Линкольн Чайлд - Утопия
В транспортном центре возникло столпотворение. Служащие с фонариками выстроились на парковках и подъездных дорогах, руководя плотным потоком машин, словно дирижируя тщательно поставленным балетом. Длинные, похожие на змей, бело-синие трамвайчики двигались по извилистым путям между автостоянкой и центром. Сидевшие в их первых вагонах гиды в изящных белых беретах с вышитым на них соловьем[5] обращались через микрофон к посетителям на десятке языков, излагая основные правила парка вместе с шутками и интересными фактами об Утопии.
Внутри Центра теперь работали все кассы, принимая кредитные карточки и выдавая, за семьдесят пять долларов, без скидок на возраст, личные значки в форме соловья. Пристегнув их к рубашке или лацкану куртки, посетитель получал однодневный доступ в сказочную страну. Под двойными металлическими путями скользили вагончики монорельса, двигающиеся теперь на тридцать пять процентов быстрее, в «пиковом режиме», каждую минуту доставляя тысячу человек в Ядро и обратно.
Само Ядро, до этого погруженное в настороженную сверхъестественную тишину, наполнилось шумом бесчисленных голосов. Новички стояли в тени пальмовых листьев и фонтанов, почесывая в затылке и изучая путеводители с картами. Посетители-ветераны — «утописты», создававшие целые клубы и интернет-сайты, — уверенно шагали к своим любимым Мирам, ведя за собой неофитов.
В Газовом Свете продавщица рыбы с жареной картошкой пробежала к своему лотку мимо входа в закрытые на ремонт «Ноттингхиллские гонки». В Дощатых Тротуарах наладчики закончили осмотр «Машины криков» и ввели свои коды с консоли в диспетчерской, давая оператору право запустить аттракцион. В подземельях Карнарвонского замка специалист по графике в последний раз проверил компьютеры, управляющие голографическими картинами для шоу «Зачарованный принц».
Самыми напряженными для персонала Утопии были полуторачасовые периоды непосредственно после открытия и перед закрытием, когда в парк входило или покидало его максимальное количество посетителей. Оперативные дежурные внимательно следили за движением, готовые немедленно устранить любые нарушения, которые могли бы вызвать заторы в транспортном центре, Ядре или в самих Мирах. Тысячи камер, предусмотрительно скрытых за односторонним стеклом, внутри стен и опор или за фасадами, постоянно наблюдали за парком, обеспечивая бесперебойную деятельность аттракционов. Сотрудники службы безопасности, некоторые в черных костюмах, другие в обычной одежде, смешивались с толпой, высматривая потерявшихся детей и карманников. Но все это оставалось невидимым для веселых и беспечных гостей.
Впрочем, посетители никогда не смогли бы оказаться в одном из секторов парка. О существовании подземной части гости в большинстве своем даже не догадывались, предполагая, что находятся на уровне земли, а не на высоте четырех этажей над дном каньона. Хотя в Подземелье не было ни реалистичных голограмм, ни лазерных шоу, ни сказочных сооружений из пенобетона, именно там творилась настоящая магия Утопии. Повсюду спешили служащие парка; одни в сценических костюмах, те, кто работал среди туристов и аттракционов наверху, другие, которых посетители никогда не видели, — в комбинезонах, джинсах и свитерах. Схемы на голых каменных стенах показывали расположение служебных кафетериев, гардероба, парикмахерских, комнат отдыха, складов, компьютерных центров, исследовательских лабораторий и других помещений секретного города, раскинувшегося под парком. Экскурсоводы и работники сферы обслуживания использовали туннели в качестве короткого пути между различными Мирами. Техники, художники и служащие толпились в десятках лабораторий и залов для совещаний, придумывая новые аттракционы или обсуждая стратегию проникновения на рынок. Вдоль лабиринтов с тихим гудением скользили электрокары, доставляя какого-нибудь знаменитого исполнителя или необходимую запчасть из одного сектора Утопии в другой.
Том Тибболд шел по коридорам уровня «С», напевая себе под нос что-то немелодичное. Лет тридцати с небольшим, с густыми курчавыми каштановыми волосами, он уже начал полнеть. Белую куртку украшала золотая эмблема специалиста-электронщика. Несмотря на внешне беззаботный вид, чувствовалось, что его постоянно что-то тревожит: коллега, спешащий мимо, вмонтированные в сводчатый потолок туннеля камеры наблюдения, но более всего — маленькие твердые кусочки пластика и меди в нагрудном кармане. Он прошел мимо центральной гримерной и машинного отделения номер три и перестал напевать, подходя к посту охраны у служебного входа.
Сотрудник в будке бросил взгляд на его пропуск, кивнул и повернулся к клавиатуре, чтобы ввести данные. Снова мурлыча себе под нос, Тибболд прошел через автоматические двери и оказался на парковке для машин персонала.
После прохлады и приглушенного света в туннелях жара и яркое солнце Невады обрушились на него двойным ударом. Тибболд поморщился, отвернувшись и позволяя глазам приспособиться, потом шмыгнул носом и двинулся вперед, на этот раз медленнее, внимательно оглядываясь по сторонам в поисках фургона.
Задняя часть Утопии не имела ничего общего с впечатляющей красотой ее фасада. По обеим сторонам круто обрывался каньон, спускаясь к бескрайней коричневой пустыне внизу. Позади возвышалась массивная стена парка — сплошной бетон, в котором лишь изредка встречались крошечные оспины окон. С обеих ее сторон, в самом низу, виднелись огромные зеленые двери, выходящие на пологие изогнутые пандусы — аварийные выходы для посетителей, которые использовались во время учений по эвакуации. Между ними на уровне земли тянулись погрузочные платформы, служебные входы, склады оборудования и гаражи.
Вот он — коричневый длинный фургон, припаркованный несколько в стороне от остальных машин, с надписью «Лас-Вегас, дрессировка экзотических птиц» вдоль обоих бортов. Тибболд направился к нему, молясь о том, чтобы внутри был кондиционер. Окна были плотно закрыты — хороший знак. Но когда он протянул руку и открыл дверцу со стороны пассажира, его не встретил приятный поток холодного воздуха. Уныло вздохнув, он ослабил воротник и забрался внутрь.
Запах гуано был почти осязаем, а переднее сиденье фургона было покрыто фиолетовой клеенкой. «Неудивительно, — подумал Тибболд, — учитывая, сколько тут птичьего дерьма». Сзади виднелась высокая клетка с белыми прутьями, в которой сидели полдюжины огромных бледно-розовых молуккских какаду. Они молча разглядывали его, распушив яркие гребни. Тибболд посмотрел на водителя и удивленно моргнул.
— А где тот парень? — шмыгнув носом, спросил он. — В смысле, тот, с которым я встречался в прошлый раз?
Человек за рулем повернулся к нему — широкие азиатские скулы придавали лицу несколько странную форму.
— У него другая встреча, — помолчав, ответил он.
Немного подумав, Тибболд решил, что это, вероятно, шутка, и рассмеялся.
— Принес? — спросил водитель с едва заметным акцентом.
Электронщик попытался понять, с каким именно. У него были друзья среди обслуживающего персонала, которые каждый день разговаривали с иностранцами и могли опознать любой акцент по единственному слову. Но Тибболд никогда не имел дела с посетителями и несколько мгновений спустя сдался.
— Вот. — Он полез в нагрудный карман, достал пластиковые карточки и развернул их веером. — Знаете, за чуть большие деньги я мог бы раздобыть спецификации технологии аудиоморфинга[6], которые вам нужны. И проблем у вас стало бы куда меньше — не пришлось бы возиться самим. На какой парк, выговорили, работаете? «Райский остров»? «Мир фантазий»?
— Я ничего не говорил, — ответил водитель, показывая на пропуска. — Проверял?
Тибболд гордо кивнул.
— Я сам все перепрограммировал. — Он начал загибать пальцы. — Этот дает доступ в любые зоны для посетителей, этот в служебные помещения, этот в Узел. — Он ткнул пальцем в последнюю карточку розового цвета. — А это настоящая драгоценность. Допуск в закрытые зоны, вплоть до третьего уровня. — Убрав палец, он нервно шмыгнул носом. — Послушайте, если попадетесь, не называйте моего имени. Я ничего не знаю.
Мужчина кивнул.
Улыбнувшись, Тибболд достал из кармана горсть значков в форме соловья.
— Ладно. А это идентификаторы, которые вы просили. Они без меток, их никак не отследить. Просто пристегните один из них к пиджаку и можете идти.
— Все остальное готово?
— Сегодняшняя загрузка данных уже состоялась. Ничего теперь не изменишь, хоть убей. — Тибболд облизнул губы. — Могу я получить деньги?
Хотя слова эти прозвучали как бы между делом, за ними последовало очередное шмыганье носом, свойственное старому потребителю кокаина.
— Само собой.
