А счастья может и не быть… - Татьяна Самойлова
– Ну, ведь должен быть какой-то выход!
– Никакого выхода нет, – жестко сказал Эдик. Хотя есть. У меня – прятаться до конца своих дней или искать невероятную сумму денег, у тебя – притон. Я тебе уже говорил об этом.
– Да что у тебя везде один притон?! – не выдержала Натка. – Чуть что, сразу туда. Ты кроме этого, что-нибудь знаешь?
– Нет, не знаю, – улыбнулся мужчина. Я больше ничем никогда не занимался. У меня вся жизнь состоит из баб. С одними сплю, на других зарабатываю. Иногда совмещаю, то есть, когда имею отношения с более зрелыми и богатыми дамами. У меня никогда не было семьи. Я никогда не хотел ее создать, потому что не любил ни одну женщину. У меня ни разу не было мысли о том, что бы завести детей. Хотя бесспорно, они у меня где-то возможно и есть, только я о них ничего не знаю. И меня это устраивало. Я ничего не хотел менять, но ты все испортила. Я хотел сорвать с этого дела куш и пустить их в оборот, на телок. Деньги к деньгам. Я мог встретить более молодую, красивую и обеспеченную женщину. И обустроиться с ней. А там развод, имущество пополам. В общем, при моем таланте баб раскручивать, я бы очень хорошо обустроился. А почему бы нет? Девки же так делают. Окучивают богатых мужей, оттяпывают себе хороший кусок. Потом с этим куском ищут кого получше и так далее. В итоге, к годам, которые уже не позволяют такой образ жизни, они становятся обеспеченными дамами и сами становятся мишенью, для таких, как я. Это круговорот. И даже целый бизнес. Каждый занимается тем, чем может. И как говориться, деньги не пахнут.
Натку больно резанули слова, о том, что он никогда никого не любил. С тем, что у него много женщин, с которыми он состоит в интимных отношениях, девушка знала и давно смирилась. Все равно не переделаешь. Эдик прав в том, что больше ничего не знает и не умеет. Но любовь… Она до последнего надеялась, что где-то в глубине души, он ее любит. Хоть чуть-чуть. Хотя бы самую малость. И что из его миллионной армии женщин, она для него значит чуть больше, чем пустой секс.
– Эдик, – тихо спросила Натка и посмотрела любимому мужчине в глаза. – А я? А ко мне ты тоже ничего не чувствовал?
– Нет. А что я должен был чувствовать к тебе? Чем ты отличаешься от других?
– Как чем? У нас с тобой общее дело было. Я тебе всегда давала советы и принимала твою сторону. Я любила тебя, в конце концов! – прикусив губу и всхлипнув, она горько добавила, – Точнее до сих пор… Люблю…
– Наташа, общие дела у меня со всеми шалавами. Они дают, а мне платят, – не обращая внимания на Наткины слезы, засмеялся Эдик.
– По-моему, наше с тобой дело, кардинально отличалось, от так называемых дел, с твоими подопечными дамочками.
– Вот именно. И дело ты запорола. Потому что с бабами, ничего серьезного делать нельзя. У вас напрочь отсутствует логика и разум. Все ваши действия сопровождены только завистью, жадностью, да желанием одной, встать выше другой. И я никогда не работал с женщинами, как с партнерами. Вас только трахать можно. И удовольствие получишь, и проблем не схлопочешь. Просто ты, Наташа, очень нагло и резко влезла во все это. И мне пришлось тебя взять. Так сказать, в партнеры. Но ты не лучше других. Сама логически посуди: я сплю с другими женщинами? Да. Сплю. Ты косорезишь, как любая обычная телка? Да, косорезишь. Ну и в чем твое отличие? И сама подумай, если мужчина любит женщину, он будет спать с другими? Я думаю вряд ли. Если бы я искренне, кого-нибудь, смог бы полюбить, то я прекратил бы свои походы по всем подряд.
– Ну да, конечно. Прекратил бы.
– Не то что совсем без греха, – Эдик выдержал небольшую паузу, – Хотя… А может и совсем без греха. Не любил. Не знаю. Но вот друган мой, Витька Косой, так сказать, коллега, после того, как женился, гулять по бабам перестал. И из бизнеса нашего сомнительного ушел. А ходок был, еще тот. Знаешь, как он говорил?
– Не знаю, – отвернулась оскорбленная Натка, показывая, что это ей совершенно не интересно.
– А ты послушай. Может, тогда поймешь, что такое любовь.
– Я и так это знаю.
– Не знаешь. Ты себе это надумала. Он сказал, что другие бабы, после того, как он жену свою, Лизку, встретил, померкли. Просто перестали существовать. Смотрит на них, а внутри ничего не шевелится. Я когда ее увидел, даже не поверил, что в такую влюбиться можно. Да и кому?! Витьку! Он женщин, как перчатки менял. Причем там такие красотки были, что при виде их, у импотента в штанах задымится. А тут привел. Черти что. Маленькая, худющая такая, что ухватиться не за что. Сиськи только под лупой разглядеть можно. И на лицо, так себе. А он повелся. Думал, что шутит. А оказалось, нет. Потом под венец ее повел. Она не знала, чем он занимался. Никто не выдал, мало ли что. Вдруг испугается и уйдет от него. Он бы с ума сошел. Руки на нее ни разу не поднял. Пылинки сдувал. И до сих пор сдувает. Я не так давно к ним в гости заезжал, просто навестить. И знаешь, – Эдик опять выдержал паузу, – Даже зависть небольшая возникла. Даже не то что зависть, а желание также. Все бросить к хренам и завести семью. Что бы тоже дома уют был. Вместе телек смотреть. Гулять ходить. Детей растить. Только с кем? Одни же шалавы окружают. Ни одной нормальной бабы.
– Да ты сам женщин не уважаешь! – не выдержав, вспылила Натка. – Ты же женщин за людей не считаешь. У тебя к ним уважения нет абсолютно. Тебя слушаешь и уши вянут! Ты хоть раз, хоть кого-нибудь женщиной назвал? Женщиной, девушкой, дамой, леди? От тебя только и слышно «баба, шлюха, да шалава». А еще иногда «тёлка». Кого ты во всех женщинах видишь, того ты и получаешь.
– Так меня одни шалавы и окружают. Почему я их смягченно и уважительно
