Тесс Герритсен - Химера
Администратор НАСА отвечал, изображая образцовую улыбку. Он был «политическим животным», рубахой-парнем, его личное обаяние превратило Корнелла в любимца вашингтонской прессы; в столице он и проводил большую часть времени, обхаживая Конгресс и Белый дом в поисках денег для космического агентства, чей бюджет вечно испытывал дефицит. Он был «публичным» лицом НАСА, тогда как Кен Бланкеншип, отвечающий за будничную работу Космического центра, был лицом «внутренним», известным только сотрудникам агентства. Это были «инь» и «ян» руководства НАСА. Они так отличались друг от друга по темпераменту, что трудно было представить, как они работают в одной команде. Сотрудники НАСА любили говорить, что в Лерое Корнелле полно стиля и никакой реальной ценности, а в Бланкеншипе полно ценности, зато нет никакого стиля.
Корнелл вежливо ответил на вопрос сенатора Париша:
— Вас интересует, почему другие страны не вкладываются в проект? Сенатор, дело в том, что они уже вложились. Это действительно международная космическая станция. Да, русские находятся в очень стесненном положении. Да, нам пришлось внести недостающие средства. Но и они сделали свой вклад в станцию. Их космонавт сейчас на борту, и они используют любую возможность, чтобы помочь нам в поддержании работы МКС. А ответом на вопрос, зачем нам нужна станция, станут проведенные биологические и медицинские исследования. Исследования в области материаловедения. Геофизики. И результаты этих исследований не заставят себя ждать.
В зале поднялся еще один человек, и Гордон почувствовал, что у него повышается давление. Если Оби и презирал кого-то сильней, чем сенатора Париша, то только конгрессмена из Монтаны Джо Беллингема, чей образ «человека Мальборо» не мог скрыть научного кретинизма. Во время своей последней кампании он требовал, чтобы в школах начали изучать креационизм, выбросили учебники по биологии и открыли вместо них Библию. «Не исключено, что, по его мнению, ракеты приводят в движение ангелы».
— А как насчет технологий, разработанных совместно с русскими и японцами? — спросил Беллингем. — Меня беспокоит то, что мы бесплатно делимся высокотехнологичными секретами. Ваше международное сотрудничество выглядит таким благородным и все такое, а что если они используют полученные знания против нас? Почему мы должны доверять русским?
Страх и паранойя. Невежество и суеверие. Как этого еще много в стране! Гордон все больше мрачнел, слушая Беллингема. И даже с отвращением отвернулся.
Вдруг Оби заметил Хэнка Миллара, угрюмо вошедшего в зал. Миллар был главой Отдела астронавтики НАСА. Хэнк посмотрел на Гордона, и тот сразу же понял: что-то случилось.
Гордон тихо покинул президиум, и они с Хэнком отправились в коридор.
— Что случилось?
— Произошел несчастный случай. С женой Билла Ханинга. Нам сообщили, что дела плохи.
— Боже.
— Боб Киттредж и Вуди Эллис ждут в отделе по связям с общественностью. Нам нужно переговорить.
Гордон кивнул. Бросив взгляд в открытую дверь аудитории, он увидел конгрессмена Беллингема, который продолжал разглагольствовать по поводу того, что делиться технологиями с коммунистами опасно, затем последовал за Хэнком к выходу, пересек двор и вошел в соседнее здание.
Они встретились в служебном помещении. Киттредж, командир полета 162, был возбужден. Вуди Эллис, руководитель полета МКС, выглядел намного спокойней, хотя Гордон еще ни разу не видел Эллиса расстроенным, даже в самых сложных ситуациях.
— Авария серьезная? — спросил Гордон.
— На шоссе 1-45 образовалась жуткая свалка. В автомобиль госпожи Ханинг врезалось несколько машин, — сообщил Хэнк. — «Скорая» отвезла пострадавшую в «Майлз Мемориал». Там ее принял Джек Маккаллум.
Гордон кивнул. Все они хорошо знали Джека. Пусть он больше не числился астронавтом, зато продолжал фигурировать в списке бортврачей. Год назад он отстранился от большей части своих обязанностей в НАСА и теперь работал скоропомощным врачом в частном секторе.
— Это Джек позвонил нам с сообщением о Дебби, — уточнил Хэнк.
— Он сказал что-нибудь о ее состоянии?
— Тяжелая травма головы. Она в отделении интенсивной терапии, в коме.
— Какой прогноз?
— Он не смог ответить на этот вопрос.
Все замолчали, оценивая, чем может обернуться эта трагедия для НАСА. Хэнк вздохнул:
— Нам придется сообщить Биллу. Мы не можем скрыть от него это известие. Проблема в том…
Он не договорил. Да и не надо было — все понимали, в чем дело.
Билл Ханинг провел на борту МКС только месяц из запланированных четырех. Это известие эмоционально истощит его. Продолжительному пребыванию в космосе может помешать прежде всего эмоциональная травма, этого в НАСА и боялись. Астронавт в угнетенном состоянии может нанести непоправимый вред полету. Несколькими годами ранее на «Мире» произошла подобная ситуация, когда космонавту Владимиру Дежурову сообщили о смерти его матери. Он несколько дней провел взаперти в одном из модулей «Мира» и отказывался выходить на связь с Московским центром управления полетом. Его горе нарушило работу всех находившихся на борту «Мира».
— Дебби и Билл очень близки, — заметил Хэнк. — Уже сейчас могу сказать, что Биллу будет очень тяжело.
— Ты советуешь заменить его? — спросил Гордон.
— Пусть возвращается на ближайшем шаттле. Ему и так придется несладко, ведь еще две недели он пробудет на орбите у всех на виду. Мы не можем потребовать, чтобы он остался там еще на три месяца. У них двое детей, — тихо добавил Хэнк.
— Его дублер на МКС — Эмма Уотсон, — сказал Вуди Эллис. — Мы можем послать ее на шаттле сто шестьдесят. С экипажем Вэнса.
Услышав имя Эммы, Гордон изо всех сил старался ничем не выдать своего интереса. Или каких-либо иных чувств:
— Что вы думаете о Уотсон? Она готова отправиться на орбиту на три месяца раньше?
— Она и должна была сменить Билла. Эмма уже готова провести большинство экспериментов на борту. Я полагаю, это вполне реальная альтернатива.
— Я не очень рад этому, — произнес Боб Киттредж.
Гордон устало вздохнул и повернулся к командиру шаттла:
— А я и не думал, что вы обрадуетесь.
— Уотсон — важная часть моего экипажа. Мы стали единой командой. Я очень не хочу разбивать экипаж.
— До старта вашего экипажа три месяца. У вас есть время для корректировки.
— Вы сильно усложняете мне работу.
— То есть вы хотите сказать, что за это время не сможете создать новую команду?
Киттредж поджал губы.
— Я только хочу сказать, что мой экипаж является работоспособной единицей. И мы не станем прыгать от восторга, если потеряем Уотсон.
Гордон посмотрел на Хэнка.
— Как насчет шаттла сто шестьдесят? Вэнса и его команды?
— Никаких проблем. Уотсон будет дополнительным пассажиром на средней палубе. Они доставят ее на МКС, как и любую другую полезную нагрузку.
Гордон обдумал все это. Они продолжали обсуждать возможности, а не факты. Вероятно, Дебби Ханинг придет в себя, и Билл сможет остаться на МКС, как и было запланировано. Но Гордон, как и все сотрудники НАСА, научился составлять план на случай непредвиденной ситуации, иметь про запас схему действий для любого исхода событий.
Он посмотрел на Вуди Эллиса, требуя окончательного подтверждения. Вуди кивнул.
— Ладно, — согласился Гордон. — Найдите мне Эмму Уотсон.
Она увидела его в дальнем конце больничного коридора. Он разговаривал с Хэнком Милларом и стоял к ней спиной; пусть на нем красовалась стандартная зеленая униформа хирурга, Эмма точно знала — это Джек. Чтобы узнать своего супруга после семи лет брака, не обязательно видеть лицо.
Так же он стоял и в день их знакомства в приемном отделении главной больницы Сан-Франциско, где они вместе стажировались. Он стоял у поста медсестры, заполняя карту, его широкие плечи поникли от усталости, а волосы были взъерошены так, словно он только что встал с постели. Так оно и было — после безумной ночи на дежурстве. Лицо его было небритым, взгляд — усталым, но, когда он повернулся и посмотрел на Эмму, между ними мгновенно возникло притяжение.
С того дня Джек постарел на десять лет, его темные волосы уже тронула седина, а вот поникшие плечи по-прежнему выдавали усталость. Эмма не видела его три недели. Несколько дней назад между ними состоялся короткий телефонный разговор, обернувшийся очередной шумной ссорой. Они были не в состоянии вести себя разумно, не могли спокойно разговаривать, пусть даже недолго.
Поэтому, когда Эмма шла к нему по коридору, ее охватывали мрачные предчувствия.
Хэнк Миллар первым заметил Эмму и тут же напрягся — словно зная, что грядет битва, он хотел унести ноги, прежде чем начнется пальба. Джек, похоже, заметил эту перемену на физиономии Хэнка и обернулся, чтобы посмотреть на причину.
