Удачный брак - Маккрейт Кимберли

В отличие от живописного Вермонта, в Сент-Коломб-Фоллс было полно работающих ферм, где сотни коров выращивали, чтобы отправить на скотобойню, а несушек запихнули в набитые перьями птичники длиной с футбольные поля. Грязь, песок, разруха. Фермы стояли поодаль от шоссе, проходившего через центр городка, который, как выяснилось, состоял из зданий почты, заправки, универмага и закусочной «Норма» — ржавой металлической коробки, в которой, судя по виду, посетителей не было уже пару десятков лет. На дальнем конце городка время от времени попадались следы пребывания туристов и площадки для автокемпинга, хотя сложно было вообразить какие-то природные красоты поблизости.

Большинство домов были весьма потрепанными, а некоторые уже полуразрушенными. Почему в Сент-Коломб-Фоллс было так пусто в десять утра в субботу? Как будто все прятались от какой-то угрозы, о которой я по своей глупости не подозревала. Я чувствовала излишнюю нервозность, может, из-за слишком раннего подъема. В попытке избегать Сэма и дальше, я выехала еще до рассвета. Но он в любом случае проснулся, начал допрашивать, куда это я намылилась, а я отчаянно пыталась отбиваться.

Когда слева наконец показался дом Ксавье Линча, меня окатила легкая волна облегчения. Невысокое ранчо формой и размерами не отличалось от остальных, но было выкрашено в темно-серый цвет, декор был белоснежным, а дверь — жизнерадостно-красной. По обе стороны от крыльца стояли большие горшки с фуксиями и еще какими-то фиолетовыми цветами. Даже почтовый ящик покрасили в тон дому. Я перепроверила адрес. Определенно это то самое место. Разумеется, то, что у Ксавье Линча симпатичный дом, еще не делало его хорошим человеком. Но чудовище из ухоженного дома с меньшей вероятностью укокошит непрошеного адвоката из Нью-Йорка.

Мне нужно было во время первого визита удостовериться, что в этом доме действительно проживает Ксавье Линч, и было бы совсем уж отлично, если он признается, что Аманда — его дочь. Ну а потом я планировала чем-то занять себя до темноты. Под покровом ночи я проберусь к дому Ксавье, пороюсь в мусоре, чтобы найти что-то, на чем могли остаться отпечатки — какую-нибудь бутылку, консервную банку, пластиковую вилку.

Я сделала глубокий вдох, выбралась из машины и направилась вдоль подстриженного газона, громко постучала в дверь с проволочной сеткой от насекомых и собралась с духом, ожидая, что сейчас она распахнется, а потом на меня рявкнут: «Какого хрена ты тут забыла?» Или еще хуже — готовилась к боли, к тому, что ручища сожмет мое горло или мне двинут кулаком в челюсть.

Но дверь открылась медленно и спокойно. На пороге стоял огромный мужик, тот самый Ксавье Линч из статьи о церковной распродаже. На нем были брюки защитного цвета и рубашка в тон на пуговицах, огромные, можно даже сказать, модные очки закрывали половину его большого лица. Возможно, ромбовидного. Я не так хорошо в этом разбираюсь. Он был даже выше, чем на фотографии, а может быть, все дело было в угле зрения, или та дама, которую запечатлели на фото, тоже была необычайно высокой. Ксавье Линч был крупнее Сэма, метр девяносто, а то и выше, и весил, наверное, за сотню килограмм. Внезапно я ощутила, что при желании он с легкостью меня пристукнет.

— Чем могу помочь? — спросил он напряженным голосом и взглянул поверх моей головы, словно беспокоился, что я могла быть не одна.

— Меня зовут Лиззи Кицакис, я адвокат. Меня попросили найти наследников весьма внушительного состояния… — начала я, но это звучало — я сама теперь это поняла! — как спам, который присылают по электронной почте.

— Я очень сомневаюсь, что вы ищете меня, — сказал он скептически, но без агрессии, — я ни от кого ничего не должен унаследовать.

Он поправил очки таким жестом, что я усомнилась, уж не напоказ ли он их нацепил. А еще он отворил дверь чуть шире, надеюсь, это не означало приглашение войти. Моя стратегия заключалась в том, чтобы вести беседу в относительной безопасности на улице.

— Вы Ксавье Линч? — Я сделала шаг вперед.

— Да. — Он снова поправил очки, а потом сунул руки в карманы. В каждом движении чувствовалась осторожность, словно бы он тщательно изучил, как обычно ведут себя нормальные люди.

— Речь об имуществе Аманды Линч. Она не оставила завещания, а с учетом обстоятельств вы единственный наследник.

Это, разумеется, была неправда. У Аманды остался сын. Я понятия не имела, оставила ли Аманда завещание, но даже если не оставила, ее деньги переходили к Кейзу, а следующий в очереди на наследство — Зак. Да и денег никаких в любом случае не осталось.

— Аманда, — сказал он и опустил голову. Я увидела над его затылком большой крест на стене. А вот и маленький Иисус.

Но Ксавье поднял голову, и на его лице читалась скорее решимость, чем вина.

— Это вы мне звонили?

Я кивнула:

— Решила, может, проще будет приехать лично и объяснить.

Он смутился:

— Простите, что я повесил трубку.

Я кивнула:

— Все в порядке.

— Нет, не в порядке. Я ведь изменился. То есть раньше-то я был именно таким, Господь свидетель. — Он потряс головой. — Когда-то вешать трубку, когда звонит такая милая дама, было наименьшим из зол, что я успевал сотворить за день.

Милая дама. От того, как он это произнес, по спине пробежал холодок.

— Я понимаю, — сказала я, хотя не понимала.

— Я так старался все исправить, — сказал он, прижимаясь к дверному косяку и жестом указывая на что-то в доме, может, на распятие, может, на своих родных. Я, кстати, понятия не имела, проживает ли он один, однако наличие родных усложнило бы анализ отпечатков. Что, если я заберу мусор с чьими-то чужими? — Я так старался и сам исправиться. Я бы предпочел все забыть. Но у меня есть дом, работа… я работаю контролером на птицефабрике в соседнем городе. Я даже подумываю жениться на моей подружке, если она помучает меня еще чуток. В любом случае я вел честный образ жизни. Не всегда это было просто, но теперь я справляюсь.

— Понятно, — снова произнесла я, а мой затылок похолодел от ужаса.

Ксавье Линч отвернулся и шмыгнул носом. Он правда плакал или притворялся?

— А как погибла Аманда?

Вот теперь нужно быть осторожнее. Он пытается выведать, что мне известно. Пусть это и невежливо, но в Ксавье Линче чувствовалась какая-то червоточина. Словно бы каждая секунда, которая проходит, всего лишь очередная секунда, когда он не совершил чего-то чудовищного. Пока что беседа проходила нормально, но, может, лишь потому, что я не пыталась лезть куда не просят.

— Ее обнаружили мертвой у подножия лестницы в ее же доме. Она скончалась от удара по голове, — сказала я. Это были правдивые факты. — Полиция арестовала ее мужа.

Ксавье слегка поморщился:

— Она и так зажилась на этом свете.

Хмм… интересно, что он имеет в виду?

— Она не рассказывала вам о своих проблемах?

— Кому?! Мне?! — Он покачал головой, нахмурившись. — Мы с Амандой не общались минимум двенадцать лет, а то и дольше, с тех пор, как… ну, вы понимаете… — Он сделал неопределенный жест.

— Нет. Я не знаю. С каких пор?

Его глаза сузились и стали холоднее.

— Напомните, а вы кто?

— Адвокат. — Я попыталась прикинуть, как далеко стоит машина. Как быстро я смогу повернуться и рвануть к ней. — Нужно разделить имущество Аманды.

Рот заполнился клейкой слюной, глаза жгло. Как будто я смотрела на огни приближающегося поезда. Соберись. Теперь Ксавье смотрел на меня совсем иначе. Не враждебно, но близко к тому.

— Почему бы вам не рассказать, зачем вы на самом деле приехали?

— Я здесь из-за завещания, как уже сказала, — произнесла я настолько спокойно, насколько это вообще было возможно. — Как отец Аманды, вы являетесь ближайшим родственником.

— Что? — В голосе Ксавье прозвучало что-то сродни обиде. Он яростно покачал головой. — Нет, нет, нет. Аманда — моя племянница, ну, то есть была…

Черт! Я потеряла впустую кучу времени. Я попыталась собраться.