Стиг Ларссон - Девушка, которая играла с огнем
– Это какой же?
– Допустим, что Дага и Миа убили за то, что они ввязались в деятельность секс-мафии и что Лисбет оказалась третьим человеком, каким-то образом замешанным в этом деле. Поскольку Бьюрман был адвокатом Лисбет, то, может быть, она рассказала ему что-то такое, что сделало его свидетелем или просто знающим лишнее, из-за чего он и был убит.
Малин немного подумала.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – произнесла она с сомнением. – Но у тебя нет никаких фактов в подтверждение этой теории.
– Да, фактов нет никаких.
– А как ты сам думаешь – виновна она или нет?
Микаэль задумался и ответил не сразу:
– Предположим, меня спросят, способна ли она на убийство? Мой ответ будет – да. У Лисбет Саландер есть склонность к насилию. Я сам видел ее в действии, когда...
– Когда она спасала твою жизнь?
Микаэль кивнул.
– Я не могу рассказать тебе, как было дело. Но один человек собирался убить меня, и ему это почти что удалось. Она появилась вовремя и безжалостно избила его клюшкой для гольфа.
– И ты даже не упомянул об этом в полиции?
– Нет. Так что это должно остаться между нами.
– О'кей.
Он пристально взглянул ей в глаза.
– Малин, я надеюсь, что смогу на тебя в этом положиться.
– Я никому не скажу ничего из того, что мы с тобой сегодня обсуждали. Даже Антону. Ты не просто мой шеф – я тебя уважаю и не хочу подвести.
Микаэль кивнул.
– Прости, пожалуйста!
– Хватит извиняться!
Он рассмеялся, но тотчас же стал серьезным:
– Я убежден, что в случае надобности она убила бы его, чтобы меня защитить.
– О'кей.
– Но в то же время я считаю ее психически нормальным человеком. Пускай необычным, но совершенно нормальным. Просто она руководствуется какими-то своими побуждениями. Она взялась за клюшку по необходимости, а не ради собственного удовольствия. Для того чтобы убить, ей требуется серьезная причина – грозящая опасность, словом, что-то должно ее спровоцировать.
Он снова погрузился в задумчивость. Малин смотрела на него и терпеливо ждала.
– Я ничего не могу сказать о ее опекуне. Я ровно ничего о нем не знаю. Но я даже представить себе не могу, чтобы она убила Дага и Миа. Мне в это не верится.
Наступило долгое молчание. Взглянув на часы, Малин увидела, что уже половина десятого.
– Поздно, мне пора домой, – сказала она.
Микаэль кивнул:
– Мы с тобой потратили целый день. Завтра с утра опять начнем думать. Нет, оставь посуду, я сам ее вымою.
***В ночь на Пасхальное воскресенье Арманскому не спалось, он лежал и слушал сонное посапывание Ритвы. Он тоже никак не мог разобраться в этой драме. В конце концов он поднялся, надел тапки и халат и вышел в гостиную. Там было прохладно, и он положил несколько полешек в камин, откупорил бутылку легкого пива и сел перед окном, за которым открывался вид на воды Фурусунда.
Итак, что же ему известно?
Драган Арманский с уверенностью мог утверждать, что Лисбет Саландер – человек странный и непредсказуемый. В этом не было никаких сомнений.
Он знал, что зимой 2003 года что-то случилось – тогда она вдруг бросила работу у него и исчезла, устроив себе отпуск на целый год. Он тогда думал, что ее отсутствие имеет какое-то отношение к Микаэлю Блумквисту, однако Микаэль тоже не знал, что случилось.
Затем она вернулась и навестила его. Она твердила, что «финансово вполне обеспечена». Арманский понял эти слова в том смысле, что у нее было достаточно денег, чтобы продержаться некоторое время, не работая.
Всю весну она постоянно навещала Хольгера Пальмгрена, но с Блумквистом отношения не возобновила.
Она убила трех человек, двое из которых были, по-видимому, совершенно ей не знакомы.
Тут что-то не так. В этом нет никакой логики.
Арманский хлебнул пива прямо из горлышка и закурил сигариллу. Ко всему прочему, у него была нечистая совесть, и это еще больше усиливало дурное настроение, с которым он встречал нынешние праздники.
Когда к нему пришел Бублански, он без колебаний помог ему, снабдив всей возможной информацией, которая должна была пригодиться в деле поимки Лисбет Саландер. Поймать ее было необходимо, в этом он нисколько не сомневался, причем чем скорее, тем лучше. А совесть мучила его из-за того, что он оказался о ней такого невысокого мнения и сразу и без малейших сомнений принял известие о ее виновности. Арманский был реалистом. Когда к тебе является полиция и заявляет, что такой-то человек подозревается в убийстве, то очень велика вероятность того, что эти подозрения не напрасны. Итак, Лисбет Саландер виновна.
Однако полиция при этом не учитывала того, что она могла считать себя вправе так поступить. У нее могли иметься какие-то смягчающие обстоятельства или хотя бы разумное объяснение внезапного приступа слепой ярости. Дело полиции – поймать ее и доказать, что она произвела эти выстрелы. В задачи полиции совсем не входит копаться в ее душе и объяснять, почему она это сделала. Им достаточно найти какой-то более или менее убедительный мотив преступления, а в случае отсутствия такового все спишут на приступ безумия. Лисбет Саландер в роли Маттиаса Флинка.55 Он покачал головой.
Такое объяснение Драгана Арманского не устраивало.
Лисбет Саландер никогда не делала ничего без серьезной причины и не подумав заранее о последствиях.
Девушка со странностями – да! Сумасшедшая – нет!
Значит, должно быть какое-то объяснение, каким бы непонятным и неприемлемым оно ни казалось другим людям.
Примерно к двум часам ночи Драган Арманский наконец принял решение.
Глава
17
Пасхальное воскресенье, 27 марта – вторник, 29 марта
После ночи, проведенной в раздумьях, в воскресенье Драган Арманский встал рано. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить жену, он осторожно спустился по лестнице, сварил кофе и приготовил бутерброды. Затем достал свой лэптоп и начал писать.
Он пользовался теми же бланками, которые применялись в «Милтон секьюрити» при изучении личных обстоятельств. Он включил в отчет все факты, относящиеся к базовым данным о личности Лисбет Саландер, какие имелись в его распоряжении.
В девять часов к нему спустилась Ритва и налила себе кофе из кофеварки. Она поинтересовалась, чем это он занимается. Он ответил уклончиво и продолжал сосредоточенно писать. Достаточно хорошо зная своего мужа, она поняла, что сегодня ей на него не придется рассчитывать.
***Оказалось, что Микаэль Блумквист ошибся в своих предположениях. Очевидно, это объяснялось тем, что в пасхальные каникулы в помещении полиции было сравнительно мало народа. Только в воскресенье утром средства массовой информации узнали, что это он обнаружил Дага и Миа. Первым дал о себе знать один из репортеров газеты «Афтонбладет» – старый знакомый Микаэля.
– Привет, Блумквист! Это Никлассон.
– Привет, Никлассон! – ответил Микаэль.
– Оказывается, это ты обнаружил в Энскеде убитую пару.
Микаэль подтвердил, что это был именно он.
– Один источник утверждает, что они работали в «Миллениуме».
– Твой источник частично прав, а частично ошибается. Даг Свенссон писал для «Миллениума» репортаж, но выступал как независимый журналист. Миа Бергман напрямую с нами не была связана.
– Вот черт! Это же информационная бомба!
– Видимо, так, – устало согласился Микаэль.
– Почему вы сами не выступили с какой-нибудь публикацией?
– Даг Свенссон был для нас добрым другом и товарищем по работе. Мы решили, что приличнее будет подождать, по крайней мере, пока о случившемся не узнают родственники, а потом уж можно думать о публикации.
Микаэль знал, что это высказывание не попадет в прессу.
– О'кей. А над чем работал Даг Свенссон?
– Писал очерк для «Миллениума».
– На какую тему?
– А что вы у себя в «Афтонбладет» собираетесь напечатать завтра в качестве главной сенсации?
– Так это все-таки была сенсация?
– Да ну тебя, Никлассон, отстань от меня!
– Ладно, Блумман, не злись! Как ты думаешь: убийство как-то связано с сюжетом, над которым работал Даг Свенссон?
– Если ты еще раз назовешь меня Блумман,56 я положу трубку и до конца года не буду с тобой разговаривать.
– Ну прости! Как ты думаешь: Дага Свенссона убили из-за его журналистского расследования?
– Не имею никакого представления, почему убили Дага.
– А тема, над которой он работал, не имела отношения к Лисбет Саландер?
– Нет, ни малейшего.
– Ты не знаешь, Даг был знаком с этой сумасшедшей?
– Нет.
– До этого у Дага вышло много текстов о преступлениях в сфере информации. Для «Миллениума» он тоже писал на эту тему?
«Когда же ты отстанешь!» – подумал Микаэль. Он уже приготовился послать Никлассона куда подальше, как вдруг его осенило, и он так и подскочил на кровати. Он внезапно сопоставил две мысли. Никлассон тем временем продолжал что-то говорить.
