Нет! Бросить все к чертовой матери и смыться! Лонгмэн поднял свой сверток и шагнул в кабину. Закрывая за собой дверь, он успел заметить, как снаружи, за окном кабины, Райдер прячет пистолет в карман. Лонгмэн неуклюже вытащил свой пистолет и уткнул его в бок машиниста. С машиниста градом катился пот, и Лонгмэн подумал: с нами двоими тут скоро начнет вонять, как в спортивной раздевалке.
– Освободи место, – приказал он машинисту, и тот подчинился, с почти комической быстротой вскочив с кресла. Кресло сложилось с металлическим щелчком. – Теперь двигай к окну.
Он услышал легкий стук в дверь и, отодвигая засов, бросил взгляд на индикаторы. Двери вагонов закрыты. Райдер протиснулся в кабину и поставил саквояж и кофр на лонгмэновскую коробку. В кабине теперь стало так тесно, что почти невозможно было повернуться.
– Поехали, – приказал Райдер.
Лонгмэн поудобнее устроился за пультом управления. Его руки потянулись было к рукояткам управления, но вдруг замерли.
– Не забудь, что я тебе сказал, – обратился он к машинисту. – Попытаешься тронуть ногой педаль микрофона – я тебе ее отстрелю!
Все, о чем мечтал несчастный машинист – это дожить до пенсии, но Лонгмэн произнес это не столько для него, сколько для Райдера. Ведь ему следовало с самого начала предупредить машиниста о ножной педали, включавшей радиосвязь, но он забыл. Он покосился на Райдера, ожидая одобрения, но лицо Райдера было непроницаемым.
– Поехали, – повторил Райдер.
Это как кататься на велосипеде или плавать, подумал Лонгмэн, раз научился, – уже никогда не забудешь. Его левая рука привычно нашарила контроллер, а правая – тормозную рукоятку. Дотронувшись до нее, он неожиданно ощутил что-то вроде чувства вины. Тормозная рукоятка – это очень личный инструмент. Каждый машинист получает рукоятку в свой первый рабочий день и с тех пор хранит ее при себе, одну и ту же, приносит с собой на работу и забирает, уходя. Это, считай, профессиональный признак машиниста.
– Вы же не знаете, как управлять поездом, – испуганно сказал машинист.
– Не беспокойся, – отозвался Лонгмэн. – До аварии дело не дойдет.
Решительным движением нажав «рукоятку мертвого человека» – устройство безопасности, автоматически останавливающее поезд, если с машинистом что-то случится, – он слегка толкнул контроллер влево, в положение «ход», и поезд тихо тронулся. Боковым зрением Лонгмэн следил за сигналами. Зеленый. Зеленый. Зеленый. Желтый. Красный. Машинально поглаживая металл контроллера, он с неожиданным радостным возбуждением подумал, как бы здорово было толкнуть сейчас контроллер вверх до предела и рвануть по туннелю на скорости пятьдесят миль в час! Мимо со свистом проносятся стены, мелькают размытые скоростью звезды ламп, а сигналы услужливо пропускают тебя вперед, так что о тормозах можно забыть до самой следующей станции…
Но путь им предстоял короткий – не разгонишься, – так что приходилось держать контроллер в позиции маневрового хода. Отсчитав три длины поезда от предыдущей станции, он потянул контроллер вниз и аккуратно двинул тормоз вправо. Поезд остановился. Машинист искоса взглянул на Лонгмэна.
– Плавная остановочка, а? – спросил Лонгмэн. Он перестал потеть, ему полегчало. – Ни толчка, ни треска, ни заноса.
