Дин Кунц - Скованный ночью

Инкарнация Тора села на свое место. Рузвельт расположился рядом и, фигурально выражаясь, вынул пистолет, посадив на колени нашего длиннохвостого сыщика. Мы с Бобби и Сашей сели на переднюю скамью.

— Почему мы не въехали в Уиверн со стороны реки? — спросил Бобби.

— Единственное место, где можно спуститься в русло Санта-Розиты, — ответил Доги, — это пандус дамбы в пределах города. Но сегодня ночью Мунлайт-Бей так и кишит мерзавцами.

— Анчоусами, — перевел Бобби.

— Нас бы заметили и остановили, — объяснила Саша.

«Хаммер», освещенный лишь габаритными огнями, проехал сквозь огромную дыру в заборе. Зазубренные концы сетки переплелись как клубок, брошенный игривым котенком.

— Ты все это сделал сам? — спросил я.

— Направленный заряд, — ответил Доги.

— Взрыв?

— Всего лишь немного пластита.

— А это не привлекло внимания?

— Если рассыпать взрывчатку тонкой линией там, где нужно проделать проход, звук будет похож на удар в большой барабан.

— Даже если кто-то окажется близко и услышит, — сказала Саша, — все произойдет так быстро, что он не успеет определить направление.

Бобби проворчал:

— Работа на радиостанции требует намного больше знаний, чем я думал…

Доги спросил, куда мы направляемся, и я описал склады в юго-западной части базы, где в последний раз видел Орсона. Казалось, Сассман знаком с Форт-Уиверном, потому что ему потребовалось всего лишь несколько указаний.

Мы припарковались у огромной, автоматически поднимающейся двери. Находившаяся рядом с ней дверь в человеческий рост была открыта и выглядела такой, какой я ее оставил вчера ночью.

Я вышел из «Хаммера», держа в руках ружье. Ко мне присоединились Рузвельт с Мангоджерри. Остальные ждали в машине, чтобы не мешать кошке брать след.

Эта площадка, утопавшая в тени, слабо пахнувшая бензином и маслом, захламленная пустыми канистрами, бумажным мусором и листьями, окруженная гофрированными стенами огромных складов, никогда не была очень веселым местом, подходящим для королевской свадьбы, но сегодня здесь стояла особенно гнетущая атмосфера.

Должно быть, вчера ночью коренастый псих с коротко стриженными черными волосами, поняв, что мы с Орсоном идем за ним, позвонил по сотовому телефону своему помощнику — возможно, высокому атлету-блондину со сморщенным шрамом на левой щеке, несколько часов назад укравшему двойняшек Стюартов, — передал ему Джимми, а затем повел нас с Орсоном на склад с намерением убить меня.

Я вынул из внутреннего кармана куртки скомканную пижаму Джимми Уинга, с помощью которой преступник создал ложный след. К чести Орсона, он заколебался лишь на время, но след не потерял. Я сам полез на склад, сбитый с толку странным шумом и приглушенным голосом.

Хлопчатобумажная пижама казалась маленькой, как одежда для куклы.

— Не знаю, пригодится ли, — сказал я. — В конце концов, кошки — не ищейки.

— Посмотрим, — ответил Рузвельт.

Мангоджерри понюхала курточку деликатно, но с интересом. Потом она начала изучать окрестности: понюхала землю, пустую канистру, заставившую ее чихнуть, желтые цветочки и чихнула снова, на сей раз сильнее. Затем она вернулась, понюхала пижаму еще раз и опять пошла по следу, двигаясь по широкой спирали и время от времени поднимая голову, чтобы глотнуть воздуха. Она казалась сбитой с толку. Мангоджерри подошла к складу, подняла заднюю лапу, стряхнула с нее цементную пыль, понюхала ее, потом вернулась, еще раз понюхала пижаму, с полминуты изучала ржавый патрон, лежавший на земле, задержалась, чтобы поскрести лапой за правым ухом, вернулась к желтым цветочкам, вновь чихнула, возглавив мой «Перечень людей и животных, которых вам хотелось бы задушить», но вдруг напряглась, направила зеленые глаза на нашего переводчика и зашипела.

— Нашла, — сказал Рузвельт.

Мангоджерри побежала по дорожке, и мы пошли за ней. К нам присоединился Бобби с ружьем; Доги и Саша ехали на «Хаммере».

В отличие от маршрута, которым я двигался вчера ночью, мы прошли по гравийной дорожке, миновали легкоатлетический стадион, заросший крапивой, пыльный плац, ряды побитых непогодой бараков, неизвестный мне жилой массив неподалеку от Мертвого Города, с такими же коттеджами и бунгало, и снова оказались в промышленной зоне. После получаса быстрого шага мы пришли туда, где мне хотелось оказаться меньше всего на свете: к семиэтажному ангару с фигурной крышей, огромному, как футбольное поле, и скрывавшему в своих подземельях яйцевидную комнату.

Когда стало ясно, куда мы идем, я решил, что подъезжать ко входу не следует, поскольку двигатель «Хаммера» работает куда громче механизма швейцарских часов. Я показал Доги на проулок между двумя небольшими служебными зданиями примерно в сотне метров от места нашего назначения.

Доги заглушил мотор, выключил габаритные огни, и «Хаммер» исчез в темноте.

Когда мы собрались у машины, чтобы рассмотреть огромный ангар издали, ночь начала дышать. Со стороны Тихого океана, находившегося в нескольких милях к западу, прилетел холодный ветер и задребезжал оторванным куском жести на ближайшей к нам крыше.

Я вспомнил слова Рузвельта, подсказанные Мангоджерри у дома Стэнуиков: «Здесь живет смерть». От ангара исходили те же флюиды, но намного более сильные. Смерть действительно обитала в доме Стэнуиков, но там была ее летняя резиденция. Ее постоянное место жительства находилось здесь.

— Этого не может быть, — с унылой надеждой сказал я.

— Они здесь, — возразил Рузвельт.

— Но мы были здесь прошлой ночью, — возразил Бобби. — Черт побери, вчера их здесь не было!

Рузвельт взял кошку на руки, погладил пушистую голову, пощекотал под подбородком, что-то пробормотал и сказал:

— Кошка говорит, что они здесь были и есть сейчас.

Бобби насупился.

— Тут смердит.

— Как в калькуттской канализации, — поддержал я.

— В Калькутте вполне приличная канализация, — возразил Доги. — Можешь мне поверить.

Я решил обойтись без риторического вопроса и вместо этого сказал:

— Если ребятишек украли только для того, чтобы изучать и тестировать, поскольку анализы крови показали, что они обладают иммунитетом к ретровирусу, то они должны быть в генетических лабораториях. Дети могут находиться где угодно, только не здесь.

Рузвельт сказал:

— Мангоджерри говорит, что лаборатория, из которой она убежала, находится далеко на востоке, на пустыре, где когда-то было артиллерийское стрельбище. Она скрыта очень глубоко под землей. Но, по крайней мере, Джимми здесь. И Орсон тоже.

После небольшой заминки я спросил:

— Они живы?

Рузвельт ответил:

— Мангоджерри не знает.

— Кошки знают правду, — напомнила ему Саша.

— Но не это, — ответил Фрост.

Мы смотрели на ангар, и я был уверен, что каждый из нас вспоминает аудиозавещание Делакруа. Красное небо. Черные деревья. И трепет внутри.

Сассман вынул из «Хаммера» рюкзак, надел его на спину и сказал:

— Пошли.

Когда на мгновение в багажнике зажегся свет, я увидел оружие Доги. Штука была убийственная.

Заметив мой интерес, он промолвил:

— Автомат «узи». С увеличенным магазином.

— Он что, продается открыто?

— Продавался бы, если бы не был автоматом.

Доги направился к ангару. Ветер развевал пышную гриву и волнистую бороду, делая его похожим на викинга, оставляющего ограбленную деревню и возвращающегося на корабль с мешком добычи. Для полноты картины ему не хватало только рогатого шлема.

Перед моим умственным взором предстал Сассман в таком шлеме и смокинге, танцующий с супермоделью танго на соревнованиях по бальным танцам.

У моего богатого воображения, как и у монеты, есть лицевая и оборотная стороны.

Проход для людей, проделанный в одной из двенадцатиметровых стальных дверей ангара, был закрыт. Я не мог вспомнить, закрыли ли мы с Бобби его накануне. Может быть, и нет. Удирая отсюда, мы были не в том настроении, чтобы наводить порядок, выключать свет и запирать за собой замок.

У дверей Доги вынул из карманов десантного костюма два фонарика и протянул их Саше и Рузвельту, чтобы у нас с Бобби были свободны обе руки для стрельбы из ружей.

Сассман толкнул дверь. Она открывалась внутрь.

Сашина манера переступать порог была еще более безукоризненной, чем манера вести радиопередачи. Она скользнула влево от двери, включила фонарь и осветила пещерообразный ангар, который был слишком велик для того, чтобы луч долетел до его противоположной стены. Но она ни в кого не выстрелила, и никто не выстрелил в нее; из этого следовало, что наше присутствие здесь еще не обнаружено.

Бобби последовал за ней, держа ружье на изготовку. Вслед за Бобби вошел Рузвельт с кошкой в руках. За ним шел я; замыкающим был Доги. Он тихо закрыл за нами дверь, восстановив прежний порядок.