Дурная кровь - Даль Арне
— Почему ты опять звонишь? — наконец проговорил Герман Бенгтссон. — Что-то случилось?
— Просто для проверки, — нашлась Черстин.
— Я еду.
Она отключилась. Потом торжествующе потрясла кулаком, и они помчались к Хультину.
Через пять минут с взлетной площадки возле полицейского участка поднялся вертолет. “Быстро работаем”, — подумал сидящий рядом с Нурландером Хультин, листая свои бумаги.
— Грузовое судно “Лагавулин” отходит в 20.30 из Висбю. Сейчас четверть шестого. У нас есть запас времени.
— “Лагавулин” — это солодовый виски? — спросил Йельм.
— Самый лучший, — кивнул Чавес. — Очень ароматный и с торфянистым привкусом.
Последние островки архипелага пронеслись под ними, еле различимые за сплошной стеной дождя. Йельму показалось, что он узнал Утё. За ним начиналось открытое море, там хозяйничал ветер, вспенивая волны добела. Вертолет мотало во все стороны. Йельм посмотрел на пилота, выражение его лица Паулю совсем не понравилось. Так же, как и выражение лица Нурландера, который едва успел схватить висевшую на стене каску, как его тут же вырвало. “Хорошо, что каска оказалась под рукой”, — порадовался Пауль.
Другие чувствовали себя не лучше. Пилот достал пластиковые пакеты, чтобы спасти оставшиеся каски. Белая кожа Арто Сёдерстедта приобрела зеленоватый оттенок, Йельма выворачивало наизнанку, напоследок его вырвало чем-то зеленым. Только Хультин и Черстин Хольм еще держались. Когда вертолет наконец приземлился на неприметной посадочной площадке, расположенной к востоку от Висбю, “Группа А” находилась не в лучшей форме. Возле аэродрома полицейских ждали две взятых напрокат машины гражданского вида, но никто не спешил в них садиться. Все стояли и мокли под дождем, с удивлением чувствуя, как вода возвращает бодрость и силы. Цвет лиц постепенно нормализовался. Сотрудники “Группы А” снова стали самими собой. Теперь все зависело от того, что приготовила для них в порту Юстине Линдбергер.
Оставив в стороне Висбю, они поехали по шоссе Ферьеледен, миновали большие готландские паромы и увидели “Лагавулин”. Судно стояло чуть поодаль — рядом с Северным волнорезом — и, раскачиваясь на волнах, ритмично ударялось об автомобильные покрышки на стене пирса.
“Лагавулин” не тянул на грузовое судно. Скорее он напоминал большую рыбацкую шхуну. Других кораблей поблизости не было. Да и этот казался совершенно безлюдным. Над ним кружились чайки, как грифы над падалью в пустыне. Чуть в отдалении двигался огромный танкер, свет его фонарей едва пробивался через туманную мглу. Медленно покачиваясь, он прошествовал мимо — холодный и большой, как неведомое морское чудовище. Небо висело до неприличия низко, казалось, тяжелые облака опустились, чтобы облизать землю и искупаться в водах Великого потопа. Есть ли там, над ними, солнце, ясность и чистота? Где-то свет? Или показалось? Полицейские припарковали машины чуть в стороне, возле института и собрались возле них. Потом, почти невидимые в темноте, они двинулись в сторону пирса, потом, пригнувшись, добежали до корабля. Запах моря заглушал влажный запах дождя.
Вот и “Лагавулин”. Он, похоже, никем не охраняется. Насквозь промокшая “Группа А” остановилась возле трапа.
Чавес и Нурландер поднялись на борт первыми, они двигались бесшумно, держа наготове оружие. За ними шли Йельм и Хольм. Замыкали группу Сёдерстедт и Хультин. Пистолеты были сняты с предохранителей.
Миновав темную рубку, полицейские стали пробираться дальше, к корме. Все огни были потушены. Судно казалось совершенно безлюдным. Но вдруг откуда-то послышались еле различимые голоса. Звук шел из-за двери и нескольких плотно занавешенных окон, из-под занавесок выбивался слабый, колеблющийся свет.
Нурландер оглядел дверь, проверяя на прочность. Остальные встали рядом, плечо к плечу. Нурландер приготовился, уперся спиной в борт корабля. Йельм осторожно нажал ручку. Заперто изнутри. В ту же секунду Нурландер вышиб дверь одним исполинским ударом. Дверь рухнула, замок еще несколько секунд качался на прежнем месте, потом со звоном упал на палубу.
В помещении, напоминавшем кают-компанию, при свете керосиновой лампы сидело пять человек. Молодой блондин в спортивной одежде Hellen Hansen, трое крепких смуглокожих и темноволосых мужчин среднего возраста, одетых в толстые пуховики, и Юстине Линдбергер в дождевике. Юстине в ужасе подняла глаза на вошедших. Однако, увидев в задних рядах Сёдерстедта, овладела собой.
— Hands on your heads![75] — заорал Нурландер.
— It’s just the Swedish police![76] — крикнула Юстине троим мужчинам.
Все они сидели, заложив руки за голову. Блондин встал и спросил на гутнийском наречии[77]:
— В чем дело? Что вы здесь делаете?
— Герман Бенгтссон, если не ошибаюсь, — сказал Хультин и направил в его сторону пистолет. — Немедленно сядьте и положите руки за голову.
Бенгтссон неохотно повиновался.
— Обыщите их! — приказал Хультин.
Нурландер и Чавес быстро выполнили приказание. Ни у кого из присутствующих не оказалось оружия. Дело принимало неприятный оборот.
— Это вы мне звонили, — задумчиво проговорила Юстине Линдбергер. Было видно, что она напряженно о чем-то размышляет.
— Где компьютерное оборудование? — спросил Хультин.
— Какое оборудование? О чем вы говорите? — возмутился Герман Бенгтссон.
— Сколько всего человек на борту?
— Только мы, — вздохнула Юстине. — Команда прибудет через час.
— Где охрана? Вы не можете перевозить системы управления ядерным оружием без охраны.
Юстине Линдбергер замерла, словно громом пораженная, казалось, окружающие перестали для нее существовать. Она о чем-то усиленно думала. Но вдруг встрепенулась. Закрыла на мгновение глаза. Когда она их снова открыла, в ее взгляде читалось отчаяние и печаль. Она как будто готовилась взойти на эшафот.
— Мы не продаем ядерное оружие, — сказала она. — Наоборот.
— Хорхе, Вигго, Арто, обыщите судно. Соблюдайте крайнюю осторожность.
Они побежали выполнять поручение. Остались Ян-Улов Хультин, Пауль Йельм, Черстин Хольм, Юстине Линдбергер, Герман Бенгтссон и трое смуглокожих мужчин с глазами смертников. Юстине заговорила, тщательно подбирая слова. Казалось, от того, что она скажет, зависит ее жизнь.
— Германия — члены “Орфеус Лайф Лайн”, тайной организации правозащитников, действующей в Ираке. Мы должны сохранять секретность, так как наши враги очень могущественны. Эрик тоже состоял в нашей организации. Он умер, но не разгласил тайны. Он был сильнее, чем я думала.
Юстине указала на троих мужчин, сидевших на диване.
— Они занимали высокие посты в иракской армии, потом дезертировали. Они могут рассказать о войне в Персидском заливе то, что скрывают и Соединенные Штаты, и Саддам Хусейн. Сейчас они направляются в США, там их примет под свое покровительство крупная информационная компания. Она же займется распространением этих секретных сведений, и тогда этот процесс уже не удастся остановить. Американские средства массовой информации достаточно сильны, чтобы постоять за себя.
Хультин посмотрел на Йельма, Йельм посмотрел на Хольм, Хольм перевела взгляд на Хультина.
— Вы должны отпустить нас, — добавила Юстине Линдбергер. — Кто-то обманул вас. Вас использовали.
Йельм как будто снова увидел перед собой Уэйна Дженнингса и вспомнил, как тот произнес: “Этого вы никогда не узнаете”. Йельма замутило, он испугался, что его снова вырвет, но желудок был пуст.
— Значит, они вас ищут, — сказала Черстин Хольм. — Мы должны помочь вам скрыться отсюда.
— Так или иначе, но выпустить ваш корабль мы не можем, — отрезал Хультин. — Мы должны его тщательно осмотреть. И вы пойдете с нами.
— Вы должны защитить нас от них, — устало произнесла Юстине Линдбергер. — Вы навели их на наш след, теперь ваш долг защищать нас.
Смущенно взглянув на нее, Хультин попятился через разбитую дверь на палубу. Там он посторонился и пропустил вперед Хольм, Германа Бенгтссона, Юстине, троих иракцев и Йельма. Завывал ветер. Хлестал дождь.
