Джонатан Мэйберри - Фабрика драконов
И вправду, никакой сигнализации; не мальчишка, а золото. По крайней мере, пока.
Я вошел первым.
В прихожей горели яркие лампы дневного света. Через двадцать метров коридор заканчивался Т-образной развилкой. Здесь по обе стороны находились двери; все удобно маркировано: понятно, что заправляют тут в основном дворники и технический персонал. Помещения в основном использовались как кладовки: в тех, что слева, держали мешки с удобрениями, лопаты и садовый инвентарь; на полках лежала рабочая одежда. Справа оборудованы мастерская, бойлерная и раздевалка для подсобных рабочих. Одежи было так много, что появилась мысль переодеть в нее моих соратников. А впрочем, ни к чему. И вообще довлело ощущение, что мы теряем время, поэтому вместо этого мы каждую дверь заделали сенсорными пластырями — ниже уровня глаз, чтобы не было видно. В пластырях находились тонюсенькие волокна с крохотными передатчиками. Их надо было, отняв клейкую основу, с нашей стороны приладить к щелям. Стоит открыть дверь, и пластырь, порвавшись, пошлет нам сигнал на сканеры. Просто и полезно.
В одной из комнат на цепях висел крупный узел какого-то оборудования. Судя по разбросанным инструментам и невыключенному свету, работа здесь шла полным ходом. Вокруг никого не было — должно быть, все побежали смотреть на устроенный Малым пожар и, как водится у прислуги, возвращаться обратно к делам не торопились: надо же еще постоять посудачить.
Не выпуская из рук «беретту», я первым двигался по пустому притихшему зданию. Правда, тишина длилась еще от силы несколько секунд.
Впереди, в десятке шагов от нас, справа показались двое в замасленных комбезах — видимо, механики, занятые с оборудованием. Они увлеченно беседовали по-немецки с австрийским акцентом. Завидев нас, оба выпучили глаза и застыли как вкопанные.
— Э-э… — выдавили их одновременно раззявленные рты при виде трех наведенных стволов.
Я навел лазерную точку «беретты» на лоб тому из них, что покрупнее, и поднес к губам палец.
Что от него требовалось? Да ничего: стоять и помалкивать, не корчить из себя героя. Так нет же, обязательно надо было дернуться в попытке завопить. Пришлось сделать ему в виске дырку. Старший, в свою очередь, вынужден был проделать пару близко сидящих отверстий в груди у его напарника. Оба сползли по стеночке на пол.
Будь удача чуточку помилосердней, мы бы за несколько секунд прошмыгнули незамеченными в технический отсек. Но она, как видно, пребывала в игривом настроении: сзади из боковых проходов шли еще люди, целая когорта.
Разумеется, поднялся ор, затем стрельба.
А там завопила сигнализация.
Какие уж тут прятки.
Глава 75
«Фабрика драконов».
Воскресенье, 29 августа, 15.17.
Остаток времени на Часах вымирания:
68 часов 43 минуты (время местное).
Трое бизнесменов из Китая стояли отвесив челюсти и выпучив (насколько это позволял азиатский разрез) глаза, забыв про показное равнодушие. Шутка ли: за стеклом на массивной коряге громоздился, сложив вдоль извилистого туловища крылья, настоящий дракон.
Да-да, наяву, а не во сне; сидел, надменно повернув к гостям голову, таращился, помаргивая, поминутно вздымая опахала усищ.
Старший из троицы, пожилой мандарин, осклабился от уха до уха. Он глубоко, до самой земли, поклонился сказочному богдыхану, а с ним и его более молодые помощники. А за компанию поклонились и Парис с Гекатой: авось, поможет благополучному завершению сделки. Хотя и так было ясно, что дело в шляпе.
— А это… это… — подзаикиваясь от избытка чувств, произнес старший, полнолицый Чань, — он может…
— Летать? — с улыбкой переспросил Парис.
Подойдя, он резко постучал в стекло. Внезапный звук всполошил дракона; подпрыгнув на коряге, тот растопырил белоснежные крылья, размахом превышающие рост человека, и сиганул на соседнее дерево. Замкнутое пространство вольера мешало насладиться зрелищем сполна, но все равно вышло донельзя эффектно.
Чань пробормотал что-то на своем птичьем языке — что именно, Парис не уловил. В китайском близнецы были несильны, бизнес-вопросы с подобными покупателями обсуждались на английском.
— Но… как? — переспросил Чань, оборачиваясь к близнецам.
— Коммерческая тайна, — уклончиво ответил Парис.
Разумеется, похвастаться очень даже хотелось: создание настоящей летающей ящерицы было у близнецов, пожалуй, наиболее дорогостоящим и сложным проектом, осуществленным на практике. Существо в вольере было, по сути, собрано из целого ряда животных: крылья от альбатроса, усы от гигантского сома из дельты Меконга, чешуйчатый гребень от техасской рогатой ящерицы, а внушительное туловище в основном от варана. Были в этой мешанине гены и других животных, но дизайн получился столь прихотливым, что большинство особей этого, с позволения сказать, вида умерли вскоре после появления на свет или оказались ни на что не годны ввиду нестыковки генов. Это была единственная внешне здоровая особь, да еще и способная подниматься в воздух.
Самым сложным, пожалуй, было приспособить это существо к полету. Ему достались полые кости крупной птицы с соответствующей сосудистой системой, и специальный набор генов понадобился для создания мышц и хрящей, позволяющих существу взнимать и опускать крылья. К сожалению, не был вовремя учтен особый ген — или комбинация генов, дающих существу инстинктивное знание аэродинамики. Поэтому бесконечные часы прошли в комнате, куда принудительно нагнетался воздушный поток — как на детских утренниках и карнавалах, — лишь бы до этой дурищи дошло, что здоровенные кожистые штуковины у нее на спине — настоящие крылья, приспособленные к полету. Процесс оказался долгим и крайне трудным; животное лишь недавно начало ими взмахивать, так что своим куриным полетом в вольере оно, можно сказать, превзошло себя. На деле гордый символ древней истории Поднебесной летал, будто курица с насеста. Густой слой листвы и теснота вольера несколько скрадывали неуклюжесть дракона, но в целом все это было откровенным надувательством стоимостью в сорок один миллион долларов. К тому же тварь являлась бесполым гибридом, не способным к размножению. Но зато она симпатично смотрелась и даже вспорхнула на дерево. Оставалась надежда, что дракон проживет достаточно долго, чтобы китайцы, несмотря на генетические дефекты, успели его перепродать. В конце концов, это всего лишь опытный образец. Залог того, что из Поднебесной потекут деньги. И ох какие немалые. Парису так и слышалось поскрипывание ручки, выписывающей астрономический чек. Уже сейчас.
Китайские покупатели проторчали перед стеклом еще с полчаса, никак не меньше. Причем молча. Парису хватило терпения эту оцепенелость переждать. Когда она наконец прошла (хотя гости все еще двигались с некоторой оторопелостью), он учтиво пригласил их пройти к столику, где ждал чай с рисовым печеньем. От столика дракон был тоже различим, но не очень хорошо. Так задумала Геката.
— Если эта тварь не будет у них на виду, — рассудила она, — они на дерьмо изойдут. Так что пусть лучше все побыстрее подпишут и идут дальше на нее пялиться.
Разумно.
Прежде чем чай был выпит — да что там выпит, он даже остыть не успел, — покупатели разместили заказ еще и на три партии берсерков. Общая цена закупки с лихвой покрывала себестоимость дракона: говоря конкретнее, и без того к круглой сумме запросто пририсовывался дополнительный ноль. Китайцы так раззадорились, что почти и не торговались.
Они лишь заручились обещанием близнецов, что те соорудят им еще одного дракона — не на продажу, а всецело для себя. И сообщат, как только с этим делом управятся. То есть, в сущности, никогда.
Глава 76
«Улей».
Воскресенье, 29 августа, 15.26.
Остаток времени на Часах вымирания:
68 часов 34 минуты (время местное).
Четверо охранников, вылетев из-за угла, поступили как по писаному: дали предупредительный залп, чтобы нас остановить, и рассредоточились за углом, беря на мушку все, что можно, — и снизу, и сверху. Молодцы. Вот вам гранатка.
Мелькнув сквозь дым и вопли, мы тоже заняли угол. Боковой коридор был забит людьми; разбегаясь от взрыва, они сбивали друг друга с ног, спотыкались об упавших и мешали стрелять охране.
Противоположный коридор упирался в закрытую дверь.
— Стреляем прицельно! — скомандовал я и поразил охранника, успевшего занять позу и изготовиться.
От моей пули того развернуло, и он по ошибке бабахнул в ногу носатой бабе, орущей в красный стенной телефон. Баба вякнула от боли, но, падая, успела вытащить из кобуры пистолет. Банни пришлось пригвоздить воительницу выстрелом.
Послышались вопли и звуки пальбы с другого конца. Тут уж стало не до болтовни: через ошалевшую толпу рабочих рвалось с десяток охранников. Эти ребята были вооружены как надо и немедля открыли по нам огонь, даром что на пути у них стояли свои. Люди были вынуждены приседать и пятиться под градом пуль. За угол пришлось нырять и нам: десять дуроломов способны понаделать шороху.
