Страна потерянных вещей - Джон Коннолли
Но Салаама не подвергалась нападениям еще со времен ликантропов и поддерживала хорошие отношения со всеми своими соседями. В результате ее обитатели стали чувствовать себя всё более вольготно, даже беспечно, и часовые порой не гнушались дремать на своих постах.
Салаама представляла собой крепость, которая так и дожидалась, чтобы ее взяли приступом.
* * *
Церера вышла подышать ночным воздухом, а дебаты о том, как лучше всего противостоять фейри, продолжились без нее. Может, Саада и была главой деревни, но за бо́льшую часть ее повседневной жизни отвечал Абанси, почти слепой или как там это было на самом деле, – включая поддержание порядка на улицах, снабжение и безопасность. Иными словами, он обладал значительной властью и влиянием, пусть даже окончательные решения оставались за Саадой. Все, что требовалось предпринять, предстояло осуществить при содействии Абанси – без этого все было бы сделано кое-как, если вообще было бы сделано. До тех пор пока его мнение касательно фейри – а также Скрюченного Человека – оставалось непоколебимым, любые усилия противостоять угрозе, которую те собой представляли, были обречены на провал.
В воздухе витал запах гари от факелов, освещавших деревню, и дыма от очагов, согревавших ее круглые дома, которые мало чем отличались от круглого форта Гогмагога. Построенные из камня или деревянных столбов, соединенных вставками из переплетенных между собой и обмазанных глиной прутьев – или, в некоторых случаях, стенами из тюков соломы и деревянных чурок, – и увенчанные коническими соломенными крышами, они напоминали те сооружения, которые служили пристанищем жителям Британии вплоть до железного века. Церера сразу представила себе те дождливые воскресные дни, когда они с отцом осматривали современные копии таких вот примитивных жилищ на продуваемых всеми ветрами вересковых пустошах, тогда как ее мать либо сидела, съежившись, в машине и слушала «Радио 4», или же укрывалась в пабе по соседству, если таковой находился поблизости. С каким восторгом отец сейчас тоже оказался бы в Салааме, вскользь подумала Церера, глядя на дым, просачивающийся сквозь щели в соломенных крышах, и на булыжники мощеной главной улицы, которые улавливали лунный свет, словно осколки упавших с неба звезд. Тогда, в подростковые годы, она частенько думала: печально, что он проводит бо́льшую часть своей жизни, с головой погрузившись в прошлое, вечно пытаясь представить себе и воссоздать то, что было в какие-то незапамятные времена. Церера боялась, что из-за этого отец упускает из виду многое из того хорошего, что есть в настоящем. А потом, повзрослев, когда ее собственная жизнь тоже стала понемногу оставаться позади, осознала всю важность примирения с прошлым, поскольку неминуемо наступит время, когда самым ценным, чем она будет обладать, станут ее воспоминания. В конечном счете разве они теперь не всё, что у нее есть от Фебы, – а может, это и всё, что у нее останется?
Какой-то шум отвлек ее от этих мыслей, и она обнаружила, что Ими, дочь Саады, задумчиво наблюдает за ней.
– Привет, – сказала Церера, и это было первое слово, с которым она обратилась к девочке.
– Привет, – отозвалась Ими. – Что ты тут делаешь одна?
– Размышляю.
– О чем?
– О своем доме, отце, дочери…
Ими озадаченно наморщила нос.
– Ты слишком молодая, чтобы иметь дочь, – заметила она.
– Я старше, чем выгляжу.
– А сколько лет твоей дочери?
– Немного меньше, чем тебе.
– Нет, это неправда. Такого не может быть.
– И тем не менее. Я бы не стала лгать о таких важных вещах.
Ими придвинулась ближе.
– А как ее зовут?
– Феба.
– Красивое имя… А что оно значит?
– Это значит «яркая» – типа как солнечный свет.
– А кто присматривает за ней, пока тебя нет, – ее отец?
– Я больше не живу с ее отцом. Только мы вдвоем.
– А как же твои папа с мамой? Они заботятся о ней?
– Мой отец умер, а мать живет в другой стране.
Ими, которая всю свою жизнь провела в деревне, где практически до любого из родни или друзей можно было добросить камнем, явно с трудом могла представить себе такую ситуацию. Она раздраженно вздохнула.
– Тогда кто же заботится о твоей дочери?
– Феба больна, – сказала Церера. – Она в больнице – месте, где за детьми ухаживают такие люди, как твоя мать. Они присматривают за ней вместо меня.
– А она выздоровеет?
– Я не знаю.
Голос у Цереры дрогнул, но в этот момент интерес Ими перескочил на более насущную тему.
– Ты нравишься моему брату, – сообщила она.
– В самом деле? Вообще-то у меня для него плохие новости на этом фронте.
Но Ими оказалось не так-то легко обескуражить.
– Он хочет жениться на тебе. И собирается утром обговорить с Лесником условия.
– Он… Что?!
– Есть кое-какие детали, которые нужно обсудить, прежде чем можно будет прийти к соглашению, но мой брат уверен, что это не займет много времени. Он думает, что Лесник может запросить за тебя восемь коров, но Баако не хочет платить больше шести. – Ими покусала заусенец на пальце. – Но шесть коров – это все равно слишком много. Я думаю, что ему надо предложить четырех.
Церера была оскорблена до глубины души.
– Я стою больше шести коров! – возмутилась она.
Ими пожала плечами, показывая, что, по ее мнению, в пересчете на крупный рогатый скот Церера явно себя переоценивает.
– Мне понравится быть твоей сестрой, – продолжала она. – Когда у вас родится ваша первая дочь, вы можете назвать ее в мою честь.
Церера пришла к мысли, что разговор принял тревожный оборот и его нужно немедленно прекратить.
– Этому не бывать, – решительно произнесла она.
– Но почему? Ими – красивое имя.
– Да, имя прекрасное, но я не собираюсь выходить замуж за твоего брата, так что этот вопрос никогда не возникнет. Ты когда-нибудь слышала про патриархат?
– Не думаю.
– Ну что ж, тогда позволь мне тебе сказать, что это понятие крепко прописалось в сознании твоего брата. Лесник не в том положении, чтобы предлагать
